Извилистый путь - Виталий Вильчинский

— М-м-м, вкусно! Вы не стесняйтесь! Это питательно!

Кардарол взглянул на отца, и, вытащив из сумки небольшую подстилку, положил ее. На ней разложил хлеб, сыр, кусочек копченого мяса, и маленькую, грамм на пятьсот, бутылочку вина. Копченая грудинка и хлеб с сыром тут же были нарезаны ломтиками, из сумки появились три маленьких стаканчика, я поставил и свой, прихватизированный с родничка стакан. По ним разлилось вино, правда, перед этим Карданол смерил взглядом своего сына, хмыкнул, но все же налил.

— Ну, что, пап, ты к нам присоединишься?

Старый гном вздохнул, снял с полки еще одну банку консервов, вскрыл, поставил ее на покрывальце, потом из сумки появились соленые огурчики и картошка в мундирах. Рассевшись на полу, подогнув и скрестив ноги, как это делают степняки, все выжидающе уставились на старшего гнома. Тот прочистил горло, протер руки платком. Но потом, опять взглянув на свои ладони, встал, осмотрел стены, подошел к свободному от полок отрезку стены, нажал на пластину, и квадратная панель отъехала в сторону.

— Вы как хотите, а руки я все же ополосну, — сказал он, нажал на выступающий камушек, и на руки полилась вода. Он вымыл руки, умылся, и отошел в сторону, вытираясь все тем же платком. — Вот, теперь легче на свете жить стало!

Мы выстроились в очередь к рукомойнику, привели себя в порядок, и снова уселись возле импровизированной скатерти.

— Ну, что, сотрапезники. Попросим благословения Всевышнего и вкусим то, что он послал нам!

Мы склонили головы, старый гном прочел коротенькую молитву, и все принялись за еду. Было вкусно. Я давно не ел с таким аппетитом, поэтому получал массу удовольствия от приема пищи. За столом начался ненавязчивый и спокойный разговор:

— Ну, расскажи, сынок, что там наверху творится. А то мы, как ты понял, давно ушли с того мира.

— «Сынок», это значит, что я принят в круг приближенных, или это просто обращение? — уточнил я.

— Это значит, что принят, — усмехнулся в седые усы гном. — Я сам к жизни отношусь, как ты, но вырос на сказках о людях, на сказках об их жестокости, хамстве, наглости, порочности, да и вообще! А вы, оказывается, бываете совсем другие.

— Да нет, такие, как в ваших сказках, но есть и исключения. Вроде меня. А многие такие, как там написано: жестокие, алчные, наглые, корыстолюбивые, и т. д. и т. п. Так что я вам еще — подарок судьбы! А на ваш вопрос: «Что там наверху?», — отвечу так — все по-прежнему. Люди грызутся, воюют, спорят, дерутся, убивают, травят, насилуют, клевещут, обманывают. Ну, и, конечно же, любят, женятся, выходят замуж, растят детишек, впахивают до седьмого пота, стремятся найти свой уголок в этом мире. Умирают. Одним словом, — живут.

Я посмотрел на задумчивые лица собеседников, переваривающих полученную информацию, бросил еще один кусочек сыра в рот, взял свой стаканчик и пошел мыть его и руки в рукомойнике.

— М-да… — устало сказал гном. — Все так же, как гласят наши предания. Оказывается, все по-прежнему.

— Люди редко меняются. То королевство, которое сейчас лежит у горы, борется за выживание. Степняки, живущие на Диких полях, доселе ведущие относительно спокойное существование, пошли на него войной. И неизвестно, чем она закончится. Да, пока я стоял на стене, Сарантай держался, так как меня похоронили в моем графстве за моим замком, то она выстояла, но закончилась ли на этом война? Дальше, за Дикими полями, лежит воинственное неспокойное царство Андерон. По своей ли воле степняки отправились в набег? У императора, империя которого раскинулась с севера до юго-запада вокруг этого королевства, его сын — парень эмоциональный, эгоистичный, жадный, жестокий, расчетливый корыстолюбивый, да и вообще, — гнилой человек. Полный негодяй. Страшно представить, что будет с Империей после смерти его отца.

— И что, на земле остались только люди? Все остальные разумные расы… — спросил Оштарнор.

— Да нет, не все, я считал, что орки, эльфы и люди, — это все разумные расы, существующие в мире. Первые живут где-то далеко на востоке, не то в горах, не то в лесах, полях, болотах, не помню, толком никто не объяснял. Эльфы — на западе в своем Хелесорасоале, тьфу, язык поломаешь, если попроще, то в дремучем лесу, и сколько империя ни посягала на него, ее легионы всегда убегали, поджав хвост. Еще по материку раскидано много царств, королевств, да и просто стран со смешанной формой правления. Вот так, вроде ничего не забыл.

В складском помещении царила тишина. Я поднялся со своего места, снова наполнил стакан водой из родничка в стене, чтобы промочить горло. Со своего места поднялся Оштарнор и начал собирать пожитки. Его родственники тоже засуетились, поднимая вещи с пола и распихивая их по сумкам.

— Пойдем, Эрл. Я хочу показать тебе наш город. Думаю, он тебе понравится.

Я хмыкнул, сунул свою чашку в котомку из савана, сполоснул кинжал, протер и вложил его в ножны на поясе. Одернув рубаху под бахтерцем, немного покрутил торсом, чтоб лучше все к телу притерлось, кивнул:

— Идемте!

Мы захватили еще несколько банок тушенки и вышли в тоннель, или коридор, как его правильнее назвать? Путь наш пролегал в том направлении, куда я и шел.

— Кстати, подъем наверх ты пропустил. Он был недалеко от крепости Сарулранстон, или как вы ее называете — Сарантай.

— Да, разница ощущается, — кивнул я. — То есть, я уже далеко от крепости отошел?

— Да не очень, около дня пути.

— Хо, интересно! А сколько нам идти до вашего селения?

— Еще четыре дня.

— Да, неплохо так! А где оно находится?

— На трети пути от Великого моря до Пустошей. Ваша крепость — Сарантай, вернее, наша бывшая твердыня Сарулранстон, перекрывающая перевал, отделяющий Плодородные земли от Вапаровых полей.

— А это что за твари такие? — Удивился я. — Никогда о таких не слышал!

— Вапар — чудовище, похожее на лошадь с головой, отличающейся большими размерами, и огромной пастью. Животное, бегающее на четырех ногах, конечности заканчиваются копытами. Вапары имеют две короткие, сантиметров в тридцать, ручки с когтистыми пальцами. Когти и зубы вапаров источают яд, парализующий жертв, и в скором времени ее убивающий.

— Страхолюдина-то, какая! — ужаснулся я. — И это вам приходилось с такими жить?

— Были и похуже!

— Давайте как-нибудь в другой раз о них расскажете! А то я вообще заикой стану!

Немного поразмышляв, мы вернулись к прерванному разговору.

— Да, далековато вы находитесь, — задумчиво сказал я.

— Мы там давно живем, — сказал Кардарол. — Наши предки жили там еще тогда, когда люди были слабой малочисленной расой. Нападения опасных хищников приносили им постоянные потери. Вот и решил Совет Мастеров во главе с Королем гномов протянуть руку милости погибающим. Была выстроена небольшая крепостенка, помогли оружием, кое-чего научили делать самим. Да, поначалу все было отлично, люди перестали гибнуть таким количеством, поднялись на ноги. Да, смерти были, но, все же. У нас наладилась торговля, дружественные отношения, и все было бы хорошо, если бы люди не начали кусать за эту руку. Прошло всего-то полтысячелетия, а люди уже вскипели завистью. У нас было богатство, у нас был достаток, золото, драгоценные каменья. Знания, в конце концов! Ты человек, живший снаружи, и ты можешь подтвердить, что некоторые люди не хотят работать, а хотят иметь все даром. Вот тогда получилась та же ситуация — забрать все, еще и поработить, заставить работать на их благо.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});