Демид. Пенталогия (СИ) - Андрей Вячеславович Плеханов

так, что по ним мчатся несколько тележек одновременно. Это, в общем-то, правильно. Если бы приходилось ждать каждый раз, пока вагонетка пройдет весь путь Змея и вернется обратно в исходную точку, пропускная способность аттракциона уменьшилась бы намного. А так все рассчитано правильно: вагонетки запускают со строго определенным интервалом, и они никогда не могут встретиться. Когда мы мчимся вниз гвловой по большой мертвой петле, в десяти метрах от нас другая группа пассажиров совершает тройной пируэт. Это выглядит эффектно, и все математически выверено - вагонетки просто не могут столкнуться друг с другом.

Если… Если только одна из них не остановится.

Меня всегда интересовало, что будет, если хоть одна из тележек остановится. Интересно, правда? Особенно если сам ты сидишь в одной из этих тележек.

Дело в том, что вагонетка поддается управлению только тогда, когда забирается на самый большой подъем и некоторые малые подъемы. В это время ее цепляет за днище и тащит вверх мощная цепь. Дальше вагонетку отпускают, и она летит с огромной скоростью, подчиняясь только направлению рельсов, по инерции. И эта инерция неслабая, я вас уверяю. Остановить вагонетку, в которой сидит в четыре ряда тридцать шесть человек, - задача не из простых.

Нет, не должно быть никаких неприятностей. Никаких инцидентов просто быть не может, даже теоретически. Потому что Парк Чудес - самое безопасное место в мире. Здесь сделано все для блага человека, все для кайфа его…

Так думал молодой повеса, несясь в пыли на почтовых. Я уже достаточно освоился, чтобы сидеть с открытыми глазами и даже рассмотреть какие-то детали конструкции аттракциона. Оказалось, что я, крайний справа, зависаю практически в воздухе. Под моим сиденьем не было ничего, кроме ревущего ветра. Петли Большого Змея - всего лишь толстая изогнутая металлическая труба, и два рельса идут по сторонам от этой трубы на тоненьких отростках и по ширине не захватывают больше двух внутренних сидений. Маленькие колесики с грохотом катятся по этим рельсам и, не совсем понятным мне образом, умудряются не соскальзывать. Я еще раз подивился человеческому гению, создавшему такую хрупкую с виду, но на самом деле невероятно прочную (ПРОЧНУЮ, сказал я себе, не смей в этом сомневаться!!!) конструкцию. И решил для себя окончательно и бесповоротно, что больше я в эту тележку не сяду.

И тут я увидел, как тележка слетела с рельсов.

Не наша. Это была другая тележка. Она уже была близка к концу пути, ей оставалось пройти последнюю петлю, лежа на левом боку. Центробежная сила крепко прижимала ее к рельсам, не давая слететь. Все было, конечно, замечательно просчитано.

Только рельс с одной стороны вдруг обломился. Нет, не просто обломился. Металл взвизгнул, и огромный кусок рельса, метров пять, вырвало с корнями-подставками из трубы. Пятиметровая черная полоса взлетела в воздух и закувыркалась там. А потом обрушилась вниз, в кусты.

Вагонетка уже прошла эту дугу, и до павильона, откуда отправлялись пассажиры, ей оставался только тормозной путь - метров сто. Но она потеряла равновесие. На той стороне, где вырвало рельс, у нее срезало большую часть колес. Вагонетка пролетела по инерции еще метров двадцать, а потом голова ее зацепилась, заклинилась, хвост задрался, как у невероятной величины членистого скорпиона. Люди, зажатые рамками, взлетели в воздух в своих сиденьях, размахивая руками. Сила инерции была велика, тележка перевернулась вверх ногами, но все еще летела вперед, не могла остановиться, просто упасть на землю. Передние сиденья разорвало пополам. Зацепившийся за рельсы нос вагонетки остался на месте, а основная часть ее, с намертво заклиненными в своих рамах пассажирами, с грохотом упала на бетонную площадку, подпрыгнула, снова упала, перевернулась, проскрежетала по бетону, оставляя широкие кровавые полосы, и врезалась в большую витрину павильона. В нем находились сейчас сотни людей - ждали своей очереди.

Я наблюдал все это в течение нескольких секунд. Тех секунд, пока мы тормозили, поднимаясь на очередную горку. А потом мы ухнули вниз, закрутились в пируэте, и вагонетка, летящая по воздуху, выпала из моего зрения.

– Ты видела?! - заорал я. - Ты видела, что случилось?!

Лурдес тоже заорала. Потому что я, оказывается, все-таки держал ее за руку.

– Отпусти! Ты мне руку сломаешь! Чего ты кричишь?

– Ты что, не видела? Там вагонетка слетела с рельсов. Перед нами! Ты хоть понимаешь, что это значит?

– Не понимаю!

В этот момент мы вынырнули из виража, и место катастрофы снова попало в зону видения. Я оцепенел от ужаса. Вагонетка врезалась в павильон всей своей массой. Удар невероятной силы разорвал тележки на отдельные звенья, разметал сидевших в них людей, раскидал их тела кровавыми ошметками. Кресла с трупами пассажиров влетели в павильон и протаранили тех, кто находился там, как снаряды. Осколки стекла влетели в здание, как залп шрапнели, уложив на месте десятки людей. Удар был настолько силен, что не выдержала легкая алюминиевая металлическая опора и крыша над одним из углов рухнула, придавив под собой тех, кто имел несчастье оказаться в этом месте. Люди пытались спастись, они выдавливались из сплющенного павильона, как паста из тюбика. Окровавленная зубная паста: белая полоса - красная полоса. Кровь текла по платформе и ручьем лилась на траву.

Это все было впереди нас. И сами мы уже выходили на финишную прямую. Прямую, которая заканчивалась лужами крови. Люди еще пытались спастись там, но на них летел новый снаряд, новая боеголовка, начиненная разделяющимися зарядами-людьми, одним из которых был я.

Мне приходилось думать о своей смерти. Но никогда я не думал, что она будет такой.

Я отчаянно задергался в кресле, вцепился в хромированные ручки рамы - ловушки, прижимающей нас к сиденьям.