Тяжелая душа: Литературный дневник. Воспоминания Статьи. Стихотворения - Владимир Злобин

Эта «невинная формула», как говорит автор, служит основой структуры всего здания соцреализма. Она определяет одновременно как связь реализма соцалистической эры с реализмом прошлых времен, так и разницу между ними: как первый, так и второй имеют целью создать представление, соответствующее действительности; но социалистический реализм вносит новый элемент: он берет жизнь в ее революционном развитии и настраивает умы читателей и зрителей применительно к этой перспективе, то есть в духе социализма. Старые реалисты, или, как их часто называли, «критические реалисты» (так как они критиковали буржуазное общество) — Бальзак, Толстой, Чехов и др., — давали образ действительности. Но они не знали гениального метода Маркса, они не могли предвидеть будущих побед социализма (и автор добавляет тем же насмешливо-ироническим тоном: «В этом была их трагедия, их «историческая ограниченность»).

Но соцреализм имеет в своих руках могучее оружие — доктрину Маркса. И опять ирония: он (соцреализм) обладает уже богатым опытом в борьбе и в победах; его вдохновляет компартия Советского Союза — его друг и бдительный наставник. Описывая сегодняшнюю действительность, соцреализм уже чует ход истории и смотрит в будущее. Он различает в нем черты коммунизма, не видимые для обычного глаза. И автор приводит пример: «Спросите европейца, чело века Запада: почему Великая французская революция была необходима? Вы получите кучу самых различных ответов. Но задайте тот же вопрос любому советскому школьнику, не говоря уже о взрослых, — и каждый даст вам точный и исчерпывающий ответ: «Великая французская революция была необходима, чтобы расчистить дорогу и ускорить пришествие коммунизма». И автор восклицает: «Уже давно люди не имели столь точного объяснения мировых событий — пожалуй, со Средних веков. Нам повезло, что мы его снова обрели!»

Таким образом, соцреализм представляет собой явный прогресс по сравнению с методами прошлого и достигает более высокой ступени — или, быть может, даже вершины — эволюции человечества; он достигает реализма, более реалистичного, чем когда-либо.

Тут каждое слово — насмешка. «Ослепительный свет струится с этой вершины», — продолжает автор и цитирует советского писателя Леонида Леонова: «Этот наш воображаемый мир более реален и более отвечает нуждам человека, чем христианский рай».

И автор продолжает иронизировать: «Нам не хватает слов, чтобы выразить наши чувства. Мы задыхаемся от энтузиазма и, чтобы описать великолепие того, что нас ожидает, мы прибегаем к негативным утверждениям. Там, в коммунистическом мире, не будет ни богатых, ни бедных, не будет ни денег, ни войн, ни тюрем, ни границ, ни болезней, ни, может быть, даже смерти! Каждый будет есть и работать сколько он хочет; работа будет приносить вместо страданий только радость! И, как обещал Ленин, мы будем иметь ватерклозеты из чистого золота… Да что тут говорить!»

«Современный ум бессилен представить себе что-либо более прекрасное, возвышенное, чем идеал коммунизма». Далее следует две фразы специально для читателей «Эспри»: «Что могло бы, пожалуй, быть еще лучше — это снова ввести в обращение старые идеалы христианской любви или свободы личности. Но в данный момент мы не в состоянии наметить цель более свежую».

Еще несколько слов о социалистическом реализме в литературе.

«Так как коммунизм, по нашему убеждению, — говорит все тот же анонимный автор, — неизбежно явится результатом исторического прогресса, то во многих наших романах «движущей силой» является не что иное, как бурный поток времени, работающий на нас. Это не «Поиски утраченного времени» (автор знаком с Прустом!), а «Время, вперед!»[445] — вот тема, типичная для советского писателя. Он подгоняет жизненный процесс, утверждая, что каждый прошедший день — это вовсе не потеря для человека, а, наоборот, достижение, так как он приближает его к желанному идеалу, хотя бы на один миллиметр».

«Подобным же образом наша литература часто обращается к истории, как прошлой, так и современной, эпизоды которой — Гражданская война, коллективизация и т. п. — являются этапами пройденного нами пути. К сожалению, для эпох более отдаленных показать этот путь приближения к коммунизму несколько труднее. Тем не менее даже в самых отдаленных веках вдумчивый исследователь может отличить «прогрессивные» явления, т. е. такие, которые способствовали достижению сегодняшней окончательной победы. У этих исследователей люди прошлых веков могли почувствовать путем интуиции ту цель, имя которой им еще не было известно. Это касается выдающихся людей, таких, как Петр Великий, Иван Грозный, Пушкин, Стенька Разин[446], — они, еще не зная слова «коммунизм», несомненно, ощущали, что наш мир ждет блестящее будущее, — и наши писатели сообщали об этом в своих исторических романах, радуя читателей своей изумительной проницательностью».

Букет — Петр Великий, Иван Грозный, Пушкин и Стенька Разин — бесподобен.

Но это еще не все. Не забудем, что статья предназначалась для французского спиритуалистического журнала и что не упомянуть о Боге — было невозможно. Этим объясняется, почему автор вводит идею Цели в формулу социалистического реализма. Он мог бы свободно без этого обойтись.

Что же это за Цель, да еще с большой буквы?

Сила смеха[447]

В основе формулы социалистического реализма — «правдивое изображение исторически конкретной действительности в ее революционном развитии» — лежит идея Цели — того всеобъемлющего идеала, к которому стремится действительность в ее непрерывном развитии.

Этот всеобъемлющий идеал, к которому все стремится, — Бог.

Автор делает важное признание: «Каково бы ни было происхождение человека, его появление и его судьба неотделимы от Бога. Это высочайшая идея Цели, если и недоступная нашему пониманию, то необходимая для нашего осведомления».

Последняя фраза — не без иронии. Но развитие темы о движении человечества к коммунизму, к земному раю — сатира чистейшей воды.

Гениальным у Маркса было то, что он сумел доказать, что земной рай, о котором столько людей мечтали до него, был Целью, предназначенной человечеству самой судьбою. Коммунизм с помощью Маркса проник в Мировую Историю, которая под его влиянием приняла теперь направление, еще до сих пор не бывалое, обратясь в историю движения человечества к коммунизму.

«И сразу все стало на свои места, — замечает автор. — Железная необходимость, суровая иерархия — вот кто властно диктовал путь Истории в течение прошлых веков. Обезьяна поднялась на задних лапах из дали тысячелетий и начала свой триумфальный путь к коммунизму. Мир первобытной коммуны был необходим, чтобы появилось рабство; в свою очередь, рабство было необходимо для появления феодализма; феодализм неизбежно приводит к капитализму; наконец, из капитализма вырастает коммунизм. И это все! Великолепная Цель достигнута, пирамида завершена, история закончена».

Искусство и литература не могли не включиться в состав этой системы и не превратиться, как предвидел Ленин, в колеса и винты гигантской машины государства.

Автор так описывает положение художника в коммунистическом раю: «Художник с радостной легкостью воспринимает директивы партии и правительства, Центрального Комитета, партии и Генерального секретаря Центрального Комитета партии. Кто, как не партия и ее глава, ведут нас к Цели, следуя всем правилам марксизма-ленинизма? Ибо она живет и работает в постоянном контакте с Богом. Следовательно, в лице ее и в лице ее главы мы имеем водительство самое мудрое, самое опытное, самое компетентное во всех вопросах индустрии, языкознания, музыки, философии, живописи, биологии и т. д. Ее глава одновременно наш военачальник и правитель государства, он наш Петр Великий. Сомневаться в его словах — это такой же великий грех, как противиться воле Создателя».

«Таковы эстетические и психологические замечания, — заключает автор, — которые необходимо запомнить, чтобы проникнуть в тайны социалистического реализма».

Неужели, читая хотя бы эти строки, редакция журнала «Эспри» не поняла, что статья неизвестного советского автора — памфлет на коммунизм и вместе с тем насмешка над направлением журнала. Удивительно! Впрочем, свои не лучше.

В связи с заглавием моего сегодняшнего «Дневника» — «Взрыв изнутри» и настоящей главы «Сила смеха» — я, естественно, интересуюсь личностью автора или авторов, ибо я все больше склоняюсь к тому, что их несколько, по крайней мере двое. Когда-нибудь мы это узнаем. Но уже сейчас я хотел бы отметить то удовольствие, с каким я читал этот памфлет, удовольствие и радость, ибо он свидетельствует о некоем взрыве в душе современного советского человека, уничтожившем Марксово-ленинское учение. Смехом боролся Гоголь с чертом — «как черта выставить дураком?». И это оружие в руках сегодняшней молодой России может при известных условиях оказаться сильнее атомической бомбы.