Кошка - Михаэль Золтиков

— Странно, разрешите мне еще раз взглянуть на фото? — просит Броль, заметно растерявшись.

— Да ну ее, эту фотографию.

Полковник Броль пугливо осматривается. Взгляд его падает на Блайхера. И тут он бормочет:

— Вы как раз напомнили мне о моей практике. Мне нужно срочно позвонить в бюро.

Поднявшись, он идет в направлении телефонных кабин. Через несколько минут поднимается и Блайхер. Однако, подойдя к телефонам, убеждается, что Броль уже ушел из гостиницы через черный ход.

28 июля 1945 года в ходе процесса против Матильды Каррэ была проведена очная ставка свидетеля адвоката Броля, полковника французских военно-воздушных сил, с обвиняемой. Вот несколько выдержек из протокола.

Свидетель:

«Мадам Каррэ показала мне фотографию капитана Майкла, и я подтвердил, что это он...»

Обвиняемая:

«Эта фотография была сделана с капитана Майкла во время его ареста... Немцы хотели выяснить характер его деятельности и содержание донесений в Лондон... На вопрос Блайхера, показавшего мне эту фотографию, кто это такой, я ответила, что капитана Майкла знает месье Броль...»

Свидетель:

«Когда я находился в гостинице «ГеоргУ», у меня вдруг появилось подсознательное чувство опасности, поэтому я постарался оттуда незаметно исчезнуть».

Капитану Майклу Тротобасу уйти от своей судьбы не удалось. Некоторое время он еще скрывался в Лилле и даже совершил самую крупнейшую диверсию, в результате которой важнейший паровозоремонтный завод был надолго выведен из строя. Тайная полевая полиция выследила его и обложила со всех сторон. При попытке ареста он оказал вооруженное сопротивление и был убит.

Полковник Бакмастер так рассказывает о его смерти:

«Майкл, будучи окружен, понял, что уйти ему невозможно, и принял решение продать свою жизнь как можно дороже...

После освобождения Франции, в октябре 1944 года, его группа Сопротивления промаршировала по бульвару Либерте, неся во главе колонны стяг с наименованием группы и эмблемой черной кошки, благодаря которой группа прогремела во всей стране».

После того, как полковник Броль, видимо, заподозрив что-то неладное, внезапно покинул столик в ресторане гостиницы «Георг V», за которым сидел вместе с «Кошкой», она поняла, что ей, действительно, необходимо хотя бы на какое-то время покинуть Францию.

В ходе последовавшего радиообмена была достигнута договоренность с Лондоном, что «Кошку» с де Вомекуром в ближайшую ночь заберет английский торпедный катер. Накануне во время вечерней передачи радиостанция Би-би-си назовет обусловленную фразу Место встречи на этот раз подобрано в другом районе.

Вечером 25 февраля 1942 года в 20 часов Блайхер с «Кошкой» сидят молча у приемника и слушают внимательно «частные сообщения» лондонской радиокомпании. Звучат фразы, их не касающиеся: «Эвелин идет с Артуром в кино»... «Снег летом не выпадет»... Но вот диктор произносит: «Дядя Ричард и тетя Мейбл за завтраком упали в обморок».

Оба смотрят друг на друга. Это сообщение — для них. Следовательно, завтра, в ночь с 26 на 27 февраля, операция повторится.

Блайхер выключает приемник.

— У меня такое ощущение, что на этот раз все должно получиться, — произносит он.

На следующее утро «Кошка», готовая к отъезду, стоит опять перед Блайхером. У подъезда ждет Карл. Вомекура они заберут по пути. На прощание Хуго говорит:

— Ну, всего хорошего! Я буду думать о тебе! Не беспокойся! Доброго пути и прощай!

— Нет, — возражает «Кошка», — не прощай, а до свидания через месяц! Не позже как через четыре недели я буду стоять у порога!

Она, пожалуй, и сама не верит, что возвратится. Но ей обязательно нужно испортить настроение своей сопернице Сюзанне, чтобы та не чувствовала себя спокойной и не очень-то рассчитывала пожить с Блайхером в этой квартире.

Матильда спускается по лестнице. Блайхер не может проводить ее до вокзала, чтобы не встречаться с Вомекуром, шефом групп французского Сопротивления. Хуго стоит у окна и смотрит на улицу. «Кошка» оборачивается, машет ему рукой и садится в машину.

Проходит два дня, но Блайхер все еще не решается привести Сюзанну в свою квартиру, боясь, как бы Матильда не возвратилась, как в прошлый раз.

Наконец, Би-би-си сообщает: «Компания добралась благополучно».

Блайхер стремглав несется вниз по лестнице, садится в машину, стоящую у подъезда, и едет на бульвар Суше. Едва он позвонил, как Сюзанна открыла дверь. Не говоря ни слова, он обнимает ее. Она догадывается, что означает это его своеобразное приветствие.

Жизнь в Париже идет как обычно. Радист Табет выходит каждую неделю на связь и передает сообщения, которые ему зашифровывает Рене. Блайхер ждет известий от «Кошки». Проходит несколько недель. И вот однажды поступает ее радиограмма:

«Прохожу курс специальной подготовки, который продлится еще несколько недель.... точка».

Еще через несколько недель «Кошка» передала:

«Приболела... точка... Срок возвращения не определен... точка».

По этому и некоторым другим признакам Блайхер делает вывод, что англичане раскрыли его радиоигру и что «Кошка» в Париж уже не вернется.

Что в действительности там происходило, Хуго узнает лишь через несколько лет.

Сразу же после их высадки с катера в Саутгемптоне «Кошку» и Вомекура развезли по разным местам. Те признания, которые она сделала ему в Париже, он, судя по всему, от англичан скрыл, ибо в противном случае она была бы арестована сразу же.

Беседовал с «Кошкой» офицер французского направления британской разведслужбы Том Грин, которого в основном интересовали два момента. Первый касался дезинформации по «Шарнхорсту», «Гнейзенау» и «Принцу Евгению». Здесь она в свое оправдание успешно ссылалась на бельгийца «месье Жана», который якобы воспользовался данными своего агента, не заслуживавшего доверия. Сама же она была больна. Так что ее собственная вина по этому вопросу осталась недоказанной.

Хуже для нее сложились обстоятельства по второму моменту — комплексу «Тротобаса—Броль». Дело в том, что полковник Броль успел направить в Лондон через Виши письменное донесение, в котором изложил свои сомнения касательно истории с фотографией Майкла, чем усилил подозрения англичан в отношении «Кошки».

Приводим выдержки из его донесения:

«Из гостиницы «Георг V» я пошел сразу же домой. Ночью мне не спалось, и я размышлял, как и чем можно объяснить немотивированный вопрос «Кошки» в отношении английского капитана Тротобаса и его фотографии. Будучи юристом, я задался вопросом, а не были ли адресованы мои ответы тому типу, который сидел за соседним столиком и был похож на немца. И вот то обстоятельство, что я не спал, спасло меня. Посреди ночи я вдруг услышал на лестничной клетке крадущиеся шаги. Выскочив из постели, я успел шепнуть жене: «Это немецкая полиция! Они, видимо, открыли дверь отмычкой и вошли в дом. Скажи им, что я сегодня после обеда уехал в Виши». Схватив свою одежду, обувь и носки, я поспешил на мансарду в комнату служанки, вытащил ее из постели и сам улегся на ее место. Когда сотрудники тайной полевой полиции постучали в дверь девушки и она появилась заспанная и в ночной рубашке, они не стали даже заходить в ее комнатушку.

На следующее утро знакомый парикмахер наклеил мне бороду. Я выехал в неоккупированные районы страны, где встретился с капитаном Симонитом из Второго бюро, который в свое время был одним из преподавателей «Кошки» в шпионской школе. Тот высказал подозрение, не виновата ли «Кошка» в многочисленных и до сих пор невыясненных арестах участников движения Сопротивления...»

В ходе разбора истории с капитаном Майклом Трото-басом выяснилось, почему Блайхер был вынужден признать того за истинного француза, долгое время проживавшего в этой стране. Дело в том, что британская разведка задолго до войны стала засылать своих агентов во все страны Европы, где они и оседали под видом местных граждан. Одним из них и был Тротобаса, поселившийся в Лилле еще в 1934 году. С 1939 по 1941 год он, однако, проходил военную службу в одном из полков в Англии, по окончании которой был в 1941 году выброшен на парашюте в районе Лилля. Таким образом, являясь уже давно осевшим «французом», он одновременно был и парашютистом, сброшенным во Францию в 1941 году.

После возникновения подозрений в отношении «Кошки» Том Грин приступил к ее регулярным допросам. Но она все отрицает. Каждое ее заявление проверяется в Париже лондонскими агентами. И большинство показаний не подтверждается. «Кошка» все более запутывается. Наконец, 1 июля 1942 года, через четыре месяца после высадки в Англии, ее арестовывают по обвинению в предательстве капитана Тротобаса и полковника Броля, а также по подозрению в предательстве нескольких членов организации «Интераллье».

Но англичане не стали устраивать против нее судебного процесса, задержали в следственной тюрьме до конца войны. В 1945 году Матильда Каррэ была передана французским властям.