Каждый его поцелуй - Лаура Ли Гурк

мужчины начали играть в кости. По звуку их голосов она поняла, что они собрались где-то в районе передней части карты, и когда игра их полностью захватила, Изабель выглянула из-под одеяла и увидела прямо перед собой открытые двери конюшни. Она соскользнула с запяток и побежала к ним под взволнованный крик победителя позади неё.

Взобравшись по плющу, Изабель перелезла через садовую стену виллы. Она подёргала несколько дверей, но все они были заперты, потом добралась до оранжереи в дальнем конце дома, дверь которой оказалась открыта. Мысленно поблагодарив нерадивых слуг, она проскользнула внутрь.

Откуда-то сверху до Изабель донеслись фортепианная музыка, голоса и смех. Видимо, званый вечер был в самом разгаре. Она прокралась по дому, прячась от слуг, и сумела отыскать лестницу никем не замеченной. Добравшись до вершины лестницы, Изабель уже догадывалась, что это за вечеринка.

Она и раньше становилась свидетельницей подобных званых вечеров. Мама иногда их устраивала. Изабель осмотрелась по сторонам, кинула взгляд с лестницы вниз, затем мельком выглянула из-за косяка открытой двери в гостиную.

Да, она оказалась права. Искусственные пальмы, множество позолоченных зеркал и красные обои. Почему в домах куртизанок обои всегда были красными, Изабель не понимала, но подозревала, что это неспроста. В воздухе висел дым, чувствовался запах табака и гашиша. Папа мог находиться в той гостиной, а мог уже подняться наверх с одной из женщин. Нужно выяснить.

Изабель снова высунула голову из-за двери. В углу имелось пианино, на нём играл молодой человек. В гостиной стояло несколько столов, за которыми мужчины и женщины играли в покер на раздевание. В креслах, на диванах и на полу развалились парочки и занимались они не разговорами. Вспотевший чернокожий мальчик обмахивал опахалом собравшихся, но густая завеса дыма от сигар и стеклянных трубок делала его работу бесполезной.

Изабель снова скрылась за дверью, сжав губы от гнева и отвращения. Что в Англии, что в Меце – всё одно и тоже. Только родители разные. Изабель больше этого не потерпит.

Отец находился где-то в доме, и она его отыщет. Изабель снова высунулась, медленно обвела гостиную взглядом и заметила его. Он лежал на кушетке в дальнем углу комнаты головой к двери. Женщина под ним откинула рукой его волосы, её длинные светлые локоны покрывали кушетку и ниспадали на пол. Изабель увидела, как он улыбается незнакомке, и почувствовала себя так, будто получила удар под дых. Это точно был её отец.

Он опустил голову, уткнувшись лицом в наполовину обнажённую грудь блудницы, и она выгнулась ему навстречу. Женщина убрала руку, тогда его чёрные волосы упали, словно занавес, скрыв их лица. Все планы Изабель по обретению настоящей семьи рушились на глазах. Она вошла в гостиную.

Сперва никто не обращал на неё внимание. Затем музыка смолкла, головы начали поворачиваться в сторону Изабель, и в комнате воцарилась тишина. Сквозь приглушённые голоса и потрясённый шёпот послышался женский смех.

– Так! – воскликнула она. – Кто это к нам пришёл?

Изабель не взглянула в сторону женщины. Не сводя глаз с папы, она скрестила руки на груди и сказала громко и чётко:

– Я пришла за отцом.

Он поднял голову и откинул назад волосы. При виде потрясённого выражения его лица Изабель мрачно и удовлетворённо улыбнулась.

– Боже милостивый! – нарушил тишину его ошеломлённый баритон.

Глава 14

Дилан не стал дожидаться, когда прикажут подать его карету. Он не удостоил взгляда присутствующих в гостиной и даже не поднял с пола вечерний пиджак. Его единственной мыслью было поскорее забрать дочь из этого места. Дилан молча подхватил её на руки и вынес из гостиной, прикрыв рукой глаза Изабель, проходя мимо полуодетой и весьма страстной парочки на лестнице. Затем он вышел через парадную дверь.

– Папа... – начала она, пока он нёс её к конюшне за домом.

– Ни слова, юная леди, – сказал он. – Ни слова.

Она покорно замолчала, чему Дилан был откровенно рад. Он не хотел сейчас ничего обсуждать. Его буквально выворачивало наизнанку при мысли о том, что, должно быть, увидела Изабель. Он делал глубокие вдохи, пытаясь избавиться от дурманящего гашишного тумана в голове. Пульс отбивал барабанную дробь, звон в голове снова становился громче. Ещё никогда он не был так зол.

– Робертс! – взревел он, входя в конюшню и прерывая оживлённую игру в кости. – Мы уезжаем, немедленно!

Увидев ношу в руках хозяина, молодой, добродушный кучер перестал улыбаться.

– Что за чертовщина? – вскрикнул он, затем посмотрел на мрачное выражение лица Дилана, натянул кепку в знак молчаливого согласия и отправился запрягать лошадей. Дилан вынес Изабель во двор конюшни.

Только когда они оказались в ландо и тронулись с места, он снова обрёл дар речи.

– Что, по-твоему, ты здесь делала? – потребовал объяснений Дилан. – И как ты сюда попала?

– Я ехала на запятках как лакей. Какое это имеет значение? Я хотела выяснить, куда ты уходишь по ночам, и, думаю, теперь выяснила.

Изабель посмотрела на Дилана. Лунный свет, проникавший через окно, осветил её лицо, на котором отражались одновременно отвращение и женское презрение. Взгляд дочери подействовал на него странным образом, он задел Дилана как ни один женский взгляд прежде.

– Ты знаешь, насколько опасным может быть Лондон? – вскричал он. – Когда я думаю о том, что могло с тобой приключиться... – Дилан потрясённо замолчал. Он представил себе, какие опасности могли подстерегать маленькую девочку на ночной лондонской улице, и его охватили гнев и смятение. – Если ты ещё раз вздумаешь за мной следить, я тебя высеку.

Изабель отвернулась и уставилась в открытое окно ландо. По её щеке скатилась слеза неподдельной боли. Дилан будто получил удар под дых. Сердце защемило, к горлу подступил ком. Он с самого начала знал, что будет плохим отцом. И вот доказательства.

Дилан потёр ладонями лицо, не зная, что делать. Если бы здесь была Грейс, она бы дала дельный совет, но, учитывая, где он только что находился, Дилан вряд ли смог бы объяснить ей ситуацию и попросить о помощи.

Та белокурая куртизанка немного напоминала Грейс: стройная, с гривой ниспадающих, как золотой шёлк, волос. Именно поэтому он её и выбрал. Правда глаза у куртизанки были голубыми, а не зелёными, но поскольку она их сомкнула, приоткрыв рот в притворном экстазе, пока он ласкал её под юбками, Дилан практически поверил в свою фантазию. Жалкая альтернатива для отчаявшегося мужчины.

Глядя на дочь, которая пострадала