Лучинушка - Ольга Дмитриевна Конаева

только вечер затеплится синий, Лишь только звёзды зажгут небеса….

– И черёмух серебряный иней жемчугами украсит роса… – поддержал Родька.

Сара Вульфовна посмотрела на сына, прижала руку к груди и медленно кивнула, выражая свою благодарность за удавшийся сюрприз.

Стеша, постоянно за нею наблюдавшая, заметила этот жест, и воспрянула духом. Ей захотелось немедленно подойти к этой хрупкой женщине и обнять в благодарность за то, что она их приняла и оценила. Родька запел:

– Что взгрустнулося тебе, то не томное мгновенье, все не так, не по тебе, даже пенье уж не в пенье…

Стеша медленно подошла к дивану, на котором сидела Сара Вульфовна, и, опустившись на колени, прижалась лицом к её маленьким сморщенным рукам. Та почувствовала, что они стали влажными от слёз, и подняв её голову, поцеловала в лоб. Стеша поднялась на ноги, и с благодарностью поклонившись пожилой женщине в пояс, так же медленно вернулась к роялю.

– Кто эта девушка, Адамчик? – спросила Сара Вульфовна у сына, когда все разошлись.

– Мама, вы не поверите, но перед вами стояла на коленях праправнучка графа Туманова.

– Господи боже мой, у меня совсем высохли мозги, как можно было забыть? Я же с первого взгляда поняла, что знаю эту девочку уже лет сто, ведь она вылитая Анастасия, а вспомнить, кого она мне напоминает, так и не смогла. Но почему мне о ней ничего неизвестно? И как могло случиться, что наследница Туманова зарабатывает на жизнь пением? Это же уму непостижимо…

– Пением… – усмехнулся Адам Викентьевич. – если бы только пением. Что вы скажете, если узнаете, что этой девочке приходилось доить коров?

– Скажу, что мир перевернулся. Хотя я знала об этом уже давно. Мне очень хотелось бы с нею пообщаться. Как ты думаешь, это возможно?

– Я думаю, да. Кстати, Каморин просил узнать, не смогут ли они выступить на его юбилее.

– А когда?

– Через две недели.

Глава 11

– Опять Адам Викентьевич. Не слишком ли он к нам зачастил? – подумала Софья Николаевна, увидев ювелира, идущего к их дому с букетом роз и пакетом в руках. – Конечно, он обещал, что не будет вмешиваться в личную жизнь Стеши, но его частые визиты и долгие, задумчивые взгляды в её сторону говорят о том, что он строит насчёт неё какие – то свои планы.

Однако, надо отдать ему должное, именно с его лёгкой руки их дела стремительно пошли в гору. После выступления на юбилее Сары Вульфовны приглашать их дуэт на праздники в богатые дома стало хорошим тоном. Платили им очень хорошо, опять же благодаря Адаму Викентьевичу, который преднамеренно обнародовал сумму уплаченного им гонорара, словно подзадоривая остальных на шаг «кто больше».

Игорь Станиславович, внимательно следивший за их успехами, посоветовал им взять в группу скрипача и гитариста, и рекомендовал бывших выпускников своей школы, Стешиных ровестников Антона Ерёмина и Гену Синицына, перебивавшихся случайными заработками на свадьбах.

Парни уже были наслышаны об успехах этой интригующей пары – таинственной певицы Тумановой и её странноватого брата, и приняли предложение с радостью, усмотрев в их совместном будущем хорошую перспективу. Познакомившись со Стешей, они единогласно признали её иконой женственности, а пообщавшись, полюбили, как сестру.

Родькины странности компенсировались его добротой и непосредственностью, а также редким музыкальным талантом, и они воспринимали его, как равного. Гена Синицын жил в двух кварталах от Софьи Николаевны. Парни стали ежедневно собираться у него и разучивать музыку, придуманную Родькой. Сегодня он опять ушёл к ним с самого утра.

Сама Софья Николаевна в силу своего возраста решила от дела отойти, хотя и продолжала принимать в становлении нового коллектива самое деятельное участие. Нужно было помочь ребятам сработаться, и можно было мечтать о выходе на большую сцену. Но Стеша восприняла её решение с ужасом. Софья Николаевна была для неё всем, и матерью, и подругой, и советницей, и заступницей, одним словом, каменной стеной, за которой ей было хорошо и спокойно. Оставаться без неё было очень страшно, особенно после случая, когда один из подвыпивших гостей перехватил её при выходе из туалета и стал делать недвусмысленные предложения. Оскорблённая до глубины души, Стеша через силу закончила выступление, а дома дала волю слезам. Софье Николаевне с большим трудом удалось её успокоить.

– Девочка моя, – говорила она, обнимая и гладя её по голове,– мир очень жесток, а шоу бизнес особенно. Всегда найдутся недалёкие люди, считающие, что, заплатив гонорар, купили тебя со всеми потрохами. Тебе придётся пережить ещё очень многое. Чтобы не сломаться, надо думать о хорошем, о том, что порядочных людей, которым ты даришь прекрасные минуты радости и счастья, всё – таки больше. Так что надо держаться.

Стеша никак не могла привыкнуть к статусу певицы, и чувствовала себя преступницей, надевшей чужую маску и присвоившей чужое имя. Она постоянно жила в страхе, что её прошлое откроется. То, что, благодаря Адаму Викентьевичу, это чопорное общество признало талант, допустило в свой круг, да ещё и платило немалые деньги самозванке, не так давно распевавшей вокализы коровам, казалось ей обманом с её стороны. Она старательно избегала общения с гостями, чтобы не отвечать на вопросы о своём прошлом, откуда так внезапно появилась, и почему раньше никто о ней не слышал. Выдумывать какую – то пикантную историю Стеша не хотела, а признаться в том, что попала из грязи в князи всего лишь по воле случая, не могла. Поэтому, закончив выступление, всегда старалась уехать как можно быстрее.

Но однажды всё – таки случилось то, чего она боялась больше всего на свете. Выступая на очередном юбилее очередного друга Адама Викентьевича, она обратила внимание на молодого мужчину, смотревшего на неё так, словно он знал о ней что – то такое, чего она не знала сама. Стеша была уверенна в том, что им уже приходилось встречаться, но никак не могла вспомнить где. Она уже начала понемногу запоминать лица людей, для которых ей приходилось петь, а это в основном была одна и та же компания, так называемые сливки городского общества, перетекавшие из одного места в другое, но этого человека она видела в другом месте и при других обстоятельствах. Её беспокоила двусмысленная усмешка, с которой он смотрел ей в глаза, и от этого ей было не по себе.

Софья Николаевна обратила внимание на её взволнованный вид и, сделав небольшой перерыв, отвела в сторонку и спросила:

– Стеша, что случилось?

– Ничего не случилось, всё в порядке.

– Неправда. Я вижу, что тебя что – то беспокоит. К тебе опять кто – то приставал?

– Никто не приставал, но…

– Что?

Стеша заметила приближавшегося к ним незнакомца, и повернувшись к нему спиной, тихо сказала.

– Видите этого человека, в сером костюме, который стоит за моей