За Уралом. Американский рабочий в русском городе стали - Джон Скотт

Приблизительно в это же время один из известных корреспондентов газеты «Магнитогорский рабочий» написал статью, занимавшую целую страницу и озаглавленную «Печальная история плавки № 1372». Эта плавка началась на письменном столе начальника мартеновского цеха, который, изучив заказы на сталь, подписал распоряжение: «Плавка № 1372, сталь для ведущего моста тракторов». Распоряжение отнесли к диспетчеру, отдавшему его начальнику смены, который взял его с собой в столовую, пролил на него суп и в конце концов отнес его в таком виде, что можно было разобрать лишь часть написанного, начальнику участка № 1, который после определенной задержки передал его в руки сталевара мартеновской печи № 4, только что пришедшего на работу. Короче говоря, этот сталевар не смог полностью прочесть, что же было написано в этом распоряжении и, чувствуя необходимость попрактиковаться, решил выплавлять быстрорежущую инструментальную сталь. Однако не хватало то одного, то другого, и к тому времени, когда мартен был загружен, было бы уже очень трудно определить, какой сорт стали в нем находился. Лаборатория не смогла провести точный контрольный анализ, и сто восемьдесят тонн неполноценной стали были разлиты по изложницам после бесчисленных мелких проволочек: ждали кран с разливочным ковшом, ждали рабочих, чтобы они убрали шлак, который пролился на рельсы из соседней мартеновской печи, и так далее.

Восемнадцать изложниц зарегистрировали в книге диспетчера и повезли к стриппер-крану. По пути туда три слитка потерялись. По прибытии на место было обнаружено, что два слитка приварились к изложницам и пошли в отходы. Тринадцать оставшихся слитков отправили на блюминги. Здесь два из них в томильном колодце смешались с другими слитками и след их затерялся. Одиннадцать слитков прошли через блюминг, где один из них пошел в отходы. И наконец, пройдя два первых прокатных стана, девять[63] слитков попали на промежуточные склады. Здесь был проведен анализ и полученные результаты сравнили с первоначальной заявкой-распоряжением на плавку № 1372. Было признано, что эти слитки не соответствуют спецификациям, они были забракованы и пошли в отходы.

Несмотря на эти обескураживающие примеры плохой организации и неразумного руководства, магнитогорский мартеновский цех добился реальных успехов. Ежедневно производилось тысячи тонн стали[64]. Более того, после 1937 года производство стали резко увеличилось и одновременно заметно повысилось качество. Пять лет, с 1937 до 1942 года, Магнитогорск поставлял приблизительно десять миллионов тонн стали для русских машиностроительных заводов и строительных работ. Эта сталь стоила дорого, как в рублях, так и в человеческих жизнях, однако из десяти миллионов тонн стали будет сделано много танков, а их военная эффективность не связана с той ценой, которая была за нее заплачена.

Часть VII

Административный аппарат и чистки

Глава I

Октябрьская революция полностью изменила жизнь правящего класса России. Помимо членов аристократических семей и крупных капиталистов, около трех миллионов более мелких предпринимателей, банкиров, инженеров, врачей, офицеров, чиновников почтовых, железнодорожных и других ведомств погибли или эмигрировали. В 1923 году после окончания гражданской войны большевики столкнулись лицом к лицу с задачей реорганизации страны, занимающей одну шестую часть суши, с населением около ста шестидесяти миллионов, полностью неуправляемым, дезорганизованным и измученным длившимися почти десять лет войной, революцией, голодом и гражданской войной. Старых управляющих и административных чиновников больше не существовало. Необразованное, грубое крестьянство, мелкий промышленный пролетариат, партия большевиков, общее число членов которой в период революции составляло около двадцати тысяч человек, и горстка профессиональных революционеров с большим стажем были единственными источниками, из которых можно было пополнить ряды государственных деятелей, послов, финансистов, директоров фабрик и даже начальников станций и специалистов. Большевики вынуждены были решить вопрос о назначении на руководящие посты и должности чуть ли не за одну ночь.

Организационные задачи, которые поставило перед собой и должно было решить новое правительство России — особенно с началом пятилеток, — были неслыханной трудности. Народный комиссариат тяжелой индустрии, например, координировал работу тысяч шахт, мастерских, цехов, фабрик и заводов, разбросанных по всей территории страны. Этот комиссариат был создан одним росчерком пера и предполагалось, что он начнет незамедлительно работать. У него не было никаких шансов развиваться постепенно на протяжении нескольких десятилетий, как, например, это происходило со сравнительно небольшими компаниями Генри Форда, Эндрю Карнеги и Круппа. Результат оказался именно таким, какого и можно было бы ожидать: огромный энтузиазм, безграничная преданность и тяжелый труд, а также невероятная сумятица, дезорганизованность и тупость. Положение осложнялось еще и тем обстоятельством, что очень многие люди были настроены враждебно по отношению к Советской власти и готовы были саботировать все что угодно, особенно когда чувствовали, что могут сделать это безнаказанно, не подвергаясь никакому риску.

В конце двадцатых годов, как раз в то время, когда все еще только начиналось, Советская власть лишила всех гражданских и имущественных прав или «ликвидировала» более миллиона богатых крестьян-кулаков вместе с членами их семей. Эти кулаки обычно были наиболее умелыми и знающими земледельцами в своей деревне и, следовательно, местными лидерами; в то же время их сыновья и дочери закончили школу и после революции стали банковскими служащими, кассирами, квалифицированными медсестрами и даже инженерами, докторами и административными работниками. Сыновья и дочери кулаков лишались гражданских прав вместе со своими отцами, как только выяснялось, что они выходцы из кулацких семей.

За исключением периодов небольших послаблений в середине двадцатых, а потом в начале тридцатых годов, очень немногим иностранным специалистам было разрешено приезжать в Советский Союз.

Таким образом, большевики были вынуждены налаживать и организовывать промышленное производство, финансы, транспорт и торговлю с помощью неквалифицированных и неопытных управляющих и административных работников.

Этот процесс в миниатюре можно было наблюдать и в Магнитогорске, где за 5 лет было построено и начало работать огромное промышленное предприятие. К 1934 году большинство иностранцев уехало. Завод остался на попечении представителей новой советской интеллигенции, которым помогали специалисты-заключенные. Завенягину, директору комбината, было тридцать четыре года, и до того, как он был назначен на эту должность, у него почти не было опыта работы в промышленности. Под его руководством работал весьма разнородный по своему составу коллектив инженеров, управляющих и чиновников, большинство из которых не годились для этой работы, так как им не хватало опыта, а зачастую и способностей. Завенягин был вынужден держать их потому, что не было никого, кем можно было бы их заменить.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});