Извилистый путь - Виталий Вильчинский

— А ну, молодой человек, подвиньтесь! — властно промолвил старший пузан и рукой сдвинул меня в сторону. — Интересный схрон. На случай молодняка, внучек.

— Угум, деда Оштарнор.

И тут, наконец до меня дошло, что это никакой не сон, а вполне реальные события!

— Эм… Уважаемый господин Оштарнор, а кто вы?

— В смысле? — повернул ко мне голову коротышка, удивленно приподняв бровь.

— Ну, в прямом… Раса ваша как называется?

В комнате повисла гробовая тишина.

— В смысле? — а это уже взрослый пузан, Карданол вроде.

— А в прямом! Вот вы — меньше ростом, мускулистые, бородатые, да и вообще, на людей не похожие…

У Карданола отвисла челюсть, Сургатор нервно икнул, а Оштпрнор вычленил из общей массы растительности на лице ус и принялся наматывать его на палец и распускать, и так снова и снова.

— Парень, а ты с какой луны свалился? — вкрадчиво спросил Оштарнор. — Вернее, как здесь появился?

— Долгая история. Я пришел сверху. И, скажу вам по секрету, чтобы вы не думали, что я псих-одиночка, — и шепотом, наклонившись к малорослым человечкам, — там, кто вы такие, тоже никто не знает!

Младший снова нервно икнул, средний брякнул челюстью о доспех на груди, дед дернул себя за ус с такой силой, что из глаз брызнули слезы.

Я услужливо поднял челюсть Кардаролу, снял у него с пояса флягу с пояса и передал ее Сургатору, посоветовав пить воду маленькими глотками, а, взглянув на Оштарнора, развел руками, мол, ничем помочь не могу.

— После твоего выступления я искренне засомневался в твоей умственной полноценности, — задумчиво изрек старикан. — Вот ты либо приколист, либо немного того.

— Эм… — протянул я. — Наверное, и то, и другое, но на данный момент я плету что-то не то от шока.

Старик тяжко вздохнул, а Кардарол с сыном с улыбками смотрели на меня.

— Вам смешно, а мне по-прежнему интересно, как ваша раса называется.

— Да, за две тысячи лет с нашего ухода много чего изменилось… — задумчиво изрек Оштарнор.

— Ну, ничего себе, тысячи лет! — ахнул я. — Ребят, честно говоря, я в шоке. И совсем не от встречи с вами, хотя это тоже имеет место, а оттого, что под крепостью, отгораживающей степь от остальной части земель по эту сторону гор, живете вы и то, что замок у моря до сих пор стоит!

Сургатор и Кардарол переглянулись, а их старикан гордо выпятил грудь.

— Да, строить мы умеем! — важно, с улыбкой выдал он.

— Вы? — обалдел я. — Это же сколько вам лет?

— Ну, речь не совсем о нас в конкретном смысле, а о гномах, в общем.

— О, так вы гномы! — я радостно всплеснул руками. — Поздравляю, ребята, мы почти познакомились! Я человек, а зовут меня Эрландо!

— То, что ты человек, мы это поняли, — недовольно прогудел Оштарнор. — Люди остались все такими же наглыми.

— Уважаемый и глубокочтимый дедушка Оштарнор, разрешите оправдаться — я не наглый, просто не угрюмый, и насупленный, мне всего-то двадцать восемь зим, и я живу и радуюсь жизни. Радуюсь тому, что живу, ведь меня похоронили, так как посчитали мертвым. Именно на стене все той же крепости Сарантай, когда я в одной рубахе защищал своих людей, да и просто людей как понятие, меня убили. Не знаю, чем в меня попали, как я умер, помню одно: какая-то штуковина стукнула меня в грудь, и я приложился затылком о камень. А теперь, как видишь, голова болит, вся в шрамах, но я рад. И не нервничаю. А если вы считаете мое поведение непозволительным, то прошу прощения. Я всегда стараюсь быть попроще со всеми людьми, а теперь и с гномами, я стараюсь завести дружеские отношения, хочу видеть в них друзей. Если вам это не нравится, то я могу к вам на «вы», и по имени-отчеству. Хотя я и так к вам на «вы», так что можете мне отчество сказать, тогда еще и его буду упоминать.

В комнате снова воцарилось молчание, все переваривали информацию, и я их не торопил. Молчание длилось минут пять, в течение которых меня пристально продолжали разглядывать. Наконец мне это надоело, и со своей импровизированной котомки я вытащил кусок гриба, который, устроившись на полу, начал методично жевать. Затем:

— Ах да, забыл добавить — с людьми, будь то нищий, богатый, родовитый и простой крестьянин, я общаюсь на одном уровне. Ну, а если какому-то высокородному не нравится такой подход, а хочется всяческих выкрутасов, пожалуйста, вперед, будет так, но в друзья такой попадет, только завоевав мое расположение. На «вы» я обращаюсь только к уважаемым людям и к людям, возрастом постарше меня. Что я хочу вам донести, так это то, что хоть я и граф, а в будущем, или уже в теперешнем — герцог, я не заносчив, не гордец, я — обычный человек. Был у меня один знакомый, лет так на пятнадцать меня старше, сначала было: «Эрл, зови меня по имени, и не «выкай», — а потом: «Я тебе не Тол, а Толерени Венстон!» Да, в какой-то мере он еще есть другом, но… Уже не таким близким, к которому я мог обратиться за ответом на интересующий меня вопрос и просто поговорить на отвлеченные темы. Так что, либо я буду называть вас на «вы» из почтения к вашему возрасту, или к этому еще добавится и уважение к вам, как к другу. Вам решать. Может мой ответ слишком груб и прямолинеен, но я терпеть не могу носить негативные мысли и осуждать кого-то, будь то сплетни, или же только в моей голове. Теперь вы знаете мое отношение к жизни. А теперь, с вашего позволения, я погрызу грибочек. Сургатор, не одолжишь фляжку глотнуть? А то до родничка далеко идти.

Сургатор растерянно протянул мне флягу, Кардарол с улыбкой смотрел на меня, а седой гном о чем-то думал, глядя на меня. Потом, подойдя к полкам с банками, он снял одну, вскрыл ее ножом и протянул ее мне:

— На, ешь, это тушёнка. — Мясо, как-никак.

— Спасибо, дедушка Ош, с вашего позволения. За мясом уже соскучился! Одними грибами сыт не будешь! — я вытащил свой кинжал из-за пояса, открыл банку и протянул руку — угощайтесь!

Не дождавшись каких-либо действий с их стороны, я, подцепив кусок мясца кончиком кинжала, бросил его в рот, немного пожевал и пробубнил с набитым ртом:

— М-м-м, вкусно! Вы не стесняйтесь! Это питательно!

Кардарол взглянул на отца, и, вытащив из сумки небольшую подстилку, положил ее. На ней разложил хлеб, сыр, кусочек копченого мяса, и маленькую, грамм на пятьсот, бутылочку вина. Копченая грудинка и хлеб с сыром тут же были нарезаны ломтиками, из сумки появились три маленьких стаканчика, я поставил и свой, прихватизированный с родничка стакан. По ним разлилось вино, правда, перед этим Карданол смерил взглядом своего сына, хмыкнул, но все же налил.

— Ну, что, пап, ты к нам присоединишься?

Старый гном вздохнул, снял с полки еще одну банку консервов, вскрыл, поставил ее на покрывальце, потом из сумки появились соленые огурчики и картошка в мундирах. Рассевшись на полу, подогнув и скрестив ноги, как это делают степняки, все выжидающе уставились на старшего гнома. Тот прочистил горло, протер руки платком. Но потом, опять взглянув на свои ладони, встал, осмотрел стены, подошел к свободному от полок отрезку стены, нажал на пластину, и квадратная панель отъехала в сторону.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});