Творец слез - Эрин Дум

позаниматься…

— Да ладно тебе, смотри, как сегодня солнечно, — возразил он тихо. — И в такой прекрасный день ты хочешь сидеть дома?

— В пятницу контрольная по физике…

— Сделаем один круг по кварталу, и все. Давай, выходи!

— Лайонел, я бы с удовольствием, — сказала я, держа телефон обеими руками, — но мне действительно надо готовиться…

— Так и мне надо… Ну ладно, если ты и правда не хочешь… — Не то чтобы я не хотела… — быстро сказала я.

— Тогда в чем проблема?

Я наблюдала за ним из окна, задаваясь вопросом, всегда ли он был таким настойчивым? Может, просто это я стала неуловимее.

— Ладно, — наконец сдалась я.

В конце концов, только один круг, верно?

— Буду через минуту. Только надену кроссовки.

Лайонел улыбнулся. Я схватила куртку и обулась. Потом посмотрела на себя в зеркало, чтобы убедиться, что покраснения на шее не видно за волосами. Этот знак все еще был там и пока не собирался исчезать. От мысли, что его оставили губы Ригеля, по телу пробежала нервная дрожь. Для пущей уверенности я повязала шейный платок бутылочно-зеленого цвета, спустилась вниз, предупредила Анну, что ухожу погулять, но перед этим зашла на кухню. — Привет! — поприветствовала я Лайонела у калитки. Я остановилась перед ним, заправив волосы за ухо, затем протянула руку. — Держи!

Лайонел сначала удивленно посмотрел на палочку фруктового льда, которую я ему протягивала, потом — на меня.

— Внутри — крокодил.

На его лице появилась победоносная улыбка.

День выдался действительно прекрасный. Мы шли по улице, фруктовый грызли лед, Лайонел рассказывал о новой машине, которую купил его отец. Лайонел от нее не был в восторге, хотя, насколько я поняла, модель очень дорогая.

Я не сразу поняла, что обсаженная деревьями аллея больше не идет вдоль дороги.

— Погоди-ка! — Я растерянно огляделась. — Кажется, мы зашли слишком далеко. Не узнаю район.

Лайонел как будто меня не услышал.

— Слушай, мы же договорились сделать круг по кварталу, — сказала я и остановилась. Лайонел что-то говорил и шел дальше, пока не увидел, что меня нет рядом.

— Ты чего? — спросил он, обернувшись. — Не волнуйся, я хорошо знаю этот район, — добавил он спокойно, — пойдем.

Я вопросительно посмотрела на него.

— Ну что не так?

— То, что наша прогулка перестает быть короткой.

— Мы просто немного увеличили круг, — ответил Лайонел, когда я медленно подошла к нему. Он посмотрел мне в глаза, затем опустил голову и пнул камешек. — Вообще-то, я живу тут рядом, в пяти минутах. — Он взглянул на меня, потом снова принялся рассматривать свои кеды. — Может, раз уж мы сюда забрели, заглянешь в гости?

Судя по всему, Лайонел сильно смутился, и я решила смягчить тон. Он просто хотел показать мне, где живет. Наверное, сейчас он испытывал то же чувство гордости за свой дом, как и я тогда, когда спонтанно пригласила к себе Мики. Я улыбнулась и сказала:

— Хорошая идея.

Лайонел обрадовался. Он посмотрел на меня веселыми глазами и почесал нос.

Его дом показался мне очень ухоженным. Ворота автоматического гаража сверкали на солнце, идеально подогнанные булыжники устилали всю площадку перед домом и тянулись до заднего двора, где виднелась баскетбольная стойка и на траве стояла огненно-красная газонокосилка. Передний двор обрамляли аккуратные ряды прекрасных фиалок, и мне невольно вспомнились растрепанные гардении, привольно росшие у нашего штакетника.

Войдя в дом, я оказалась в просторном и чистом холле с мраморным полом. На окнах висели белые шторы, и ни один звук не нарушал здешнюю тишину. Красивый дом!

Лайонел бросил куртку на кресло и, казалось, удивился, когда я тщательно вытерла кроссовки об коврик у двери перед тем, как ступить на блестящий пол.

— Хочу пить. Не волнуйся, в это время дома никого нет.

Лайонел скрылся за дверью, я последовала за ним и обнаружила, что там кухня. Лайонел стоял у холодильника с бутылкой воды и стаканом, из которого он пил большими глотками. Он уже собирался поставить бутылку обратно в холодильник, но заметил, что я на него смотрю, и часто заморгал.

— Ой, да! Хочешь воды?

Я заправила прядь за ухо, радуясь вопросу. — Да, спасибо.

Он с улыбкой протянул мне второй стакан, и через пару секунд в нем не осталось ни капли, уж очень вкусной была эта прохладная вода. Я выпила бы еще, но Лайонел уже убрал бутылку. Лайонел провел меня по дому. Я обратила внимание на многочисленные фотографии в рамках, расставленные тут и там на столах, комодах и полках. Почти на всех — Лайонел в разном возрасте, в руках он держал мороженое или машинку.

— Выиграл его в прошлом месяце, — гордо сказал он, показывая мне кубок с последнего теннисного турнира.

Я его похвалила, и ему, похоже, это польстило. Он показал мне свои медали, и, чем больше я восхищалась трофеями Лайонела, тем довольнее он казался.

— Есть еще кое-что, что я хотел бы тебе показать. — Лайонел одарил меня хитрой улыбкой. — Это сюрприз. Пойдем.

Мы прошли через красивую гостиную, а потом он остановился перед закрытой дверью и повернулся, встретив мой любопытный взгляд.

— Закрой глаза, — сказал он, лукаво улыбаясь.

— Что это за комната? — спросила я, глядя на красивую дверь из красного дерева.

— Папин кабинет. Ну же, закрой глаза! — засмеялся он.

Игра Лайонела меня забавляла, и я послушалась. Щелкнула дверная ручка — это он открыл дверь. Взяв за плечи, Лайонел повел меня вперед. Мы дошли, наверное, до середины кабинета и остановились. Перед тем как убрать руки с моих плеч, Лайонел сжал их сильнее, как будто хотел подчеркнуть важность момента.

— Хорошо… Теперь открывай.

Я увидела перед собой красивую комнату и сразу окаменела: одна из стен была увешана рамками разных форм и размеров, а там, за стеклом, — бесчисленное количество насекомых. Блестящие скарабеи, золотистые бронзовки, куколки бабочек, пчелы, разноцветные стрекозы, богомолы, даже коллекция раковин улиток….

Я смотрела на рамки и ощущала, будто меня тоже засушили.

— Тебе хорошо видно? Не стесняйся, подойди и посмотри поближе! — в голосе Лайонела звучала гордость за коллекцию отца.

Он подвел меня к рамке с бабочками. Я смотрела остекленевшими глазами на неподвижные, пронзенные иглами тельца. Лайонел указал на экземпляр внизу:

— Прочитай, что здесь написано!

«Nica Flavilla» — гласила