Падение - Ти Джей Ньюман

заметила движение за окном слева. Машинально вскинув молоток, увидела, как позади скрывается нос истребителя.

Черт.

Джо опустила глаза и постаралась осмыслить сцену перед собой.

Бен лежал лицом на центральной панели, из-под него хлестала кровь. Пистолет был недалеко, валялся на полу. Джо пнула его подальше.

Взявшись за плечо и ремень, она потянула Бена назад, и его тело кулем свалилось под кресло. Перевернув его на спину, Джо замахнулась молотком, но тут же поняла, что нужды в этом нет. Кровь пропитала всю рубашку – от пояса до чего-то торчащего из горла. Она наклонилась, не узнавая в месиве, что это такое.

Бросила молоток и повернулась к левому сиденью.

Билл не шевелился, свернувшись под своим креслом. Джо перелезла через центральную панель, уперевшись в кресло коленом.

Крича его имя, она пыталась перевернуть командира. Она видела на полу лужу крови – но также видела и то, что его спина еще поднимается от дыхания. Позвала его громче, пытаясь ухватиться половчее. Тормошила, повторяя его имя снова и снова, но Билл не реагировал. Она не могла дотянуться, чтобы дать ему пощечину, так что вместо этого ущипнула его за руку – сильно. С губ сорвался тихий стон. Она снова позвала его по имени, и в этот раз глаза открылись. Пока Билл приходил в сознание, Джо, встав поудобнее, изо всех сил старалась его поднять. Он был в два раза крупнее, но на выручку пришел адреналин – и каким-то образом она справилась. Их совместными усилиями – в основном благодаря Джо – Билл вернулся на свое законное место.

– Мы еще не закончили, – сказала она. – Говори, что делать.

Коммерческий рейс летел дальше, а Тинк продолжала сбрасывать скорость.

Голос в ухе сказал:

– Всем приготовиться открыть огонь. Ожидайте приказа.

– Вас поняла, – ответила Тинк.

Иллюминатор на двери был слишком маленьким, чтобы внутри можно было что-то разглядеть. Но она могла заглянуть в пассажирские окна. И в горле внезапно встал ком.

В фиолетовом освещении салона Тинк видела, как пассажиры в кислородных масках прижались к окнам и смотрели на нее. Мужчина в первых рядах поправил очки, съехавшие на желтую «чашку». За ним старушка приложила к стеклу ладонь, сжимая смятую салфетку. В кресле за ней Тинк видела только шланг маски – это ребенок пытался выглянуть в окно.

С гражданскими потерями на войне примириться труднее всего. Боевая зона – только для солдат и никого больше. Слишком часто Тинк просыпалась ночами в поту, увидев во сне глаза какой-нибудь девочки или старика.

Но здесь – не боевая зона. Это просто самолет с обычными людьми, летящими по своим делам. Это ей здесь не место. Впервые за годы службы она засомневалась.

В последнем ряду она увидела, что к окну прижат листок с одним словом, написанным большими буквами.

«Помогите».

Глава тридцать девятая

Тео отошел от собравшихся, глядя на свой телефон. Подозвал Кэрри.

Семья и съемочная группа сгрудились у фургона, уставившись на экраны. Вышли и некоторые соседи, принесли воду и снэки, но аппетита ни у кого не было. Так все и стояли, мучаясь от беспомощности, и смотрели, что происходит на востоке.

Кэрри отошла от фургона к Тео. Он говорил тихо.

– Четыре-один-шесть сходит с курса.

Кэрри в оцепенении уставилась на него.

– Как…

– Мне пишет Руссо. Вашингтон был ложной целью. Настоящая – стадион «Янкис».

Кэрри обернулась, глядя в пустоту, словно не поняла ни слова. Телефон Тео завибрировал.

Он дважды прочитал сообщение и со вздохом закрыл глаза. Не хотелось говорить, что там, но и видеть Кэрри в нетерпении было тяжело.

– Тео, прошу, – услышал он. – Хуже ведь уже быть не может, да?

Не открывая глаз, он ответил, что пилот F-16 пытался заглянуть в кабину – и внутри, похоже, пусто. Если верить пилоту, самолетом никто не управляет.

Кэрри ничего не ответила. Тео услышал, как она заплакала.

– Мам? – позвал Скотт. Тео открыл глаза и увидел, как к ним подходит мальчик с сестренкой на руках.

Их вид чуть не размазал Тео на месте. Кэрри торопливо утерла слезы и только тогда повернулась к детям. Измученно улыбнулась, убрала волосы с глаз мальчика и забрала у него малышку. Они взялись за руки и вместе вернулись к фургону.

Точка на радаре становилась все дальше и дальше от аэропорта, двигаясь в сторону Бронкса. Единственным звуком в башне оставались периодические попытки связаться с кабиной. Но вызовы быстро стали машинальными, надежды не было – уже никто не ждал ответа от 416-го.

Генерал-лейтенант Салливан нажал на кнопку и отчетливо произнес:

– Сэр? Время на исходе. Нам нужно ваше решение, господин президент.

Свет казался ярче. Трава – зеленее. Воздух – прохладнее. Шум – заметнее. Для Бобби на стадионе «Янкис» все стало более живым.

Он и остальные игроки на поле приготовились, хлопая перчатками. Сплюнули, пока бэттер стукнул себе битой по обеим подошвам. Бэттер тяжело выдохнул, потом шагнул в свой бокс и уперся ногами.

Бросок – фастбол, мимо страйковой зоны.

Бэттер, припав на колено, промазал по мячу. Бобби знал, как тот хотел выиграть, потому что и сам хотел выиграть не меньше. Это уже не просто Мировая серия. Это что-то совершенно иное. Бэттер вышел из бокса, потянув джерси за плечо и пару раз приподняв шлем.

Болельщики, толкаясь, все еще торопились к выходам. Родители прижимали детей к груди. Парочки держались за руки. Выходы оставались закупоренными, лестницы – переполненными.

С верхнего яруса слева раздался истошный вопль. Бобби оглянулся и увидел, что по лестнице скатывается женщина, набирая скорость. Бобби затаил дыхание, глядя, как она приближается к поручням внизу, и бейсбол вдруг потерял для него всю важность. Но тут крупный мужчина уперся ногами и поймал ее в самый последний момент, не дав свалиться на трибуны с тридцатиметровой высоты.

На нижних ярусах синий цвет «Доджерс» сливался с полосками «Янкис», перетекая в ряды вокруг домашней базы и вдоль линий поля. Когда игроки вернулись на свои позиции, их примеру последовали и многие болельщики. Это не обсуждалось и не планировалось. Просто воцарилось негласное взаимопонимание.

С каждым новым броском они все сильнее ликовали или насмехались, подкалывали друг друга и чаще разворачивали кепки козырьками назад. От теперь бесхозных лотков прибежал какой-то здоровяк, прижимая к груди полдесятка банок пива. Приятель провозгласил его героем, и они под радостные крики быстро распределили богатства по своему сектору.

И часть электронного табло, отведенная под статистику игры, и весь остальной огромный экран показывали, что творится вне их новой утопии. Кэрри Хоффман умоляла президента. Спасательные команды выстраивались вдоль посадочных полос JFK. Репортеры тыкали пальцами в ночное небо. Пассажиры сидели в кислородных масках. А блуждающая камера внутри стадиона показывала оставшихся из тех, кому повезло попасть на седьмой матч Мировой серии.

Удар биты – мяч полетел на левую центральную часть поля.

За ним погнались аутфилдеры, левый