Подменный князь - Иван Апраксин

Не понявшие, о ком говорит князь, но успевшие сильно захмелеть дружинники загоготали, а боярин Блуд вежливо улыбнулся.

Он поклонился и предложил сопровождать дорого гостя и выполнить любое его желание.

Они вошли в дом, причем на ступеньках высокого крыльца Блуд предупредительно придерживал князя за локоть. А сразу за дверью стоял новгородский посадник Добрыня с длинным и тонким кинжалом.

Весь месяц, что Добрыня жил в ожидании близкой мести, он обдумывал, чем будет приятнее убить ненавистного нелюдя. Сердце его склонялось к секире, он любил это оружие. Секирой можно было бы нарубить князя частями, и от каждой отсеченной части получить моральное удовлетворение.

Еще Добрыне нравилась булава. Если ударить ею изо всей силы, голова противника раскалывается, как перезрелый арбуз, а это эффектно и тоже может принести радость.

Но эти варианты пришлось отбросить, потому что получилось бы слишком кроваво. Кроваво – само по себе очень хорошо для мстителя за правое дело, каким ощущал себя Добрыня, но хорошо в поле или в лесу. Если же кровь обильно разольется по деревянному полу, а мозги князя забрызгают стены, может выйти совсем не хорошо.

Поэтому в качестве оружия был избран длинный и тонкий кинжал. Именно его Добрыня и держал наготове, стоя за дверью в ожидании, когда Блуд приведет князя.

Едва Владимир ступил на порог, как встретился взглядом с новгородским посадником. В глазах Добрыни он прочитал свой смертный приговор.

– Ты помнишь моего сына Всеслава? – спросил Добрыня.

– Помню, – коротко ответил Владимир.

– Ты забрал его из моего дома и опозорил. Помнишь ли это? – продолжал посадник.

– Помню, – коротко отвечал князь. Одним резким движением он повернулся назад и попытался качнуться обратно, в только что прикрывшуюся за ним дверь. На что он рассчитывал? На чудо, наверное. А спасение было так близко – стоило лишь оказаться снаружи, во дворе, откуда явственно слышались громкие голоса пировавших дружинников. Эх, если бы знали они, что произошло с их князем, которого они только что видели!

Но сзади, закрывая собой дверь, стоял боярин Блуд, на лице которого все еще играла вежливая улыбка…

– Ты убил моего сына, – закончил Добрыня и на сей раз уже не стал ожидать ответа. Тонкое стальное лезвие вошло точно в грудь князя и тотчас достигло сердца – рука у посадника была опытная и сильная.

Спустя минуту я наблюдал за тем, как мертвое тело стащили по лестнице к двери, ведущей на задний двор.

– Помогай, что стоишь! – рявкнул Блуд своему слуге, застывшему рядом со мной.

В мгновение ока с трупа была сорвана богатая княжеская одежда, и на полу остался лежать голый мертвец, еще пять минут назад бывший грозным убийцей и вершителем людских судеб.

– Одевайся! – бросил мне боярин, указав на раскиданную одежду Владимира. – И не вздумай выходить. Стой здесь и жди.

В закутке все было приготовлено заранее. Видно, Блуд расчетливо готовился и обдумал все необходимые детали.

Мертвеца закутали материей с ног до головы и обвязали веревкой. Спеленутую таким образом куклу поволокли за ноги через двор. Голова стучала по кочкам и камням…

Возле самой выгребной ямы были приготовлены два мешка с камнями, которые привязали к трупу с обеих сторон.

Слуга поднял дощатую и выложенную дерном крышку, после чего Добрыня с Блудом, неловко суетясь, столкнули тело князя Владимира в выгребную яму.

Когда все вернулись в дом и увидели меня, уже облачившегося в княжеские одежды, то на короткое мгновение невольно замерли. Я догадался, почему: на эту самую долю секунды им вдруг показалось, что перед ними воскресший только что мертвец.

– Похож, – выдавил из себя Добрыня, с подозрением глядя на меня. – Что и говорить… Князь.

– Князь Владимир, государь земли Русской, владыка Киева, – произнес Блуд, как бы обкатывая на языке эти слова применительно ко мне. Ему еще требовалось усилие, чтобы поверить в то, что перед ним действительно новый князь Владимир – такой, каким он сам только что его создал…

Я же стоял, почти не шевелясь, еще не готовый ни к каким действиям.

– Пойдем, князь, – вдруг мягко сказал Блуд, беря меня под локоть. – Пойдем, дружина заждалась. Разве весело им пировать без своего князя?

Мы двинулись через дом к выходу во двор, где шумели гости. В ту минуту, ошалелый, я не полностью осознавал, что произошло. Мне было известно, что Нечто достигло своей цели, и эта цель была мне сейчас понятна до конца.

Я знал, зачем я здесь, для чего и что мне предстоит сделать в будущем. Мне – князю Владимиру Киевскому, а не кому-то другому.

Но как это будет и чего будет это стоить, мне предстояло узнать лишь потом.