Синий маяк - Ксения Литвинова

двадцать и попробуем доплыть до лучших земель. Потом вернёмся за остальными. Таков примерный план.

— Я ваших планов не осуждаю, но я даже рядом не стоял с кораблями. А если вы про них знаете, отчего не уплыли раньше?

— Оттого, что мы про них знаем, а видеть не можем. Тем более, плыть, — сухо поясняет Ксарда. — Если корабль кого послушает, то тебя, а как с ним управляться, сообща разберёмся. Нам бы хоть куда из этих треклятых скал! — бросает она, сердито отставив сковороду. — А то у нас уже песок во всех дырах, и я не про зубы.

Лично у меня и на зубах песок, но я стараюсь им не скрипеть. Можно и с отрядом пойти. Почему нет? Я как раз мечтал обзавестись крепкой командой и вооружённой охраной. На берегу они меня не оставят, они без меня отчалить не смогут. В любом случае сейчас смешно драться за корабли, которые то ли есть, то ли нет.

— Как скажете, — соглашаюсь я, не сморгнув, — мне что здесь, что там — никакой разницы. Но если плыть, то всем вместе. Не надо мне Связь разрывать, я к ней привык. И в пути от неё помощь.

— Терпи, — вздыхает Ксарда, — а мы потерпим твоё недовольство. Что делать, если нынче не сыщешь приличного волшебника? А пока ты будешь терпеть, подумай остатками мозгов — можно ли тащить твою Связь на судно? Она же всех изведёт! По одному или скопом.

— Она людей не ест, а то бы вы с ней не сладили, — говорю я тихо, — она охотится на белок и лис.

— А ты лиса или белка? — ухмыляется моя собеседница. — Не дело тащить с собой людоедскую нечисть. Выбирай, помирать с ней на пару или нет? Мне выгоднее, чтобы ты жил. Нам с тобой долго плыть, если поладим.

Ксарда не сводит с меня взгляда. Я это чувствую, но смотрю не на неё, а в окно. Смотрю и думаю, что придраться не к чему. Я давно хотел найти людей — каких ни на есть. И убраться с острова. А лучше и то, и другое. Пора решаться, но я так устал, что решить трудно. В добавок рыба жареная! Запах с ума сводит. И солнце так ослепительно сверкает над дальними скалами, что глазам больно. То всё тучи были, а нынче ясный день. Как назло! Да, надо спешить.

Ксарда будто нарочно пододвинула ко мне табурет с остатками ужина. А сама обтёрла пальцы о тряпку и занялась моим мешком. Без неё такую опасную вещь никто не трогал.

— Если не хотите погибнуть, вам придётся принять моё условие, — осторожно подаю я голос, — иначе добра не будет. Почём вам знать, что я вас не убью? Не сегодня, так завтра. Раз для управления кораблём нужна магия, вам придётся доверить мне Перо. А отдадите Перо — и я потоплю корабль.

— Не потопишь, — заверяет она, подозрительно разглядывая бутылку с компотом, — ты к тому времени вернёшься в разум. А не вернёшься, так мы тебе поможем. Сумасшедший колдун нам ни к чему.

— Вы слишком добры, — произношу я расстроенно, — не нужно меня освобождать против воли. Верните жену, и мы уйдём. С вами или без вас.

— То всё тварь, а то уже жена! — Ксарда качает головой и отставляет бутылку. — Я, знаешь ли, родилась в тот год, когда ушли корабли. Тогда многие были живы, кто воевал. Разные небылицы рассказывали. Но такого, чтобы маг с тварью жил, даже обожравшись мхом, не могли выдумать. С людьми ещё куда ни шло, но с нежитью! Мы поэтому и убить тебя хотели — никак не думали, что волшебник. А в вампирах мы не нуждаемся… Там что внутри? — уточняет она, разглядывая на просвет узкий хрустальный флакон.

— Благовония, — отвечаю я, бегло глянув на пузырёк.

— Не похоже на благовония, — морщится Ксарда, понюхав пробку, — если на тебя полью, не обидишься?

— Воля ваша.

Подумаешь — сонные капли!

— Ладно, это потом, — решает Ксарда, чуть поколебавшись. — Ты бы врал поменьше. Себе делаешь хуже.

Да мне как-то всё равно. Надо было в замке остаться, а не искать новых приключений! Но Ксарда уже добыла из мешка обмотанные шарфом зеркала, значит до развязки недалеко.

— Из развалин вещицы? — интересуется она с нехорошей улыбкой.

— А что, замок вы видите? — отвечаю я вопросом на вопрос.

— Старики его помнят, — туманно поясняет Ксарда, — давно как-то ходили в ту сторону, я тогда девчонкой была. Зимой по реке пробирались. Места кругом заклятые, но на южные ворота мы поглазели. Дальше пробиться не смогли. Ни в обход, ни тараном.

— Странно, — не могу я не удивиться, — разве магия не держит вас в скалах?

— Держит, — соглашается Ксарда, распутывая шнурок, которым стянуты зеркала, — за одного беглого тут десяток гибнет. Мы думали, раз много времени прошло, может, чары рассеялись? Куда там! Как я вернулась, так мне и рассказали.

— А остальные?

— Остальные не вернулись, — она медленно поворачивает в руках изящные резные рамы, — шестеро мужчин сгинули. Кто в болотах, кого зверь задрал, кого под лёд затащили. Там, понимаешь ли, такая погань плавает светящаяся…

— Понимаю, — мне приходится собрать все силы, чтобы подняться на ноги. — Это зеркала, если что.

— Спасибо, вижу, — холодно улыбается Ксарда, — что вдруг забеспокоился?

— Разобьёте, — вздыхаю я, — а они недешёвые. Там камни драгоценные по углам. Я уже пробовал наладить обмен. Но обычно всё за так отбирают. Вы тоже не исключение, как я посмотрю.

Ксарда оглядывается, не переставая улыбаться. Что? Мне, и правда, страшно.

— Ты свои заклятия Пером по воздуху пишешь? — произносит она задумчиво. — Стало быть, язык тебе можно подрезать?

— За что? — вздрагиваю я. — Вам не вежливость нужна, а выгода. Берите что угодно, мне с вами драться расхотелось.

Да гори оно всё! Пока она возится с трофеями, я смотрю, как подбирается к зениту жаркое солнце. Под солнцем томятся на каменных мостах смуглые стражи в латанных-перелатанных доспехах. Дождутся ли они кораблей? Я-то точно знаю, чего жду, и мне становится грустно.

Тончайший кружевной шарф размотан, и Ксарда аккуратно разделяет сложенные лицом к лицу стёкла. Даже её трогает витиеватая резьба на рамах — все эти переплетающиеся, льнущие друг к другу цветы, в которых намертво запутались птицы и рыбы. Ксарда задумчиво наклоняет голову, и её улыбка становится жёстче. Когда я делаю шаг от окна — по её мнению, слишком резкий — она наставляет на меня кинжал.

— Их можно увеличить в размерах, — объясняю я, стараясь не замечать оружие, — просто проведите пальцем по краю. Или давайте я проведу —