Радужный - Алексей Юрьевич Булатов

дочка Элиза сейчас в том измерении, последние 100 лет там пропадает. Если ее встретишь, передай, что я бы хотел ее увидеть, у меня для нее есть посылка, только, ради бога, не влюбляйся в нее без памяти. Хотя кому я это говорю? Чтобы человек не влюбился в эльфийскую женщину – это практически невозможно… Так ты ей скажи, Алексей, чтобы она уже бросила попытки что-то изменить в этом измерении и возвращалась, ничего мне все равно доказать не сможет, хватит ей там играть в богиню, так и передай слово в слово. Она, конечно, не послушается, но должна же хоть изредка навещать старика!

Ладно, сегодня мы отдыхаем, вы все-таки после долгой дороги, а завтра с утра я покажу, как пользоваться пирамидой и рамками, и отправим Алексея попутешествовать.

– Погодите, Элронд! Вы сказали, что наблюдали за нами. А как вы это делали?

– Николай, это очень просто – эльфийское зрение! Я вижу на очень большом расстоянии все до мельчайших деталей. Вот, например, ваш этот Анаконда… – Элронд встал, вышел на балкон и показал куда-то пальцем. – Сейчас крушит ваш лагерь, он не приходит в себя и от кустов с плодами далеко уйти не может, но время от времени ярость пробивает его через дурман. Вот как раз сейчас такой момент, он разрушает все.

Да, кстати, эльфийский слух тоже вещь тонкая, и я слышу весь тот поток мата и оскорблений, который он испускает в вашу сторону, и конечно, нужно бы с ним что-то делать. Хотя на плодах (разве что повезет и он сам съест черный плод) человек может продержаться не больше 21 дня, потом сознание не выдерживает нагрузки. Ваш Анаконда и столько не продержится, он старый по вашим меркам. Я думаю, дня четыре максимум ему осталось. Но, конечно, запах, шум и вонь от него слишком мерзкие, чтобы я терпел эти четыре дня. Наверное, придется до него дойти и решить, что с ним делать. Николай, вы мне в этом поможете.

Вонь! То есть вдобавок к эльфийскому зрению и эльфийскому слуху полагается еще и эльфийское обоняние. Судя по всему, я Элронду тоже доставил массу неприятных моментов в свое время. И слово «гадёныш», видимо, заслужил, так как поляну за неделю загадил порядочно. Значит, выкинул он меня из Радужного совершенно не из милосердных побуждений. Спасибо, что все-таки накормил черным плодом: вернуться в Родное самостоятельно, находясь в стопроцентной зависимости от местных дурманящих фруктов, было бы невозможно. Двойственное чувство я испытал, глядя на этого старого мудрого эльфа: с одной стороны, он был огромным кладезем знаний и мудрости, с другой стороны – в нем крылись высочайшая степень эгоизма и полное безразличие к судьбе не то что целых народов, а и целых измерений.

Элронд вышел с балкона, морщась, видимо, от вони, которую испускал в 20 километрах отсюда приведенный мною в Радужное Анаконда. Он посмотрел на меня с явным раздражением и спросил:

– Не проще было его просто убить? Зачем ты его сюда притащил?

– Ну я вообще не очень люблю убивать, как-то рука не поднялась!

– Вот вы, люди, странные создания: при удивительной жестокости – удивительное милосердие. Все-таки Первый вас очень оригинально спроектировал: в вас все стихии и все элементы в одном, вы живете параллельно во многих мирах, не устаю вам удивляться. Сколько раз думал, что уничтожение вас будет благом для всех Вселенных, да и не один я так считал… Но потом вы умудрялись совершить такие великие подвиги и выдать такие поразительные дела, что прямо руки на поднимаются стереть вас как ошибку. Первый был мудр, была бы возможность с ним прямого диалога, я бы потратил пару тысяч лет на разговор…

Ладно, вы идите, там, в соседней комнате, все готово для того, чтобы хорошо отдохнуть. А утром приходите сюда, позавтракаем и продолжим.

Мы с Коляном направились в другую комнату. Лист, который отгораживал нас от помещения с балконом, в котором остался Элронд, как только мы вышли, вдруг стал твердым, как бы закрыв путь назад. То есть это была не просто занавеска, а реально дверь, только живая, и подчинялась она хозяину.

Комната была создана как будто под нас, это мы поняли сразу, как только вошли. Там стояли две кровати, которые росли прямо из пола, постели вместо одеял и подушек покрывала мелкая зеленая трава. В углу комнаты рос цветок, назначение которого мы достаточно быстро угадали: это был унитаз и душ одновременно. «Туалетный цветок» работал замечательно: стоило встать под него, как он окутывал тебя со всех сторон, слегка наклонял на спину и начинал мыть. Из пор цветка выделялась жидкость, сами стенки листка были как мягкая губка, которая аккуратно и нежно намыливала и омывала все тело, а внизу располагался своего рода зев, в который вся эта жидкость стекала. В общем, такой способ мытья был и удивительным, и приятным. Приняв душ, мы с Коляном легли в приготовленные кровати и восхитились их свойствами: травка приняла форму наших тел и бережно укутала сверху, словно одеялом. Я даже не успел осознать, насколько это здорово, и мгновенно провалился в сон.

Глава 13. Линза

Проснувшись утром, я понял, что кровать не просто удобная, но еще и целебная, так как на моем теле исчезли все царапины и синяки, которых я за время путешествия к дому Элронда приобрел немало. Странствовать в каком-то другом измерении не было совсем никакого желания. Зато мне очень хотелось провести еще несколько дней в этом доме, пить этот волшебный напиток, которым нас угощал хозяин, принимать этот прекрасный душ и спать в этой чудесной кровати. Хотя бы с месяц провести в настоящем раю, а потом уже куда-то двигать. Черт меня дернул спорить с Элрондом! Вот Колян теперь тут останется, а мне нужно куда-то фигачить и что-то там смотреть и искать. Но согласиться с Элрондом я не мог, все-таки действительно считаю: если человечеству дать 200–300 лет без войны, то высокие технологии позволят избавить людей от большинства болезней, от рака, от СПИДа – да много от чего. Вот если бы в наше измерение принести такой мир, создать единое мировое правительство, убрать локальные раздоры, – это была бы сказка наяву. Да, Элронд прав, мы, конечно, состоим из противоречий, но были же периоды, когда люди на Земле жили в мире и созидали. Вот и сам Элронд говорит, что Родное было перекрестком четырех миров, где шла успешная торговля, и процветало. Что же опять