Доказательство от противного - Lux

- Именно, - подтвердил Люпин. - У меня есть для тебя небольшой подарок. Сейчас принесу.

Ловко маневрируя, он поднял кресло в воздух и плавно заскользил на второй этаж.

На пороге кухни появился Снейп, на сей раз одетый в джинсы и рубаху с закатанными рукавами. Естественно, и то, и другое было черного цвета.

- Вы сотворили почти чудо, - с уважением сказал Гарри.

- Слишком много комплиментов я слышу от вас в последнее время. Это настораживает.

- Привыкайте, - усмехнулся Гарри. - Насколько я понимаю, мы теперь просто обречены на то, чтобы видеться чаще, чем когда-либо.

- Предлагаете дружить домами? - съязвил Снейп.

Гарри дернулся, будто его ударили.

- Что такое? - удивился профессор. - Вы уже передумали быть поближе к Драко?

- Я - нет, - пришлось сделать титаническое усилие, чтобы голос звучал ровно.

- А он?

- Извините, что помешал, мне пора, - с этими словами Гарри резко развернулся и направился к выходу. - Передайте Ремусу, что я зайду в другой раз.

- Когда вас здесь не будет, - прозвучало между строк.

- Гарри, подождите!

Слышать свое имя от Снейпа было настолько непривычно, что Гарри замер на полпути.

- Вернитесь, сегодня моя очередь извиняться.

Немного помедлив, Гарри нехотя вернулся и сел.

- Будете кофе с коньяком? - предложил Снейп.

- Буду, только без.

- Без коньяка?

- Без кофе.

Получив из рук профессора пузатый бокал с янтарной жидкостью, Гарри сделал большой глоток и поморщился:

- Черт знает что. У него и коньяк вкуснее.

- Ничего удивительного. Люциус всегда стремился получать только все самое лучшее - коньяк, положение в обществе, жену…

- Сына, - подхватил Гарри. - Знаете, я человек мирный…

- Могу назвать как минимум несколько десятков тех, кто с этим категорически не согласится, - перебил Снейп, присаживаясь напротив него с большой керамической кружкой кофе.

- Вы же сами понимаете, что меня обстоятельства вынудили половину жизни изображать из себя коммандос, - поморщился Гарри. - Изначально я человек мирный, но вашего Люциуса я готов зубами загрызть.

- Он не мой, - отозвался Снейп.

- Звучит так, будто вас этот факт безмерно огорчает. Бросьте, было бы, о чем жалеть!

- Я давно уже бросил, - бесстрастный ответ, последовавший после пауз, заставил

Гарри ошеломленно замолчать.

- Похоже, в вашем шкафу одни скелеты, - наконец подобрал он слова.

- Похоже, - согласился Снейп. - А как насчет вас?

- Насчет меня все просто. Грустным солдатам не стоит в живых оставаться, пряников сладких, увы, не хватает на всех. Не помню, где я прочитал эту фразу, но она точно про меня.

- Пессимизм вам не идет.

- А одиночество? - тихо спросил Гарри, пристально глядя прямо в черные глаза, которые ему больше не казались туннелями.

Глаза, как глаза.

Зеркало души.

Если человек побывал в аду, и не раз, то какими же они могут быть?

- Одиночество может быть благом, - заметил Снейп.

- Не для меня.

- Дайте ему время.

- Я уже слышал это от Гермионы, - Гарри покачал головой и неожиданно зло усмехнулся. - Знаете, что? Я дам ему больше, чем время. Гулять, так гулять! Я дам ему свободу.

Он помолчал, потом добавил уже другим голосом:

- И, профессор, что за бурду вы пьете? Сейчас я вам сварю настоящий кофе.

Снейп кивнул, задумчиво глядя на бывшего гриффиндорца.

Когда через несколько минут Люпин спустился вниз с маленьким свертком в руках, то застал почти идиллическую картину: самые близкие ему люди с практически одинаковым выражением на лицах пили кофе. Они не разговаривали, но молчание было не напряженным. Скорее дружеским.

* * *

После ухода Гарри потянулись серые дни, похожие друг на друга, как две капли воды.

Каждое утро Драко вставал, умывался, одевался и шел в Агентство.

Работать он умудрялся почти на автомате, мозги охватила своеобразная анестезия; во всяком случае, днем он почти не чувствовал боли. Только пустоту там, где раньше было сердце.

А ночью тоска наваливалась с утроенной силой, наверстывая упущенное в дневное время.

Плакать он не умел и до утра лежал, впиваясь ногтями в ладони и зажмуривая болезненно сухие глаза, в которые словно кто-то насыпал песка.

Он похудел. И, хотя всегда отличался изяществом, сейчас выглядел скорее тощим, чем стройным.

Светлые волосы отросли ниже плеч, но обрезать их не хотелось: Гарри нравилось пропускать между пальцев его длинные пряди, Драко хорошо это запомнил. Потом, в какой-то момент, он разозлился - при чем тут Гарри? - и обкромсал волосы ножницами, не особо заботясь о том, ровно, или нет. И, конечно же, утром пришлось срочно приводить себя в порядок. Ведь Малфои не появляются на людях с неровно выстриженными прядями.

Зато Драко был подчеркнуто аккуратен в одежде, надеясь безупречным видом компенсировать нездоровую худобу, бледность и темные круги под глазами.

Спустя два месяца, Драко поймал себя на мысли, что жить, в общем-то, ему и незачем.

После ухода Гарри из нее пропал всякий смысл.

Однажды ночью, когда Драко привычно бродил по пустым комнатам, чтобы быстрее дождаться утра, он забрел в библиотеку, где не был с момента ссоры с Гарри.

- С Поттером, - поправил он сам себя, бездумно скользя взглядом по полкам с книгами, лестницам, камину…

Стоп. Но каминной полке что-то лежало.

Драко подошел поближе и осторожно поднял тонкий кожаный шнурок, на котором висела заколдованная им в той, другой и далекой жизни, раковина. Под раковиной оказалась записка. Дрожащими пальцами Драко развернул ее и прочитал:

Как объяснить слепому, слепому, как крот, с рожденья,

Буйство весенних красок, радуги наважденье?

Как объяснить глухому, с рожденья, как ночь, глухому,

Нежность виолончели или угрозу грома?

Как объяснить бедняге, рожденному с рыбьей кровью,

Тайну простого чуда, названного любовью…

Постскриптум гласил: - Ты у нас ценитель прекрасного, тебе должно понравиться.

Подписи не было.

Драко несколько мгновений стоял, ошеломленный и находкой, и строками, сразу запавшими в душу.

Потом надел шнурок с ненужным больше портключом на шею и молча опустился на ковер перед камином, уткнувшись лицом в колени.

Глава 49.

Утро застало Драко на том же месте. За минувшие часы он практически ни разу не пошевелился.

- Может, разжечь камин? - робко предложил домашний эльф, бочком протискиваясь в библиотеку.

- Нет, - ответил Драко. - Сообщи в Агентство, что я сегодня не приду.

- Ты уже все знаешь? - услышал он голос крестного.

- Что знаю? - обернулся Драко.

Снейп протянул ему утренний выпуск «Ежедневного пророка»:

- Сегодня ночью тело Люциуса Малфоя было обнаружено в третьеразрядной маггловской гостинице.

- Тело? - равнодушно переспросил Драко. Внутри даже ничего не дрогнуло. Странно.

- Тело, - подтвердил Снейп. - С перерезанным горлом.

- Надеюсь, ад существует, и он уже там, - ровным голосом заметил Драко.

- Что с тобой происходит? - Снейп опустился на корточки, пристально вглядываясь в его бледное лицо.

- Что со мной может происходить? - уклончиво сказал Драко.

- Вы так и не помирились, - вздохнул Снейп. - Знаешь, давай сядем, ты немного поешь, выпьешь коньяка, а после завтрака мы обо всем поговорим.

- Я уже ел.

- Когда в последний раз?

- Когда? - Драко нахмурился, вспоминая. - На этой неделе.

- Тогда предлагаю тебе позавтракать со мной в счет будущей, - настойчиво предложил Снейп.

Драко равнодушно пожал плечами, но подчинился.

- Теперь я, по крайней мере, уверен, что ты не рухнешь в голодный обморок, - удовлетворенно кивнул Снейп спустя час, когда они закончили завтрак и сидели возле разожженного камина.

- Коньяк великолепен, ты не находишь? - издалека начал Снейп, поскольку Драко молча смотрел на огонь и не собирался вступать в душеспасительные беседы.

- У Малфоев все всегда на самом высшем уровне, - нехотя отозвался Драко.

- Позволь не поверить. Ты сейчас не сильно напоминаешь человека, у которого жизнь удалась.

- А зачем мне жизнь? У меня есть родовая честь и достоинство. Для Малфоя этого вполне достаточно, - горько усмехнулся Драко и залпом допил остававшийся в бокале коньяк.

- Чего ты хочешь больше? Быть счастливым или сохранить свою фамильную честь? - Последнее слово прозвучало тихо и как-то оскорбительно.

- А разве может быть выбор?

- Может, - серьезно кивнул Снейп. - Честь это нечто умозрительное, отвлеченное. И каждый вкладывает в это слово свое, особенное понятие.

- Мой отец говорит, то есть, говорил… - начал Драко.

- По меркам твоего отца я бесчестный человек, - перебил его Снейп. - Не оправдал высокое доверие своего господина, долгое время был двойным агентом. По-моему, бесчестен твой отец. Он предал самого себя, причем дважды. Первый раз - когда ради родовой чести по указке своего отца оттолкнул единственного человека, которого ставил в своей жизни на первое место, впереди себя, над собой.