Сборник забытой фантастики № 1 - Алфеус Хайат Веррил

в его тусклых, испуганных глазах не было никакого ответа, никаких признаков интеллекта или понимания. Ничего не оставалось, как прибегнуть к языку жестов, и я быстро жестикулировал, пытаясь донести до него, что я не причиню травм или вреда, что я дружелюбен и что я желаю, чтобы люди поднялись.

Постепенно на его уродливом лице появилось понимание, а затем, чтобы доказать свою дружбу, я порылся в кармане, нашел крошечное зеркальце и вложил его ему в руку. При виде выражения крайнего изумления, которое отразилось на его некрасивом лице, когда он посмотрел в зеркало, я покатился со смеху. Но зеркало победило. Издавая резкие, странные, шипящие звуки, парень передал новость своим товарищам, и медленно, нерешительно, с затаенным страхом на лицах, люди поднялись и посмотрели на меня со странной смесью благоговения и любопытства.

В основном это были мужчины, но среди них было много женщин, которые, очевидно, были женщинами, хотя все они были настолько одинаково отталкивающими, что было трудно различить пол. Все они были одеты очень похоже в одинаковую одежду из коры, напоминающую оружейные мешки, с отверстиями по четырем углам для ног и рук и отверстием для головы.

Но, хотя форма или материал одежды не отличались, некоторые носили украшения, а другие нет. Обычным явлением были повязки на ногах и руках из тканого волокна. У многих мужчин были украшения из ярких перьев, прикрепленных к рукам или ногам или закрепленных на талии, и многие были искусно татуированы. Казалось невероятным, что такие примитивные карликовые, уродливые, дегенеративные существа могли построить город из каменных домов, проложить широкие мощеные улицы и создать вид высокоразвитой цивилизации.

Но у меня было мало времени, чтобы раздумывать об этом. Парень, которому я подарил зеркало, шипел на меня, как змея, и знаками пытался показать, что я должен следовать за ним. Итак, с толпой, следовавшей за нами, мы начали подниматься по дороге к центру города.

ГЛАВА III. ПЕРЕД КОРОЛЕМ

Поистине, более странной процессии никогда не видели человеческие глаза.

Передо мной шел главный лучник, опираясь на свои большие мозолистые руки и крепко держа лук в одной цепкой лапе, а в другой — свое драгоценное зеркало. По обе стороны и сзади были десятки странных существ, спешащих на руках, издавая непрерывный шипящий звук, похожий на выходящий пар; черные ноги и ступни махали и жестикулировали в воздухе и, на первый взгляд, существа казались толпой безголовых карликов. Как бы я хотел, чтобы Фентон был тут и сам все видел!

Очевидно, за моими действиями внимательно наблюдали из безопасных укрытий в домах, и прошел слух, что меня не следует бояться, потому что, когда мы достигли первых зданий, края крыш и крошечные оконные щели были заполнены любопытными, уродливыми лицами, смотрящими на нас. Именно тогда я заметил, что ни в одном из зданий не было дверей, стены поднимались до самых крыш, за исключением узких окон, в то время как лестницы, кое-где стоявшие, доказывали, что жители, как индейцы Пуэбло, входили и выходили из своих жилищ через крыши.

Время от времени, когда мы проходили мимо, некоторые из наиболее отважных существ присоединялись к процессии, проворно спускаясь по лестницам, иногда вверх ногами на руках, часто используя обе руки и ноги, но всегда используя лишь руки тогда, когда они достигали земли.

Как или почему они разработали этот необычный способ передвижения, меня сильно озадачило, поскольку для этого не было никаких научно обоснованных оснований. Среди племен, которые обычно пользуются лодками, распространены слабые ноги и чрезвычайно развитые плечи, грудь и руки, и я мог бы хорошо понять, как раса, полностью зависящая от воды для передвижения, может из-за поколений инбридинга и изоляции потерять способность пользоваться ногами.

Но здесь был народ, у которого, по-видимому, не было никакого транспорта, который должен был по необходимости путешествовать, чтобы выращивать свой урожай, который должен был нести тяжелую ношу, чтобы строить свои здания, и для которого ноги казались бы были самым важным делом, и все же с такими атрофированными ногами и ступнями, а руки были так сильно развиты, что они ходили на руках и использовали ноги в качестве вспомогательных средств. Это была загадка, которую я жаждал разгадать, и которую я бы тщательно исследовал, если бы судьба позволила мне дольше оставаться в этом странном городе. Но я забегаю вперед в своем рассказе.

Вскоре мы вышли на большую центральную площадь, окруженную тесно расположенными зданиями. Подойдя к одному из них, мой гид сделал знак, чтобы я следовал за ним, и быстро поднялся по лестнице на крышу. Довольно нерешительно, поскольку я сомневался, что хрупкая конструкция выдержит мой вес, я осторожно взобрался наверх и оказался на широкой плоской крыше. Передо мной было несколько темных отверстий с торчащими из них концами лестниц, и мой гид повел меня вниз по одной из них. У подножия лестницы я оказался в большой темной комнате, освещенной только щелями окон высоко в стенах, и на мгновение я ничего не мог видеть вокруг, хотя со всех сторон раздавались низкие шипящие звуки, которые, как я теперь знал, были языком этих удивительных людей. Затем, когда мои глаза привыкли к тусклому свету, я увидел, что по бокам комнаты на корточках сидели десятки существ, в то время как прямо передо мной, на возвышении или платформе, сидел самый большой и уродливый человек, которого я когда-либо видел.

То, что он был правителем, королем или верховным жрецом, было очевидно. Вместо мешковатой одежды своего народа он был одет в длинную мантию из золотисто-зеленых перьев. На его голове была корона из перьев того же оттенка. На его запястьях и лодыжках были золотые браслеты, усыпанные огромными неограненными изумрудами, а на груди висела цепочка с такими же камнями.

Трон, если его можно так назвать, был задрапирован зеленым с золотом ковром, и повсюду на стенах зала были картины, изображающие странных уродливых, неотесанных существ и людей, все в тех же зеленых и желтых тонах. Что-то в окружающей обстановке, в рисунках и костюме короля напомнило мне об ацтеках или майя, и, хотя они были совершенно непохожи ни на тех, ни на других, я