Вкус крови - Стивен Бут

Записка все еще лежала в кармане его пальто. Может быть, сейчас канадка уже перестала ждать его звонка? Интересно, подумал Бен, а что она совсем одна делает в Идендейле, когда все те люди, с которыми она хотела бы поговорить, отказываются с ней встречаться? Может быть, Фрэнк Бэйн знакомит ее с достопримечательностями?

Наверное, лучшего времени для звонка не найти.

Бен набрал номер гостиницы.

– Я хотел бы поговорить с мисс Элисон Моррисси. Она остановилась у вас.

– Минуточку, пожалуйста.

Полицейскому еще оставалось распаковать пару коробок со всякой мелочью. В одной из них лежала деревянная кошка, напоминающая Рэнди, такая же черная и толстая. Ее подарили Куперу несколько лет назад, но он никак не мог вспомнить, кто это сделал. Эта фигурка стояла у него в спальне на ферме больше десяти лет.

Ожидая соединения, Бен поставил кошку на подоконник окна, выходившего на улицу, и аккуратно развернул ее – так, чтобы ее морда смотрела в комнату, прямо на кресло, в котором он будет проводить свои вечера. Ему показалось, что едва заметная улыбка на ее толстой морде будет действовать на него успокаивающе.

– Слушаю вас, – голос Элисон звучал настороженно. – Кто это говорит?

– Бен Купер. Вы просили перезвонить вам.

– Верно. Но я не думала, что вы позвоните.

– Я тоже.

– Я хотела узнать, не согласитесь ли вы со мной встретиться? Мне кажется, что мне никому не удается объяснить свою позицию. А вы, по крайней мере, проявили хоть какой-то интерес. Вот я и подумала, что, может быть, вы выслушаете меня.

– Но только это будет совершенно неофициально, – предупредил констебль.

– Я согласна.

– Тогда, может быть, завтра? У меня выходной.

– Отлично. Мы сможем встретиться в лобби гостиницы «Кавендиш»? Около половины двенадцатого?

– Договорились.

Несколько минут Бен поглаживал деревянную спину кошки, глядя на улицу. Он чувствовал, что ему надо в подробностях ознакомиться со всем, что его теперь окружает, – с цветом дверей домов на противоположной стороне улицы, с рисунками на шторах в окнах этих домов, с моделями машин, припаркованных на площадках с твердым покрытием рядом с домами.

Он обратил внимание на то, в каких палисадниках росли цветы, а какие выглядели брошенными и запущенными. Полицейский пересчитал количество мусорных ящиков, стоявших рядом с входом в узкий переулок, и заметил джек-рассел-терьера, который пялился на улицу сквозь железные ворота. «Интересно, сколько мне потребуется времени, чтобы это место стало для меня домом?» – подумал Купер.

***

– Так вот, значит, как? Еще одна дырка для болта?

Бен чуть не уронил лампу. Вот ее он никак не ожидал увидеть. Мог прийти кто-то из новых соседей или еще один член семьи, которому было интересно, как у него идут дела с устройством на новом месте… Но Диана Фрай? Она стояла в дверном проеме, как бейлиф[118], критически изучающий обстановку, которую ему в ближайшее время предстоит оценить по решению мирового судьи.

– Я просто проезжала мимо, – пояснила Диана, – и увидела на улице твою машину. Вот и решила, что здесь твоя новая квартира. А она не слишком велика, правда?

– Мне достаточно.

Купер осторожно положил лампу на стол и неожиданно засмущался, поняв, что на стульях гостиной лежат подержанная фаянсовая посуда и куча его одежды. С Фрай всегда так. Вечно она заставляет его чувствовать себя неудачником, не оправдавшим ее надежд.

Книги, которые он купил в «Иден-Вэлли букс», лежали сверху пачки – просто потому, что они были куплены совсем недавно. Естественно, Диана Фрай их заметила. От ее глаз ничего не скроется.

– «История падений самолетов в Скалистом Краю», – прочитала нежданная гостья. – Непонятно, что тебя в этом так привлекло, Бен?

Ее коллега не посчитал нужным ответить, но девушку это не остановило.

– Война ведь закончилась давным-давно, – продолжила Диана. – Я даже не понимаю, почему люди называют ее Войной с большой буквы. Ведь после нее было еще множество войн.

– Но ни одна из них не повлияла на такое количество людей, – возразил Бен. – Ни одна из них не изменила историю всей страны.

– Как скажешь. Но ведь в действительности тебя интересуют не старики.

– Прости?

– Поправь меня, если я ошибаюсь, но во всей этой истории у тебя есть свой собственный интерес, правильно? Некоторое дополнительное эмоциональное возбуждение. И зовут его Элисон Моррисси, гражданка Канады.

– Да о чем ты?

– Бен, смотри, чтобы у тебя не закружилась голова, – улыбнулась Фрай. – Думай о том, что действительно важно для тебя. То, что ты живешь теперь один, не значит, что ты должен бросаться на первого же человека, который уделит тебе чуточку внимания. Так это не работает.

– Но тебя это совершенно не касается.

– Касается, если это отражается на твоей работе. И в настоящее время меня это волнует. Ты слишком часто и легко от нее отвлекаешься. Тратишь слишком много времени на чьи-то мелкие проекты. А платят тебе совсем не за это. Мы не можем позволить тебе роскошь общения с ветеранами для удовлетворения навязчивой страсти этой канадки. Ты меня понимаешь?

– Тогда я буду делать это в свое свободное время, – возразил Купер.

– Сделай милость, постарайся, Бен. Теперь я буду за тобой следить.

– Понял.

Констебль почувствовал, что слегка задыхается. Он не мог себе представить, что Диана Фрай появится в его новой квартире в день переезда и попытается его унизить. Ему надо было или вышвырнуть ее вон, или как-то успокоиться.

– Раз уж ты пришла, может быть, выпьешь кофе? – спросил он у девушки.

– А здесь что, и кухня есть?

– Вроде того.

– Тогда спасибо за предложение.

Бен занялся приготовлением кофе. Вначале ему надо было найти коробку, в которой лежал чайник, затем достать сам кофе и молоко, которое, как полицейский помнил, он с самого начала засунул в холодильник. При этом Купер напряженно прислушивался к тому, как Диана Фрай передвигается по его новой гостиной, но не мог ничего услышать. Может быть, она уже увидела от двери все, что ей было нужно, и теперь просто не хочет садиться на стулья, хотя это можно сделать, не касаясь его одежды? Констебль понял, что у него нет сахара, и хотел было спросить Диану, нужен ли он ей, но потом решил не заморачиваться. Он почему-то был уверен, что она пьет кофе без сахара.

Однако вернувшись в комнату, Купер увидел, что гостья распаковывает его фотографии. Она развешивала их по стенам, аккуратно выравнивая на гвоздях, оставленных предыдущими жильцами. Мало того, девушка где-то разыскала полотенце и теперь протирала стекло на эстампе Ричарда Мартина, выполненном в технике прямого дриппинга[119], на заднем плане которого была видна вершина холма Вин[120].

– У тебя есть молоток? – спросила она.

– Где-то был, – ответил Бен.

– Мне кажется, что это надо повесить вон на той стене.

– Возможно, ты и права.

Купер нашел молоток и присел на подлокотник одного из кресел со своим кофе, наблюдая за тем, как его коллега вешает картину именно в том месте, где повесил бы ее и он сам. Делала она это так же, как и все, за что она бралась, – без лишнего шума и в правильном порядке. Выполненная работа смотрелась просто отлично – идеальный наклон самого эстампа, который был безукоризненно выровнен. Бену пришлось согласиться, что лучшего места для этой картины не найти. И если б он сам вешал ее, ему понадобилось бы несколько попыток, прежде чем он достиг бы такого совершенства.

– Не забудь про свой кофе, Диана, – произнес полицейский.

– Минутку.

Сержант была поглощена тем, что перебирала в коробке фотографии и репродукции, убирая при этом газеты, чтобы лучше видеть, что попадается ей в руки. Отложив в сторону несколько довольно ординарных сцен охоты на лис, она увидела большую фотографию на дне коробки, которая была тщательно завернута в упаковочную бумагу, чтобы защитить ее от повреждений.

Купер знал, что это за фотография. Он хотел сказать Диане, чтобы она вновь завернула ее и положила на место, потому что он не хочет, чтобы она до нее дотрагивалась, но вместо этого затаил дыхание и предпочел промолчать, ожидая ее реакции. Он ожидал хоть какого-то комментария. Любой другой на ее месте сказал бы что-то – какую-нибудь банальность или неуклюжие соболезнования, стараясь при этом не смотреть ему в глаза.

Но Фрай не сказала вообще ничего. И выражение ее лица совсем не изменилось. Она просто взяла фото за раму и тщательно протерла ее, нажимая на стекло, чтобы исчезли пятна. И опять она точно знала, где должен висеть этот снимок. В отношении именно этой фотографии у Купера было свое, особое мнение, но девушке оно было не нужно. Она повесила фотографию над камином, точно по центру и несколько раз подровняла ее, прежде чем убедилась, что снимок висит идеально. Отступив назад, сержант полюбовалась на свою работу, а потом полотенцем тщательно стерла с фото свои собственные, чуть заметные отпечатки пальцев. Бен был потрясен, глядя на ее мягкие, почти нежные движения. Такой он Диану еще никогда не видел.