Поколение 700 - Виктор Брагин

– Ай спасибо, Ваня, вот удружил, ну спасибо…

– Владимэр, ты что-то потерял, дружище?

– Уже нашел, – радостно сказал Владимэр. Он наклонился над самой большой лужей, аккуратно положил раскрытый паспорт прямо в грязь и деловито принялся на нем топтаться.

– Ну вот, – удрученно прокомментировал я, – дядя Витя работал, старался, жизнью рисковал, раздобывая тебе паспорт, а ты его с грязью смешал.

С лицом, преисполненным счастья, Владимэр топтал паспорт минут пять, точнее, ту кучку грязи, в которую полностью погрузился бывший документ. Затем, пошарив рукой в темно-коричневой жиже, извлек потрепанную, размякшую от воды книжицу и с сияющей физиономией произнес:

– Ваня, если бы ты знал, как я люблю заниматься подобными вещами!

Продемонстрировав нам жеванную страницу паспорта с фотографией, он стал давать ЦУ:

– Так. А теперь серьезно. Ты, – Владимэр указал грязным пальцем на Топ-лузера, – пойдешь с этим несколько подмоченным документом в паспортный стол на улице, которую я назову тебе позже. Подойдешь к паспортистке по фамилии, которую я тоже назову отдельно. Скажешь, что твой паспорт, мол, упал в грязь и по нему проехала машина, – словом, он пришел в негодность и ты желаешь его заменить. Напишешь заявление, заплатишь пошлину и штраф, что там полагается. Затем тебя сфотографируют, и через несколько дней получишь совершенно новенький паспорт с твоим фото и с твоим новым именем. Эта паспортистка в курсе, она сделает все как надо. За услугу она хочет две тысячи очень хороших европейских денег.

– Да она охренела! – возмутился Топ-лузер. – И потом: что, у них в базе данных нету настоящей фотографии этого Дылбы?

– Она не охренела, как ты выразился, – спокойно пояснил Владимэр. – Хорошие документы стоят хороших денег. А если что-то и не совпадет с базой данных, то она закроет на сей факт глаза, за что, собственно, эта тетя и получает деньги. А заодно она проверит, не числится ли за бывшим владельцем паспорта каких-либо грешков. Если вдруг окажется, что у этого Дылбы репутация так же сильно подмочена, как и сам паспорт… ну что, тогда тебе, Ваня, придется сходить в мир бомжей еще раз.

Глава 17

Антигерой

Прежде чем продолжить повествование, хочу поближе познакомить читателей с еще одним, довольно колоритным персонажем по имени Гена. Тем самым, которого мне довелось вызволить из ментовки несколькими страницами выше.

Я понимаю, что вас наверняка уже тошнит от всех этих типажей, но ничего не поделаешь, – именно Гена сыграл ключевую роль в приобретении злосчастного паспорта на имя Зиновия Дылбы. Дабы соблюсти все формальности, вновь вынужден предупредить о том, что данное произведение не рекомендуется детям, беременным женщинам, а так же людям с неустойчивой психикой. А в особенности не рекомендуется данная глава, поскольку именно она демонстрирует модели антисоциального поведения и полного наплевательства на общепринятые нормы морали и нравственности.

Так что если вы ищете красивый рассказ о благородных воинах, противостоящих силам Зла или о строгих, но честных бизнесменах, помогающих бездомным детям, то здесь таковых нет, ошибочка вышла.

А посему уважаемый читатель может преспокойно пропустить эту часть повествования и перейти к следующей, вполне приличной главе, повествующей о котлетах. Если же вы чувствуете в себе достаточно моральных сил, чтобы ознакомиться со всеми безобразиями и темными делишками, творимыми моим другом детства Геннадием, то я с удовольствием расскажу вам о них. Точнее, он сам расскажет обо всём сам.

Гена эпизодически появлялся в моей жизни, начиная с раннего детства, – он был первым моим другом, первым, кого я помню из того беззаботного и невинного времени. Наши семьи проживали на одной лестничной клетке, и мы, будучи ровесниками, естественно, играли вместе. В четыре годика люди заводят себе друзей легко и просто. Когда я достиг десятилетнего возраста, моя семья переехала жить в другое место, и нам пришлось расстаться.

В следующий раз Гена встретился мне уже в институте – оказалось, мы будем учиться на одном курсе. Впрочем, совместная учеба продолжалась недолго, очень скоро мой друг детства, и без того нерегулярно посещавший лекции, исчез вовсе. Но и до исчезновения я виделся с ним не часто: каждый теперь оброс своими друзьями и интересами, – мир ведь существенно увеличился, став гораздо больше лестничной клетки. Чем занимался Геннадий после института, мне доподлинно неизвестно, в народе ходили лишь отрывочные слухи о подвигах этого неутомимого путешественника и авантюриста. И вот однажды после возвращения из Америки, я совершенно случайно столкнулся с ним на улице.

В ту пору, если вы помните, ваш покорный слуга был занят поисками работы и честного способа жизни, но, не находя ни того, ни другого, бесцельно шатался по городу. А в городе, несмотря ни на что, стояла самая настоящая весна. Неожиданно я заметил в толпе типа, по походке которого угадывался такой же праздношатающийся персонаж. Казалось, он до конца не понимал, где находится и с любопытством разглядывал проходивших мимо него обычных людей. Это был Гена.

– Ты здесь?! Ты же вроде уехал? – радостно изумился я.

– И уехал, и приехал. И уеду еще, – отвечал он, улыбаясь. – А ты, я слышал, тоже был в отъезде?

– Ну да, был… Как жизнь вообще?

– Жизнь налаживается.

– От слова «лажа»?

– От него, родимого, – засмеялся Гена.

– Ну, ясно. А сам как? Чем занимаешься?

– Да ничем не занимаюсь, чем здесь можно заниматься? Мне вообще лучше свалить отсюда побыстрее.

– А чего?

– Кредиторы всякие наседают, говорят, я им денег должен.

– Говорят должен или на самом деле должен?

– А я что, помню?! Много их, а я один, – не переставал улыбаться Гена.

– Отдавать не пробовал?

– Мне самому деньги нужнее. А им я все равно ничем не смогу помочь.

Перехватив мой недоумевающий взгляд, Гена пояснил:

– Сначала я хотел отдать… Но ведь знаешь, как в жизни бывает: задумался, замечтался, то да се, выпил-закусил, глядишь – а денег уже нету. Приходится снова одалживать, и так далее. И наступает момент, когда ты понимаешь, что очередные одолженные деньги, которые ты собирался отдавать, уже, в принципе, ничего не меняют в твоем положении, и ты просто оставляешь их себе, вот и все.

– А как же кредиторы? Не осведомляются о твоем здоровье?

– Да пусть они осведомляются о чем угодно, мне уже пофигу…

– А спишь-то нормально?

– Конечно! Знаешь, когда должен, например, штуку баксов, ты переживаешь, нервничаешь, гадаешь, где достать, как отдать… А когда должен сто штук, то спишь совершенно спокойно, потому что точно знаешь: таких денег тебе никогда и нигде не раздобыть.

– Интересная философия.

– Понимаешь, вот странное открытие я сделал – чем более нереальную сумму ты должен, тем спокойнее себя чувствуешь. Наверное, какой-нибудь распиздяй без крыши над головой, без работы, который должен миллион, живет как бог и считает себя самым счастливым человеком на свете. Ведь ему удалось, не имея ничего, наебать этот мир на такую кругленькую сумму.

– Да, только за такую сумму и убить могут.

– Не обязательно. Возможно, тебя наоборот будут беречь. Ведь если ты убьешь должника, денег-то у тебя не прибавится, а пока должник жив, слабая надежда все еще остается. Хотя, конечно, лучше не испытывать судьбу и держаться от кредиторов подальше.

Мы разместились в небольшом барчике. Половину заведения занимали популярные в то время игровые автоматы, половину – пивнушка, в которой разливали недорогое, но вполне сносное пиво.

И, отведав этого замечательного напитка, Гена, с улыбкой кота Леопольда начинает свой рассказ.

– Сначала все шло нормально, я уже не в первый раз был в Финляндии, раз, наверное, третий. С тех пор, как там сделали безвизовый режим, многие туда валить начали. Первый раз я поехал просто так в общем-то, за компанию с одним чувачком. Устроились в каком-то ресторане посуду мыть, – стандартный вариант, классика. Но, сам понимаешь, мне такая классика на хуй не всралась – я там и месяца не проработал. Позвонила мамочка, (а мамочка у меня крутая), возвращайся, говорит, – на нормальную работу тебя устрою. Типа фирма какая-то, крутит аферы с Россией, – таможня там и всякая фигня. Ну, естественно, я эту посуду в пизду забросил и поехал обратно. А чувак мой там остался. Еще чуток посуду драил, а потом переехал в Купио к своим давним корешам. А кореша те были не простые, кореша те были из бандюков: они, короче, наркоту и водку из России через границу возят, шлюх тоже. Другана моего приняли как родного и в тему ввели. У него теперь все в порядке: своя квартира нормальная в Купио и свой, типа, бордель. Выбился в люди, так сказать. Но об этом я узнал гораздо позже. А сам пока сидел тут, с этой таможней долбаной мудохался. Правда, меня ненадолго хватило – заебался я очень быстро, потому как работка эта полное говно оказалась.