Черный завет. Книга 2 - Ирина Булгакова

Потом кочевник созрел для того, чтобы преподнести Шанан-дэю сюрприз.

Девушка услышала скрип отрывающейся двери и невольно вздрогнула. На пороге стоял Ханаан-дэй.

— Чаю, — дерзко приказал он. Однако бесстыжие глаза спрятал — и на том спасибо.

Все стало на свои места. Роксана ясно представила себе ту роль, которую кочевник ей отвел. Опять рабыня. Умом понимала, что никем другим быть не могла, но сердцу не объяснишь. В душе медленно закипала злость. Точка кипения достигла такой степени, что опомнилась только у двери: чуть не вошла в комнату с пристегнутым к поясу кинжалом. Даже невозможно представить себе, насколько долгой была бы пауза перед тем, как Шанан-дэй с размаху хлестанул бы ее саблей. Ибо… как там по трижды клятому Джавару? Вооруженный раб — твой враг. Примерно так. Все равно они не обидятся на нее за неверное толкование.

Все время, пока девушка готовила у печи чай, Шанан-дэй съедал ее глазами. Но убедился в своей догадке позже, когда она, преклонив как положено примерной рабыне колени, взгромоздила на стол чайник и чашки. Уж потом выпрямилась и стала разливать горячий напиток. Не удержалась от злорадства — нарочно держала ладонь открытой, так, чтобы хорошо был виден шрам, белой лентой тянувший кожу. Тот самый, что оставил кнут с железным шариком на конце.

Тот самый, что ночью так исступленно целовал Ханаан-дэй.

Краем глаза заметила, что они оба не отрывали глаз от ее ладони и ей польстило такое внимание. Расставив чашки, удалилась в клеть, нарочно не закрыв дверь до конца. Кочевник, судя по прошлой жизни, закрытых дверей не любил, а бывший хозяин сделал вид, что не заметил "небрежности". Зато она сможет наблюдать за Шанан-дэем. Кто знает, не отважится ли он повторить попытку с отравлением прямо сейчас? Блестит, блестит на пальце золотой перстень и прячет смерть в тайной глубине.

— Постой, уважаемый, — разлепил, наконец, пересохшие губы Шанан-дэй. — Если не изменяет мне память, та самая рабыня, что я продал тебе за один золотой?

— Истинно так, — тихо ответил кочевник.

— Для меня новость, что тебе удалось сохранить и рабыню, — Шанан-дэй говорил, осторожно подбирая слова. — До меня доходили слухи, что ты угодил в плен к разбойникам. Я следовал за ними попятам. До самого Гранда. Там следы твои потерялись. После того, как там похозяйничал Черный демон, мало кому удалось уцелеть.

— Удалось, как видишь.

— Вижу… и радуюсь вместе с тобой. Это большая удача, кроме собственной жизни сохранить и свое добро.

— Да, это удача.

— Мало кто из нас вернется на родину с тем богатством, которым владели здесь. Тебе повезло, ты везешь рабыню.

— Рабов, — сквозь зубы процедил кочевник и Шанан-дэй отвел глаза, обдумывая сказанное.

— Но теперь я рад вдвойне: в нашем скромном войске прибавился воин. И хороший воин.

Кочевник кивнул головой, принимая похвалу.

Было уже темно, когда Шанан-дэй поднялся с лавки. Роксана дождалась пока за ним закроется дверь и стихнут шаги. Только тогда вышла их клети и устало опустилась на лавку, рядом с кочевником.

— Что делать будем? — спросила она.

Он молчал.

— Ты будь с ним поосторожнее, Ханаан, — так и не дождавшись ответа, сказала она.

— Я осторожен. Иди. Мне надо подумать.

— Не так уж ты осторожен, как я посмотрю, — она пропустила мимо ушей его — просьбу или приказ? — Я бы даже сказала, что ты ведешь себя неосторожно, — она повертела в руках пустую чашку.

В его глазах созрел мысленный вопрос. Девушка не стала играть с ним в прятки — дальше тянуть было опасно. Иначе в следующий раз она рискует излить душу покойнику.

— Шанан-дэй хотел тебя отравить. Еще там, в деревне. У него тайник в перстне. Когда ты вышел за саблей, он сыпанул тебе в чай… здесь могу только догадываться. Так думаю, что растертый в порошок лист Волчьего глаза. По крайней мере, по цвету похож. Знаешь, как он действует?

На лице Ханаан-дэя не дрогнул ни один мускул. Тихое дыхание стало и вовсе бесшумным.

— Роксана, повтори еще раз, что ты сказала, — шепнул он.

— Думаешь, почему я тогда опрокинула чашку? — она подалась вперед.

— Попробую предположить: меня спасала? — глаза сузились в плохо скрытом сарказме.

— Нет, Ханаан, не тебя. Себя спасала. Твою смерть Шанан на меня бы повесил. Одной стрелой двух зайцев. Не знаю, врать не буду, зачем ему был нужен ты, но мне он так и не смог простить… Что не засек кнутом сразу.

В черных глазах мелькнуло озарение. Такое бывает, когда играешь в детские квадратики, которые нужно расставить по своим местам. Когда последний квадратик занимает свое место — все сходится. Такое же "все сходится" зрело в глазах кочевника. И столько открытого было в выражении его лица, всегда тщательно скрывающем мысли от посторонних глаз, что у Роксаны дрогнуло сердце. Все вместе — и темнота, и рука, лежащая на столе, с длинными сильными пальцами, и часть шеи, открытая воротом рубахи — все было из той ночи, что до сих пор не отпускала ее. Нестерпимо захотелось коснуться его руки губами. Ханаан-дэй так никогда и не узнал, чего ей стоило сдержаться. Грудь девушки вздымалась, когда она, невольно задев кочевника ногой, поднялась из-за стола.

— Подожди, — вдруг сказал он и она послушно села. — Хочу знать, что ночью был не сон.

Он потянул ее к себе, посадил на колени, до хруста сжав плечи. Роксана запрокинула голову, принимая поцелуй. И не заметила, как ноги оплели его бедра, а руки забрались под рубаху, царапая обнаженную спину.

В следующее мгновение кочевник решительно отстранился.

— Иди, Роксана, — мягко сказал он. — Мне надо подумать.

* * *

Осталось неизвестным, до чего именно додумался кочевник. Вполне возможно, его решение было мудрым и единственно верным. Однако Шанан-дэй опередил его. На следующий день он не заставил себя долго ждать. Натужно заскрипели ступени крыльца и Роксана метнулась в клеть, оставив для наблюдения небольшую щель.

На сей раз Шанан-дэй пришел не один. Его сопровождал высокий худой степняк, увешанный оружием. После неизбежных приветствий и обмена любезностями, бывший хозяин перешел к делу. Он начал разговор стоя, и это было плохим признаком. Чем дольше Роксана его слушала, тем скорее убедилась — дурное предчувствие ее не обмануло.

— Уважаемый Ханаан-дэй помнит, что я уступил ему рабыню на два месяца, — щурился Шанан-дэй и у Роксаны мурашки бегали по коже — Я принял золотой и сделка состоялась. Много времени прошло с тех пор. Я пришел забрать рабыню — таким был уговор.

— Уважаемый прав, — кочевник кивнул головой, подтверждая все, что сказал Шанан-дэй. — И от сделки я не отказываюсь. Однако, суть уговора состояла в том, что я отдам рабыню перед тем, как решу вернуться на родину. Уважаемый видит — мое торговое путешествие затянулось. Я по-прежнему нуждаюсь в услугах рабыни. А сейчас особенно. Но сделка есть сделка — я готов вернуть рабыню после того, как в ней отпадет надобность.

— И когда это случится? — вкрадчиво поинтересовался бывший хозяин. — "Отпадет надобность" — долгий срок.

— Я верну рабыню через месяц.

— Месяц — долгий срок. Если в то время у меня было много рабынь, теперь меня обрадует и единственная. Я прошу вернуть ее сейчас.

— Уважаемый Шанан-дэй противоречит сам себе. Я соблюдаю условия сделки, — кочевник упрямо склонил голову. — Я отдал золотой и сделка состоялась. Я верну рабыню через месяц.

— Это так, брат, — вмешался в разговор высокий степняк, чем вызвал недовольство Шанан-дэя.

— Хорошо, — сквозь зубы сказал бывший хозяин. — Но я пришел к тебе с радостью, уважаемый…

Высокий степняк вдруг кивнул головой и не говоря ни слова вышел за дверь. Спустя мгновенье он вернулся. Роксана ждала подвоха, но не думала, что он окажется таким сногсшибательным. В руках высокого степняка, пряча в ножнах блеск от лучей Гелиона, вилась сабля. У Роксаны в глазах потемнело — вот он, выстрел наповал. А если точнее — ниже пояса. Тем более, что она узнала ту саблю, виденную всего однажды. Ее трудно было не узнать: на кожаных, безупречной выделки ножнах темнело клеймо — такой знакомый изгиб кнута.

— Я сохранил саблю твоего отца, — как сквозь войлок донеслись до нее слова Шанан-дэя. — И благодарность возьму, как положено.

Роксана видела, как окаменело лицо кочевника, как дрогнули губы. Как потянулась рука, но замерла на полпути. Судьба повернулась не лучшей стороной. В следующее мгновенье девушке предстояло убедиться в том, что кочевники ценят превыше всего — оружие или… как назвать то, что возникло между ними? В общий ряд никак не укладывалось вечное слово "любовь", по той простой причине, что его не существовало в степном языке. Быть может, в противовес оружию просилось слово "женщина"? Любой, мало-мальски знакомый с обычаями степняков уверенно бы ответил — нет. На втором месте после оружия, у кочевников также стояло оружие. Все остальное — родина, женщина, семья — занимало третье место. Если мгновеньем позже судьба продолжит поворот, Роксане предстоит увидеть ее с худшей стороны. Однако к этому следовало подготовиться.