Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пегги вдруг обернулась и крепко обняла его за шею.
— Это неправда, Арти. Я только беспокоюсь, вот и все. Ведь мама же говорит правду: у тебя нет никакой специальности. Где ты найдешь место лучше теперешнего?
Над ее плечом Слоун ухмыльнулся своей тайне: сотня фунтов в банке и пост в нижней уборной «Южного Креста» — первые ступеньки на пути к тому, чего «Национальное страхование» никогда ему не даст.
— Да забудь ты, что говорит мама. Ты ведь не за мамой замужем, — сказал он с ласковой настойчивостью. — Ты замужем за везучим Артом Слоуном. Разве ты не помнишь?
Пегги посмотрела на него, стараясь понять, стараясь найти в его лице какое-нибудь объяснение. Она сказала:
— Помнишь, как я приходила к тебе на службу недели три назад, Арти? Я тогда подумала, что мне было бы страшно работать в таком месте. А у тебя такого чувства не бывает?
Он не высмеял ее. Вместо этого он сказал медленно, с глубоким убеждением:
— Им меня не испугать, крошка. Они рады нагнать на человека страху, если им позволить. Но я им не по зубам. Вся эта лавочка — один фасон, и ничего больше. Они все там спят и видят тот день, когда получат кабинет с фамилией на дверях. Один старик от таких мыслей даже свихнулся. И все они дрожат, что вдруг останутся без кабинета. Ну, а я знаю, что никакого кабинета не получу, и поэтому ничего не боюсь. Понимаешь?
— Но ведь прибавку тебе дадут, правда, Арти?
— Конечно. — Он погладил ее по плечу: это лучше всяких слов рассеивало ее страхи. — Я должен получить прибавку после рождества.
Пегги обрадовалась.
— Это очень хорошо, Арти. Мне все равно, если тебя не назначат на важную должность. И вообще… Но лишние деньги нам очень помогут.
Он смотрел на жалкую кухоньку: грязные стены, облупившаяся ванна и стертый линолеум. Помогут чему? Нет, выбраться из этой дыры прибавка ему не поможет. Она не поможет ему стоять на своих ногах, думать своей головой и ходить без костылей. Раньше Пегги это понимала, но забыла. А сейчас он не может объяснить ей это еще раз. Он не может сказать, что ему нужно, до тех пор, пока не добьется того, что ему нужно. Но уж тогда он скажет об этом, да так, что услышит весь мир!
43
Дэнни свернул на широкую, обсаженную деревьями улицу, где дома стояли среди газонов и садов. Дома поменьше заимствовали одно-два павлиньих перышка — например, цветные жалюзи и свежую краску — от соседних, более изысканных особняков, и в одном из них жила Пола. Этот дом отличался вызывающей небрежностью. Лишь наполовину подстриженный газон, чахлые цветочные стебли, торчащие над клумбами сорняков, и пятна свежей краски на нескольких окнах — все это свидетельствовало о непочтительном пренебрежении к воинствующей аккуратности остальной улицы.
Дэнни повернул звонок, но раздался лишь легкий скрежет. Тогда он постучал — дверь открыл Касвел: шорты и рубашка, на щеках — седая щетина.
— Здравствуйте, Дэнни, — сказал он громким приветливым голосом прежде, чем Дэнни успел открыть рот. — Входите, входите. Пола сейчас явится. Она пошла к какой-то женщине по соседству — перешивает платье. Смахните-ка хлам с этого кресла и садитесь. И не сидите как на иголках. — Смех у него был звучный и басистый. — Вероятно, человек, сидящий на иголках, — поразительное зрелище, иначе чем можно объяснить популярность этого выражения? — Развалившись в кресле напротив, он рассматривал Дэнни с интересом и любопытством. — Я часто старался представить себе, какой вы, — продолжал он, поглаживая небритый подбородок. — Ваше имя мне понравилось. Дэнни О’Рурк. В нем есть музыкальность — отличительная черта ирландцев. Готов побиться об заклад, что ваш отец распевает в ванной по утрам «Луга и озера Килларни».
— Он поет, только когда пьян, — ответил Дэнни, и Касвел зычно захохотал.
— Ну, значит, он забыл наследие предков. Не помнит, откуда явился сюда, и не слишком-то счастлив здесь.
Он встал и подошел к буфету.
Дэнни следил за ним, испытывая смешанное чувство неприязни и симпатии. Так вот он, бог Полы — Господь Всех Мнений! Давнее предубеждение то вспыхивало сильнее из-за болтливости Касвела, то утихало перед его неоспоримым добродушием. Внешность этого человека отлично гармонировала с хаосом в комнате: огромное количество книг и журналов заставляло думать, что ее хозяин наделен большим, хотя и неупорядоченным умом.
Касвел спросил через плечо:
— Пива, виски или фруктовой воды?
— Фруктовой воды, если можно.
— Что это, пристрастие или сила воли?
— Предубеждение.
Касвел расхохотался. Он вернулся с бокалами и снова сел.
— Где вы живете, Дэнни? Пола мне говорила, но я забыл.
— В Глибе.
— А с Полой вы познакомились в «Национальном страховании», э?
— Да, мистер Касвел.
— И вы пишете стихи, изучаете бухгалтерию и помогаете начинающим журналисткам собирать материал для статей?
Дэнни улыбнулся.
— Судя по тому, что я слышал от Полы, мы оба помогли ей выбраться из «Национального страхования».
— Тот день, когда она ушла оттуда, был лучшим днем моей жизни, — сказал Касвел. — Еще немного, и мне пришлось бы возиться с истеричкой. У нее ветер в голове, но все-таки она слишком умна для этого заведения. И говорит, что вы тоже. Вы много читаете, Дэнни, верно?
— Я вижу, что и вы тоже.
Касвел допил бокал и погладил себя по животу.
— Паллиативы, — сказал он. — Книги и пиво. Ну и что же? Пола говорит, что вы намерены стать управляющим этой страховой компании. И считает, что вам это может удаться.
— Но на нее не произведет ни малейшего впечатления, если я и стану управляющим.
— Она относится к вам несколько цинично, юноша. И можете считать, что в этом повинно влияние очерствевшего неудачника.
— Уже считаю.
Дэнни успел заметить на лице Касвела легкую досаду, словно тот почувствовал, что его влияние может оказаться под угрозой, если он будет высказывать свои мысли с полной откровенностью.
— Так, значит, малютка мисс Эхо ставит палки в колеса? — он поразмыслил. — Но для вас это, пожалуй, даже полезно. Помогает вам видеть себя со стороны. Да и вообще, почему, собственно, вам нравится ваше «Национальное страхование»?
— Вопрос стоит не так. Я еще только ищу то, что мне может понравиться. И думаю, что найду.
— Дальний прицел, э? И что же вы рассчитываете найти?
В глазах Касвела появился тоскливый испуг, словно у человека, который увидел перед собой собственный призрак, живой и говорящий, распознал, что чужой жизни грозит его собственная судьба. Заметив, что Дэнни ищет ответа, он нетерпеливо махнул рукой.
— Ну, а все-таки, что? Влиятельность? Положение в обществе? Мелкотравчатую помпезность, которая к пятидесяти годам превратит вас в самодовольного царька? Что именно?
Дэнни узнал в этом извращенном изложении своих побуждений голос Полы и ожесточился.
— Я не был свободен решать, чем мне хотелось бы заниматься, мистер Касвел, — сказал он. — Я должен был искать работу — выбирать из того, что мне было доступно. Это не ново. Но мне кажется, я нашел то, чем стоит заниматься, а не просто работу и жалованье. Я не машина и становиться машиной не собираюсь, — сказал он, повторяя Милля. — Вот почему я не хочу оставаться простым винтиком в штате бухгалтерии. Доля «Национального страхования» в развитии страны достаточно велика, чтобы мне нашлось к чему приложить свои силы. А помпезность здесь ни при чем. Или этому невозможно поверить?
— Прежде чем я во что-нибудь поверю, — сказал Касвел, — мне нужно бы узнать, чему вы хотите отдать свои силы.
— Настоящей цели, — упрямо ответил Дэнни. — Чему-нибудь, ради чего и во имя чего стоит жить.
— Господи! — Касвел схватился за голову и принялся раскачиваться на стуле. Внезапно он наклонился вперед. — Вот что, сынок: винтиком или большим колесом, но вы все равно останетесь частью все той же машины. И как бухгалтер, и как управляющий компании вы останетесь прислужником инкуба — дельцом с образованием, законопослушным мошенником, фокусником-коммерсантом. Вы, кажется, не сознаете, что собственной цели у вас нет и быть не может. А есть у вас только их цель, и вы будете их орудием, будете есть, пить и спать, как вам прикажут, или останетесь ни с чем. Вот так!
Дэнни показалось, что воздух в комнате стал душным от грозной опасности. Его отцу не раз удавалось сотворять бледную тень той же угрозы, но так она его никогда еще не потрясала. Ему хотелось бросить в лицо этому человеку все смятение своих чувств, и его остановило только то, что Касвел вдруг заговорил совсем другим тоном:
— Черт подери, сынок! — сказал он виновато. — Я вовсе не хотел выливать на вас такой ушат воды. Я имел в виду только одно: если вы намерены вступить в деловой мир благородным рыцарем, то да смилуется над вами бог!
- Паразитарий - Юрий Азаров - Современная проза
- Человек-да - Дэнни Уоллес - Современная проза
- Новенький - Уильям Сатклифф - Современная проза
- Вернон Господи Литтл. Комедия XXI века в присутствии смерти - Ди Би Си Пьер - Современная проза
- Крик совы перед концом сезона - Вячеслав Щепоткин - Современная проза
- Бабло пожаловать! Или крик на суку - Виталий Вир - Современная проза
- Шарлотт-стрит - Дэнни Уоллес - Современная проза
- По тюрьмам - Эдуард Лимонов - Современная проза
- Избранник - Хаим Поток - Современная проза
- Люди и Я - Мэтт Хейг - Современная проза