Последний конвой - Саморский

не обойтись, честно говоря, я и половину не поняла. Так что перескажу в вольной интерпретации.

Суть вот в чем.

Юпитер, как самое массивное тело Солнечной системы является своего рода гравитационным щитом, перехватывающим всех межзвездных скитальцев — метеориты, астероиды, кометы и прочие блуждающие тела инозвездного или межзвездного происхождения. Таким образом, они не могут проникнуть во внутренний пояс малых планет и нанести ощутимый вред Земле. Однако, бесследно эти атаки не проходят. И хотя для Юпитера падение кометы наносит вреда не более чем булавочный укол, катастрофа неизбежно отдается эхом на нашем главном светиле — Солнце.

Планеты Юпитер и Земля находятся в постоянном космическом взаимодействии и магниторезонансе. И если бы человек умел видеть магнитное поле Юпитера, то этот диск был бы диаметром больше видимого размера Луны и сиял на небосклоне вторым Солнцем. И привел в качестве примера комету «Шумейкер — Леви — 9», врезавшуюся в Юпитер в июле 1994 года. На падение кометы Солнце отреагировало необычно высокой и продолжительной геомагнитной активностью.

А если, говорит, на пальцах объяснять, то Солнечную систему можно представить в виде огромного волчка. И если ткнуть пальцем в ободок, то волчок начнет скакать и раскачиваться, но все равно вернет себе прежнее вертикальное положение. На этом принципе основаны приборы — гироскопы.

Так что повышением среднегодовой температуры на Земле, мы обязаны исключительно нашему родному солнышку, которое вот таким вот образом отреагировало на нокдаун Юпитера. Со временем баланс восстановится, магнитные поля успокоятся, и солнечная активность снизится. Но будет ли к тому времени еще существовать человечество, никто не знает.

А что касается биосферы, так ничего сверхъестественного не произошло. Просто закончилась наконец-то Кайнозойская эра, длившаяся два с половиной миллиона лет. А на смену ей пришла другая, название которого он не знает, потому что биологию в школе изучал посредственно, так как непрофильный предмет. И что теперь, весь окружающий нас животный и растительный мир кардинально изменится. Но произойдет это не за один день, и даже не за одно столетие. А продолжаться будет, как минимум, несколько миллионов лет. Поэтому если человечество не сумеет быстро приспособится к новым условиям жизни, ему следует придумать, как немедленно покинуть эту планету, дабы избежать полного вымирания.

Потом мы очень долго ехали в молчании, до самой стоянки. Я все пыталась переварить услышанное, но так до конца и не поняла последней фразы. Космонавтика и раньше была чересчур дорогой, технически сложной, и катастрофически ненадежной. А в нынешних условиях, технически и финансово Метрополия не потянет даже вывод на орбиту искусственного спутника. А о массовой межзвездной экспансии, даже мечтать не приходится. Тут в Африку конвой с огромным трудом собрали, а наивные мечтатели что-то о космосе лепечут…

Снова заправка, мелкий ремонт, опять погрузочно-разгрузочные работы, с перераспределением части груза по колонне. Эмиссар злой как черт, костерит по чем зря грузчиков набранных из числа морячков и механиков. Ослепительно яркие прожектора снуют по барханам, их провожают хищные стволы пулеметов. Вокруг растянувшейся на добрых полкилометра колонны, мотается пикап охраны. Что-то истерично вопит политрук, пытаясь перекричать рев двигателей грузовиков, но слов не разобрать.

Одним словом, жизнь конвоя идет в соответствии с какой-то своей внутренней логикой, мне увы, недоступной.

23 февраля 32 года (ночь)

* * *

Стояли долго, почти целый час. Сломанную машину разгрузили, зацепили и поволокли на тросе. Скорость движения конвоя резко упала. Не ехали, а ползли, как сонные мухи по несколько метров в минуту. Примерно через час мучений, нашему руководству надоело, и обочина дороги обзавелась еще одним брошенным автомобилем, а колонна наконец-то набрала крейсерскую скорость и поехала дальше.

Открыли все окна настежь, ветер почти стих и перестал швыряться песком. Потихоньку накрапывает дождик. Даже холодно стало, пришлось натягивать кофту. Хотя времени до утра еще полным-полно, делать мне совершенно нечего, можно было бы выспаться всласть. Но с такой дорогой, не уснуть. «Скорую» кидает по ухабам и колдобинам, как старый цыганский тарантас. Мотор натужно ревет. Арсений отчаянно сражается с рулевым колесом. Впереди маячит водовозка, окутывая нас клубами вонючего дизельного выхлопа. От этого всепроникающего запаха, начинает слегка подташнивать.

Василий не выдержал пытки тишиной, и первым прервал молчание, начав какой-то очередной бесконечный рассказ. Я его не слушала, молчала, уставившись в окно и спокойно думала о своем. Мысли крутились, вращались, перескакивали с одного на другое, и опять меня занесло куда-то не туда.

Зачем Быков приказал взорвать баржу?

Если рассуждать хладнокровно, отринув эмоции, то получается, что она нам больше не нужна. «Летящий» должен был дождаться возвращения экспедиции из похода и доставить нас обратно в Метрополию. Мои подозрения связанные с ограниченным количеством топлива, которого может не хватить на обратный путь только усилились. Техника старая, расход горючего превышает все мыслимые и немыслимые нормы. В связи с изменением первоначального маршрута, расстояние, которое придется преодолеть конвою в пути выросло многократно. Солярки и так было в обрез, а по новому маршруту, дай бог, если хотя бы в один конец хватит.

И как тогда поступил Быков?

Забрал с баржи людей и все ценное, а потом взял, да и подорвал ее к чертям собачьим. Логика прослеживается просто железная, топлива мало, возвращение экспедиции под большим вопросом. Значит баржа нам больше не нужна. А чтобы бандитам не досталась, и не была превращена в пиратское судно, лучше всего ее утопить.

Прямо мороз по коже от мысли, что придется остаться на этом мертвом континенте навсегда. Во имя чего? Что мы везем настолько ценное и зачем? Стоит ли оно наших жизней, положенных на алтарь «мудрым» руководством Метрополии?

Василий, прекрасно осведомлен о цели нашего путешествия. Однако же, рассказывает, о чем угодно, но только не о главном. Наверняка запугали, застращали и с десяток очень важных бумаг с гербовыми печатями подписать заставили, в которых синем по белому написано, — «болтать не смей, а не то…»

А не то, что? Расстреляют? В болота сошлют?

Не думаю, что на болотах будет прямо намного хуже, чем в пустыне. Как мне кажется, нарваться на случайную пулю от африканских бандитов намного вероятнее, чем пасть жертвой «свинорылых» мутантов. А уж, загнуться от тропической лихорадки, гипотермии, дизентерии, Эболы или какой другой геморрагической лихорадки, как нефиг делать.

Чем запугали?

Нет, тут что-то иное…

В глазах младшего научного сотрудника нет ни капли страха. Скорее наоборот — фанатичный блеск первооткрывателя, исследователя, спасителя человечества. То бишь, мотивация для учёного, самая, что ни на есть правильная — идейная. Как-то исхитрились найти подход к молодому «научнику», навешали