Заклятые любовники - Марина Эльденберт

— Лу! — Братец умоляюще взглянул на меня. — Ты же понимаешь, что выбора у меня не было?

Я скрестила руки и отвернулась, всем видом давая понять, что злюсь.

Горничная внесла поднос с чернильницей и листами, а я поспешила к столу. Себастьян порывался заглядывать через мое плечо, но мне было все равно. Писала так быстро, что иногда с пера срывались капельки и расплывались крохотными кляксами между строк. Наскоро пробежав строки глазами, я потрясла листок, чтобы чернила быстрее просохли.

— Это нужно передать Рину Арджи. Сегодня же. Спросишь его в театре.

— Мистер Арджи? Да, я помню.

— Отдашь лично в руки. Скажи, что это очень важно и срочно. Ответ пусть пришлет с посыльным. Ни в коем случае почтой, пусть скажет, чтобы конверт отдали только мне. Сделаешь?

Себастьян кивнул.

— Тогда не мешкай.

Братец снова закивал — быстро — быстро, как иньфайская игрушка — талисман, но не двинулся с места. Пришлось снова звонить в колокольчик, а потом брать его под руку и провожать до дверей. В холле к нам присоединился Барнс, и поцеловав Себастьяна в щеку, я поспешно вернулась в малую гостиную. К себе подниматься смысла не было — там наверняка просто ледник, скорее всего, даже убрать стекло еще не успели.

Отодвинув тяжелые шторы, я задумчиво смотрела на искрящийся морозом снег и молила Всевидящего о том, чтобы Рин согласился помочь.

Только бы все получилось!

13

— Эта ярмарка самая большая в округе, на нее приезжают даже горожане.

Винсент вернулся в Мортенхэйм поздней ночью, но проснулся рано и выглядел на удивление бодрым. Я удивилась, когда он сообщил что останется на выходные, больше того — пригласил всех посетить соседнюю деревню, где праздновали начало зимы. Ее Светлость сообщила, что прогулки такого рода ее не привлекают, Тереза сослалась на занятость, хотя будь с нами Фрай, все ее дела разрешились бы в мгновение ока. А вот Лавиния захлопала в ладоши, даже укоризненный маменькин взгляд не омрачил ее радости, и после завтрака мы вчетвером — не могла же я оставить Арка — отправились в деревню.

— Мне она нравится больше летней! — призналась Лави. — Жаль, Тереза не поехала.

Не могу согласиться.

— Зато мама осталась в Мортенхэйме, — подмигнул ей Винсент, отчего сестра отчаянно покраснела.

Я смотрела на него, улыбалась и не могла поверить, что знакомый мне с юности Винсент Биго и этот мужчина — одно и то же лицо. После побега с бала меня начали замечать. Тогда я считала, что это уже достижение — по крайней мере, после взглядов как на пустое место, наши встречи и разговоры были для меня запредельной мечтой. Да и его внимание: снисходительно — насмешливое, первое время казалось чудом. В те месяцы я себе много чего напридумывала, достаточно для того, чтобы позволить угольку детской влюбленности разгореться в настоящий пожар.

— У меня что‑то с лицом? — поинтересовался де Мортен, перехватив мой пристальный взгляд.

— Счастье к щекам прилипло.

Лавиния хихикнула, но тут же перестала улыбаться: Арк поднял голову. Не знаю почему, но его она упорно сторонилась, хотя пес на нее ни разу не рыкнул. На сей раз ему повезло ехать с нами, и дог растянулся в проходе, недовольно вздыхая, когда кто‑то случайно задевал его ногами.

За окном раскинулся бесконечный заснеженный пейзаж: укутанные в мягкую вату деревья и поля, вдалеке цепь подпирающих небо холмов. Солнца не было, разыгралась метель, потому холод сегодня стелился мягко. Люблю это время года — чистое, холодное, искреннее. Оно сглаживает все неровности и изъяны, как на земле, так и в сердце. Лето согревает солнцем и яркими красками, зима — тем, что в душе и только с теми, кто по — настоящему близок. В такие дни сложнее лгать, в том числе и самой себе. Возможно поэтому самые волшебные вещи происходят именно зимой.

— Летом слишком жарко, а в прошлом году вообще дождь пошел и все разбежались, зато сейчас все просто замечательно! — Лавиния словно мысли мои читала. — Винс, я хочу самый большой пряник! Леди Луиза, Вы любите имбирные пряники?

— Да, — ответил за меня де Мортен. Его губы подрагивали, выдавая улыбку. — Еще леди Луиза любит эль.

Я скрестила руки на груди.

— Расскажите сестре, как я его полюбила.

Глаза Лавинии загорелись любопытством.

— Однажды леди Луиза решила споить меня и заставила выпить десять кружек эля подряд.

Врет и не краснеет.

— Десять?

— Десять! — подтвердил де Мортен. — Но у нее ничего не получилось. Она захмелела раньше и забыла все заповеди леди.

Винсент весело посмотрел на меня и добавил:

— Лави, никогда не пытайся обыграть мужчину.

С помощью эля — так точно. Вообще‑то дело было так: за несколько месяцев до свадьбы мы поехали на праздник лета. В одну из наших горячих стычек — если можно так выразиться, под покровительственные насмешки будущего супруга, я заявила, что женщина и мужчина должны быть равны во всем. В итоге мы выпили по три кружки эля на спор. То есть три я, и три он. Смутно помню, что было дальше, зато Винсент наверняка помнит очень хорошо.

— Так нечестно! — Рассмеялась девушка. — Расскажи, что было дальше!

— Я поступил как джентльмен и отвез ее домой.

А до этого украл мой первый и самый сладкий поцелуй. Именно тогда все изменилось окончательно: Винсент поцеловал свою нежеланную невесту и вдруг захотел меня. Тот вечер и правда закончился возвращением домой, после которого все упорно делали вид, что я просто сильно устала, как‑никак весь день на свежем воздухе. На самом деле, отец и мачеха были потрясены настолько, что просто не представляли, что делать дальше. Думаю, что к обеду они бы отошли окончательно и меня ждала такая взбучка, каких не видывал свет, но после полудня снова приехал Винсент, это меня и спасло. На сей раз мы просто устроились в беседке, в нашем маленьком саду. Я с раскалывающейся головой мучительно подбирала слова, чтобы поддержать беседу, а он пальцами рисовал на моем запястье какие‑то узоры. Спустя какое‑то время я немного пришла в себя, а через полчаса боль отступила. Теперь я знаю, почему.

Я внимательно смотрела на него, а когда он это заметил, поспешно отвела взгляд. Пожалуй, слишком поспешно: сквозь зимнюю стужу словно прокрался легкий ветерок, что трепал в тот день мои волосы, и взгляд Винсента — пристальный, жаркий. От которого запылали щеки и вмиг стало горячо, несмотря на тень и близость ключевого родника. Взгляд, под которым я впервые почувствовала себя женщиной.

К счастью — моему и Арка — мы приехали. Карета остановилась, кучер распахнул дверцу, и дог с радостным лаем вылетел в снег.