Дневниковые записи. Том 2 - Владимир Александрович Быков

в аналогичном духе. Более того, я отметил чуть не полное у нас совпадение всех используемых ключевых слов и фраз, наше одинаковое к ним отношение. «Оптимальное решение задачи, анализ, причинно-следственные связи, разумная новизна, полезный результат, здравый смысл, интуиция, объективность, компромиссность, рациональность, логичность, нестандартность мышления, его инертность…». И все такое же, и в том же смысле их применения, нахожу у себя и у вас. Масса одинаковых у нас констатаций, заключений и выводов по сходным обстоятельствам.

В чем же разница?

У меня кратко, но достаточно, чтобы мыслящего инженера, при подходящих его способностях, обратить в мою веру. У вас длинно и явно излишне, чтоб достичь того же.

У меня – главный упор на здравый смысл, интуицию, нестандартность, знания и опыт. У вас – фактически то же, но с излишней подчеркнутостью, как мне кажется, значения прикладной математики. Хотя из собственного опыта знаю, что определяли движение к заветным целям, формулировали постановку новых задач и давали правильную оценку результатам люди, вооруженные именно названными мною категориям, а отнюдь не безупречным знанием прикладной математики.

Наконец, у меня написано больше для требуемой подвижки именно этой последней категории людей, а у вас применительно к подготовке, больше, прикладников – исполнителей. Хотя я, естественно, признаю для обеих групп полезность как системного обучения, так и воспитания подобными «стимулирующими» трудами.

Надо иметь в виду, с тобой недавно обсуждавшееся, что движение вперед определяется очень малым процентом людей, наделенных в совокупности всеми необходимыми качествами. Отличное знание математики, конечно, специалисту не вредит, но и отсутствие его, в требуемом объеме, легко блокируется привлечением к работе соответствующих прикладников, отлично данными знаниями владеющими.

Посмотри, Илья, может что-нибудь можно у меня взять полезного для Вашего очередного издания?

P. S. В порядке разрядки.

1. К рассказу, помещенному у Вас на стр. 292.

Другая, более подробная, версия этого рассказа, взятого из интернета, несколько отредактированного и снабженного моими дополнительными к нему комментариями.

Сэр Эрнест Рутерфорд, президент Королевской Академии и лауреат Нобелевской премии по физике, на тему нестандартного мышления рассказывал следующую историю.

«Некоторое время назад один коллега – преподаватель обратился ко мне за помощью. Он собрался было на экзамене поставить самую низкую оценку по физике одному из своих студентов. Но тот возразил, утверждая, что заслуживает высшего балла. Обменявшись доводами, оба согласились положиться на суждение третьего лица, незаинтересованного арбитра. Выбор пал на меня.

Экзаменационный вопрос гласил: «Объясните, каким образом можно измерить высоту здания с помощью барометра».

Ответ студента оказался неожиданным: «Нужно подняться с барометром на крышу здания, спустить барометр вниз на длинной веревке, а затем втянуть его обратно и измерить длину веревки, которая и покажет точную высоту здания».

Случай был и впрямь сложный, так как ответ был полным и верным, и соответствовал поставленному вопросу! С другой стороны, вроде как, действительно имел мало общего с использованием барометра по прямому его назначению.

Я предложил студенту попытаться ответить еще раз. Дав ему шесть минут на подготовку, предупредил, что ответ должен демонстрировать знание физических законов. По истечении пяти минут он так и не написал ничего в экзаменационном листе. Я спросил, сдается ли он, но он заявил, что у него есть несколько решений проблемы, и он просто выбирает лучшее.

Заинтересовавшись, я попросил приступить к ответу, не дожидаясь истечения отведенного срока. Новый ответ на вопрос гласил: «Надо подняться на крышу, бросить барометр вниз, замерить время падения. И затем, используя формулу L = а t2 / 2, вычислить высоту здания».

Тут я спросил моего коллегу, преподавателя, доволен ли он этим ответом. Тот сдался, признав ответ удовлетворительным. Однако студент упоминал, что знает несколько ответов, и я попросил его открыть их нам.

– Есть еще несколько способов измерить высоту здания с помощью барометра», – начал студент. – Например, можно выйти на улицу в солнечный день и измерить высоту барометра и его тени, а также измерить длину тени здания. Затем, решив несложную пропорцию, определить высоту самого здания.

– Неплохо, – сказал я. – А есть ли другие способы?

– Да. Есть очень простой способ, который, уверен, вам понравится. Следует взять барометр в руки и, поднимаясь по лестнице, прикладывать его к стене и делать отметки. Умножив количество отметок на размер барометра, получить высоту здания. Если хотите более сложный способ, то можно привязать к барометру шнурок и, раскачивая его, как маятник, определить величину амплитуды колебания у основания здания и на крыше, а по разнице между ними вычислить высоту здания. Аналогично, раскачивая барометр, вычислить высоту здания по периоду его качания. Наконец, – заключил он, – среди множества прочих способов решения данной проблемы лучше, пожалуй, всего взять барометр, найти управляющего и предложить ему столь замечательный и дорогой инструмент в обмен за сообщение (ему, наверняка, известных) данных о высоте здания, в котором он исполняет свои обязанности.

Я не удержался и спросил студента: «Неужели он действительно не знает общепринятого решения этой задачи». Тот признался, что знает, конечно, но добавил, что сыт по горло школой и колледжем, где ученикам навязывают свой способ мышления учителя.

Студент этот – Нильс Бор (1885-1962), датский физик, Нобелевский лауреат 1922 года».

Но, если во всем этом ученом рассказе как-то еще можно оправдать Бора, поскольку он отвечал на вопрос и имел право на не совсем корректную оригинальность, дабы подчеркнуть главную свою мысль, то простить таковую его преподавателям, да еще одному из них в ранге Нобелевского лауреата, никак нельзя. Они обязаны были поймать Бора на этой некорректности и не признать верным ни один из его ответов. Все его решения не отвечали в полной мере вопросу, поскольку вытекали из наличия у него кроме барометра (не считая разных веревок и лестницы) либо средств для измерения линейных размеров, либо часов, либо того и другого вместе. Я бы на их месте завернул студента, и доставил тем самым удовольствие ему, претендующему, причем явно не без оснований, на нестандартность своего мышления. Однако, будучи пойманный таким образом, студент мог упрекнуть и преподавателей в определенной неполноте поставленной перед ним задачи, поскольку для ее разрешения кроме барометра, подходящей для сего точности, требовались еще соответствующие справочные данные по зависимости атмосферного давления от высоты, которые студент абсолютно не обязан был помнить.

2. Относительно вероятности меньше 10– 4 , приведенной в сноске на стр. 123.

Ничего не зная о Бюффоне, я давно связывал таковую вероятность с продолжительностью жизни человека в днях (как наиболее четко фиксируемого сознанием суточного периода своего существования) и, соответственно, его восприятием событий действительности. Человек наглядно воспринимает число