Дейр - Филип Фармер

Полли с первого же дня произвела на него огромное впечатление. Это была стройная девушка с удивительно красивым лицом, контуры которого напоминали сердце. У нее были большие глаза, выражение которых, если можно так сказать, было невинно-распутным.

Джек, хотя он был дружен с Бесс Мерриот и уже собирался просить ее руки, не прочь был, однако, приударить за Полли. Даже рискуя навлечь на себя гнев родителей, своих и Бесс. Он воздержался от этого только потому, что Эд Ванч громогласно объявил в таверне “Красный Рог”, что ухаживает за Полли О’Брайен.

Джек не мог позволить себе отбить у него девушку. Не без сожаления, он решил оставить ее в покое.

— Конечно, я ее знаю, — ответил он. — Ты был с ней очень ласков.

— Джек! — громко сказал он. — Она пришла искать убежище в кадмусе!

— Минутку! Что здесь произошло? Я был пять дней в горах.

— Святая Виргиния! Джек! Ты ничего не знаешь? Мать Полли была выдана властям за то, что продавала целебные средства гривастых, и ее посадили в тюрьму. Полли сначала не обвиняли, однако, когда пришел шериф, чтобы увести ее мать, девушка убежала. Никто не мог ее разыскать, но потом старуха Винни Ор-гард — ты ведь ее знаешь, Джек, ей делать нечего, кроме как наблюдать за дорогой в Слашларк, увидела, как Полли повстречалась с сатиром на окраине города. Она ушла вместе с ним, и с тех пор ее больше не видели, нетрудно догадаться, что она ушла в кадмус.

Он замолчал, чтобы перевести дух, и нахмурился.

— Что же дальше? — спросил Джек с показным хладнокровием.

— Дальше? На следующий день шерифу велели арестовать Полли. Вот смехота! Ты когда-нибудь слышал, чтобы арестовали кого-то после того, как он ушел в подполье к гривастым?

— Нет.

— Иначе и быть не может. Не знаю, что случается с ними, когда они уходят в кадмус. То ли гривастые пожирают их, как утверждают некоторые, то ли тайком переправляют в Социнию, как говорят другие. Но я знаю одно: Полли О’Брайен так просто от меня не уйти.

— Ты влюблен в Полли, Джек?

— Нет! — Эд поглядел в упор на своего рослого родственника и опустил глаза.

— Да, был. Но это прошло. Теперь я ненавижу ее, Джек. Я ненавижу ее за то, что она колдунья. Я ненавижу ее за то, что она путается с сатиром.

Не гляди на меня так недоверчиво, Джек. Я знаю, что говорю. Она с ним спала. Она покупала лекарства у гривастых и тайно встречалась с этим Вавом, чтобы получать их. Она занималась с ним любовью. Можешь себе представить это, Джек? Голый, волосатый зверь. Она встречалась с ним, и я… я готов на все, как только подумаю об этом!

— Кто выдвинул обвинение против миссис О’Брайен?

— Не знаю. Кто-то послал доносы епископу и шерифу. Имена доносчиков, сам знаешь, всегда держат в секрете.

Джек задумчиво потер подбородок и сказал:

— Аптекарь Нат Рейдли растерял свою клиентуру, потому что не мог конкурировать с матерью Полли.

Эд криво улыбнулся.

— Ох, какой ты умный! Да, не мог. И все догадываются о том, кто послал донос. Не забывай, парень, что жена Ната самая большая сплетница в Слашларке. А это о чем-то ведь говорит!

— Жаль…

— Если миссис О’Брайен торговала этими дьявольскими зельями, она заслужила, что ее сдали властям, какими бы ни были подлинные мотивы Рейдли.

— Что же сделали с миссис О’Брайен?

— Ее приговорили к пожизненной каторге на золотых копях в Горах Анания.

Джек поднял брови.

— Суд свершился так быстро?

— Она созналась во всем через шесть часов после ареста, а выслали ее двумя днями позже.

— Шесть часов пыток могут кого угодно заставить сознаться. Что, если местный блюститель соглашения услышит об этом?

— Ты говоришь так, будто защищаешь ее. Ты же знаешь, что, когда кто-нибудь явно уличен, небольшая пытка только помогает ускорить правосудие. А гривастым не положено знать об орудиях в подвале тюрьмы. Да и что они могут сделать, если даже узнают о том, что мы нарушили соглашение? Что из того?

— Значит, ты считаешь, что Полли прячется в кадмусе, на ферме у моего отца?

— Вот именно. И я намеревался загнать Вава в угол и принудить его рассказать мне правду, но когда я остался один на один с ним, я потерял контроль над собой и…

Он сделал жест в сторону трупа.

Джек посмотрел в том направлении и закричал:

— Что это?

Ванч наклонился и приподнял за длинные волосы голову убитого. Отвисшая челюсть оттянула кожу так, что ножевые разрезы на каждой щеке удлинились.

— Видишь эти буквы “УР” — убийца гривастых? Когда-нибудь ты увидишь их на щеках каждого гривастого в Дионисии, а если мы наладим сотрудничество с другими странами, то и по всему Авалону. Ими будет помечен каждый гривастый, и каждый гривастый будет мертв.

— Я слышал какие-то разговоры в тавернах о тайном обществе, посвятившем себя истреблению гривастых, — медленно произнес Джек. — Но я не поверил этому. Какая же это тайна, если об этом знает каждый пьянчуга? И кроме того, я подумал о том, что именно такую трепотню слышишь, как только заходит речь о проблеме. Всегда одни разговоры. И никаких действий!

— Клянусь всеми святыми, теперь ты увидишь действия!

Эд поднял мешок, висевший на веревке через его плечо.

— Помоги мне похоронить его, Джек.

Он вытащил из мешка лопату с короткой ручкой и штыком, изготовленным из недавно изобретенного прочного стекла. При виде ее Джек ужаснулся не меньше, чем при виде мертвого тела. Наличие лопаты говорило о хладнокровно выполненном замысле.

Ванч начал срезать дерн и откладывать его в сторону, не переставая при этом говорить. Говорил он все время, пока копал неглубокую могилу.

— Ты еще не член общества, но ты замешан в этом так же, как и я. Я рад, что именно ты, а не кто-то другой застал меня. Кое-кто из этих подхалимов, желчных любителей гривастых, вместо того чтобы пожать мне руку, побежали бы с жалобами к шерифу.

Разумеется, если бы они это сделали, это бы нам так не прошло. Не одни гривастые могут заработать такие отметины на щеках. Кожу человека-предателя резать столь же просто. Ну, что? Поможешь?

Джек оцепенело покачал головой. Ему нужно было сделать выбор: либо объявить, что он заодно с Эдом, который отождествлял себя со всей расой людей, либо против него. Его мутило от того, что произошло. Он искренне сожалел о том, что Самсон учуял запах крови и что он увидел блеск ножа в просвете между кустами. Ему хотелось повернуться и бежать со всех ног отсюда, забыть обо всем этом. Отрицать это было невозможно, как невозможно было убедить себя, что ничего не произошло, а если и произошло, то он здесь совершенно ни при чем. Он не мог этого сделать. А теперь…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});