Чужое лицо - Эдуард Тополь

И, засыпая по ночам в своей одинокой постели, Галина с потягивающим все тело удовольствием мечтала о той первой ночи, когда она вернет мужа в супружескую постель. Она заметила, что прежняя уверенность в себе и своей привлекательности вернулась к ней. Снова стала пружинистой походка, снова зыбкая, волнующая мужчин поволока появилась в глазах. И опять потянулись к ней молоденькие студенты, и даже какой-то молодой закройщик из ателье для генералитета Советской Армии, где она заказывала генеральский мундир для мужа, этот закройщик названивает теперь чуть не каждый день, говорит, что в ателье получили потрясающее английское сукно (не хочет ли она заказать для мужа еще одну шинель?), и совершенно роскошный твид, и прекрасную итальянскую шерсть (она может заказать костюмы и себе, и мужу), и, наконец: «а как насчет китайского шелка, Галина Николаевна? Есть удивительный шелк для вечернего платья…» Конечно, двадцатипятилетний закройщик – стильный, худощавый брюнет с живыми веселыми глазами – строит амурные планы на ее счет. Но плевать ей на его планы, хватит, отгулялась девочка, говорила себе Галина, сына потеряла на этом и мужа довела до сотрясения мозга. А вот заказать мужу новый костюм и заодно костюм для отца, который из-за этих польских дел вообще сейчас ночами не спит, черт-те что там творится в Гданьске и в Силезии, вот-вот придется в Польшу войска вводить, – заказать им по костюму, а себе вечернее платье – против такого соблазна Галя, конечно, не устояла. А когда приехала в ателье, у нее просто глаза разбежались – таких тканей, какие разложил перед ней этот молодой разбитной закройщик, не найдешь ни в одном магазине. Она заказала по два костюма для мужа и для отца, а себе – три вечерних платья из китайского шелка и тонкой итальянской шерсти и еще юбку из вишневого велюра. Да, вот что значит быть генеральшей – сразу переходишь в другой разряд спецснабжения, и, оказывается, совсем не потому, что молодой закройщик набивается в ухажеры (он, наоборот, вовсе не набивается, держится скромно), а просто потому, что теперь тебе все это – положено. Не по блату, не за спиной отца-маршала, а по праву жены генерала. Пока была «полковницей» – не полагалось, а как только стала «генеральшей» – пожалуйста.

И Галя уже предвкушала, как преподнесет мужу два новеньких костюма, которые сошьют в ателье по меркам его старого мундира, но тут закройщик сказал:

– А когда ваш муж сможет прийти на примерку?

– Нет, я хочу, чтобы это был сюрприз – два готовых костюма. Вы же сшили ему мундир заочно…

Закройщик замялся…

– Понимаете, костюм – это все-таки не мундир. И ткань другая, и фасон надо к лицу подобрать, к фигуре… Вашему отцу я могу заочно сшить костюм, ему, я думаю, не так важно – лацкан широкий или узкий. Пожилые люди вообще любят консервативный стиль. Но вашему мужу, я думаю, надо подогнать костюм по фигуре, красиво. Пусть заедет сюда, это всего пять минут. А хотите – я к вам домой подскочу, сниму с него мерку.

– Нет, спасибо, он сейчас в командировке.

– Надолго?

Она пожала плечами.

– Досадно, – сказал закройщик, обмеряя Галине талию, бюст и бедра и диктуя эти размеры своей помощнице. – Я бы ему дня за три костюм сшил. Юбку вам до икры или ниже, до лодыжки? Во всяком случае, когда ваш муж вернется – пусть позвонит и подскочит на пять минут. Я здесь каждый день допоздна работаю. Мою фамилию запомнить легко – Володя Иванов. Рукав сделаем с напуском или фонарем?…

Но при первом возвращении из командировки примерить костюмы муж не успел. Они – ее муж, Бенжер и еще трое инженеров, сотрудников Бенжера, – прямо с аэродрома прикатили тогда на юрышевскую квартиру. Без телефонного звонка, без предупреждения («Проверяет он меня, – с горечью подумала о муже Галина, – врасплох хочет застать…») Сергей вошел в квартиру и сказал с порога:

– Галя, поехали в ресторан. Внизу Бенжер в машине и еще трое. Давай в темпе…

Ее задело, обидело, что он не подошел к ней, не поцеловал – все-таки неделю не виделись, она-то думала о нем каждый день, она так ждала его… Но в ресторане «София» под молодое болгарское вино, экспортную водку и баранину с грибами, а главное – от избыточного мужского внимания (она была одна в компании пяти мужчин) настроение у Галины поднялось. Она заметила, что муж поглядывает на нее с мужским интересом и подливает ей вино. И жаркая волна надежды, что полное, полное примирение произойдет уже этой ночью, заставляла ее охотно пить, смеяться и рассеянно слушать дурацкие мужские производственные разговоры. О, эти русские мужчины! Даже в ресторане, даже в постели с бабой – только и говорят, что о своей работе. Вот и сейчас то же самое: неделю они ездили по стране, осматривали какие-то заводы на Урале, в Поволжье и на Украине – и не могли, видите ли, наговориться!

– Лучше всего, чтобы завод был в Москве, – говорил быстроглазый Бенжер. – Надо это пробить, Сергей Иванович.

Галя посмотрела на мужа. Он по своей давней привычке чуть повел головой влево, как делал это всегда перед очередной фразой, потом сказал:

– Нет, в Москве ничего не выйдет, а вот под Москвой, в Шатуре, можно отвоевать старый завод электрооборудования и за пару месяцев приспособить его для наших целей…

К часу ночи они приехали домой, но, вопреки Галининым ожиданиям, муж снова ушел спать в комнату сына, а наутро опять укатил в командировку.

3

Порой Ставинскому казалось, что он не выдержит этого сумасшедшего напряжения, этого балансирования на лезвии ножа. Конечно, переоборудование шатурского завода вовсе не требовало его постоянного там присутствия, с этим прекрасно справлялись помощники Бенжера. Но желание держаться подальше от жены Юрышева, от Генерального штаба и «своего» тестя – маршала Опаркова – заставляло его либо торчать в этой Шатуре, либо придумывать себе командировки в Баку, где конструкторское бюро Азербайджанского института нефтяного бурильного оборудования разрабатывало новую конструкцию аппарата для бурения скважин с подводной лодки. Практически вся его работа заключалась в подхлестывании, поторапливании других людей, а также в умении одним начальственным телефонным звонком добывать внеочередную партию якутских промышленных алмазов для новой конструкции бура, какие-то загадочные даже для него «телефонные пульсаторы» или титан для «емкостных батарей Бенжера». С этой работой он справлялся блестяще, потому что поневоле отдавал ей все свое рабочее и нерабочее время. И получалось, что, приехав в Россию по заданию CIA, чтобы вырвать у русских секрет проекта «ЭММА», он, наоборот, стремительно продвигает этот проект к серийному производству. Бенжер не мог нарадоваться энергии своего куратора из Генерального штаба. Не раз за бутылкой коньяка он пытался объяснить Ставинскому принцип «эффекта Бенжера» – открытия, на котором держалось все устройство нового сейсмического оружия. Честно говоря, все построено на открытии одного чудака – геолога из Ашхабада, доверительно говорил Бенжер Ставинскому. Его фамилия Одеков, он занимается предсказанием землетрясений и потратил семнадцать лет, чтобы доказать, что вертикальные и горизонтальные технические движения в земной коре независимы друг от друга, и даже открыл новые тектонические движения, которые назвал сейсмогенерирующими…

Но премудрости тектоники, сейсмографии и энергетики были выше понимания Ставинского. «Швеция расположена в пределах балтийского щита Восточно-Европейской платформы и обрамляющих ее структур каледонской складчатости. В строении щита участвуют протерозийские метафорические комплексы свекофена, карелия, готия, дальсландия и неметаморфизированные толщи субиотния, понтия, спаратмита…» – ну что может понять тут нормальный человек? После разговоров с Бенжером Ставинскому было ясно одно – Опарков, Бенжер и тот Юрышев, которого он сейчас изображал, выбрали Швецию в качестве новой Хиросимы по нескольким причинам. Во-первых, Швеция не входит в НАТО, а ее собственные противолодочные морские силы смехотворны. Но при всей своей, по современным военным стандартам, немощности Швеция имеет три важнейшие для Балтики военно-морские базы – Хорсфьерден в Стокгольмских шхерах, Карлскруну, а на западном побережье – Гетеборг. Эти базы держат под своим наблюдением весь советский Балтийский флот, и в случае войны Швеция может в любой момент передать эти базы НАТО. Стокгольмские шхеры и тысячи других шведских фиордов дают прекрасное укрытие для военных судов даже в случае атомного удара. И чем выкуривать эти суда и подводные лодки из фиордов и шхер поодиночке, легче уничтожить их одним превентивным сейсмическим ударом, в котором к тому же никто не заподозрит Советский Союз. Землетрясение, стихийное бедствие потрясет старушку Швецию, обрушит прибрежные скалы в морские укрытия, где прячется флот, уничтожит военные базы…