Притворись бабочкой - Тория Дрим

отношению к Маккою?..

Порой события выбивают из колеи, словно кто-то проверяет нас на прочность, но какой от этого толк, если неизвестность только наносит увечья?

На улице невыносимо жарко. Пока я возвращаюсь домой, чувствую, как на носу и лбу образовываются капельки пота. Я отмахиваюсь от пчелы, которая пролетает мимо, а затем убираю слипшиеся пряди волос с лица. Меня вмиг начинает раздражать все. Жара действует отвратительно: тело ломит, идти тяжело. Я не замечала, с какой скоростью шла до этого – наверное, быстрее всякого велосипедиста. Энергия появилась во мне после непонятного действия Маккоя. Я называю поцелуй «непонятным», потому что ничего не предвещало проявления столь романтических чувств с его стороны.

Мне казалось, что я и Эванс – хорошие знакомые, даже друзья. Неужели он думает по-другому?

Мне определенно нужно время, чтобы привести свои мысли в порядок. И лучшим решением будет пойти к беседке и посидеть там, скрывшись от палящего солнца. Кажется, даже моя бледная кожа уже успела подгореть. На руках образовались покраснения, и теперь больно до них дотрагиваться. Я вся вздрагиваю, когда ветер обволакивает своим порывом мое разгоряченное тело. Морщусь, прикрывая глаза. Лагерь заметно опустел. Похоже, все ушли на обед, о котором я благополучно забыла. Надо хотя бы успеть на ужин, иначе желудок будет завывать баллады.

В беседке так же пусто, как и вокруг. Внутри я наконец достигаю успокоения, поскольку мне хочется побыть в одиночестве. И сейчас я безумно рада отсутствию людей.

Маккой Эванс превратил мой день в череду вулканических извержений: откровения, нервы, шок. Все это довело до взрыва. Я не управляла собой. Как ошпаренная вылетела от него, даже не подумав о том, что могла обидеть этого парня. Он, возможно, чувствует себя нехорошо и винит себя за свой поступок. Поцелуй говорит о многом. Это чрезвычайно важное проявление чувства, которое не возникает из ниоткуда. Для меня уж точно.

Я присаживаюсь на деревянную скамью и окончательно выдыхаю с облегчением, оказываясь в тени, под крышей беседки. Лучи проникают внутрь сквозь дырочки по бокам, но я не обращаю на них внимания, так как пододвигаюсь к самому краю и пропадаю в сени деревьев.

Обстановка беседки снимает стресс. Я будто под панцирем, который служит сейчас некой защитой от внешних раздражителей. На миг я закрываюсь в собственном мире. А ведь такой же момент, как с Эвансом, однажды уже мог произойти, но не с ним.

– Бежим быстрее, Дарен! – крикнула ему тогда я, крепко хватаясь за ладонь. Его сильная рука сжала мою, и я улыбнулась.

Мы успели забежать к нему домой до того, как полил сильный дождь, который пытался сокрушить нас на пути сюда. Дарен отдал мне джинсовую куртку, чтобы я не замерзла. Она полностью промокла, с нее ручьем стекала мутная вода, и мне стало неловко. Все-таки портить его вещи не входило в мои планы.

Как только открылась дверь его дома, мы, насквозь промокшие, быстро разделись у порога и прошли в гостиную. Приятный аромат сразу же ударил в нос. Я не знала, куда себя деть: чувство голода проснулось моментально, и в животе предательски заурчало.

– Кто-то хочет есть, – утвердительно пробормотал Дарен, доставая для меня тапочки.

Ноги мигом расслабились, утонув в пушистых оранжевых тапках, и тепло окутало ступни. Дарен знал, как сделать так, чтобы мне было комфортно.

– Если честно, я умираю с голоду. Еще в кинотеатре глядела на попкорн, как одержимая, – призналась я Дарену, но в ту же секунду в груди неприятно кольнуло.

Говорить о голоде было тяжело. Как будто меня ожидал очередной выстрел после этого откровения. Я не должна была думать о еде, не дойдя до заветных цифр на весах. Еще пять килограммов, а потом я могла баловать себя чем-то вкусным сколько угодно. Но пока что нужно было строго придерживаться диеты.

– Я заметил. – Дарен кивнул, беззаботно поправив челку, которая незаметно сползла на лоб. – Но решил не соблазнять тебя. Мы проделали вчера хорошую работу, и я знал, что мама готовит лимонные кексы. Их ты обязана попробовать.

Действительно, вчерашняя тренировка принесла хороший результат. Минус килограмм, и это не считая того, что я взвешивалась вечером, а не утром. Сначала бег на стадионе, потом тренажеры на спортивной площадке, а затем заезд на велосипедах. И все это в специальном поясе для похудения, который Дарен любезно мне подарил. Он и вправду делал все для того, чтобы я побыстрее распрощалась с комплексами.

– Так что ты там говорил о лимонных кексах? – с интересом спросила я, наслаждаясь ароматом, исходящим из кухни.

Я чувствовала наслаждение, потому что освободилась от промокшей одежды и уже успела согреться. Подошла к камину, где пламя различными узорами опаляло стекло. Можно было бесконечно наблюдать за этим зрелищем, размышляя о жизни.

– Думаю, они почти готовы, – громко сказал Дарен из кухни – так, чтобы я, конечно, услышала.

Я легким шагом двинулась в сторону кухни. Мама Дарена встретила меня с улыбкой и распростертыми объятиями, в зеленом фартучке с новогодней елкой, хотя на дворе и стояла осень.

В тот день Элизабет выглядела очень счастливой. Она всегда