Повести и рассказы - Павел Мухортов

Когда они спустились по винтовой лестнице, Геннадий моментом прострелял взглядом все столики, но не увидел никого из знакомых.

— А где твоя подруга?

— Была здесь, — без раздумий ответила девушка. — А почему она вас так интересует?

— А как ее зовут? Лена? — он понял, что делает что–то не то, однако иначе не мог.

— Дудки! Валентина! — услышал Ткачук удивленный ответ.

— Как Валентина?.. А как она выглядит? Белые волосы до плеч?

Девушка азартно перебила его: — Ха! Нет, черные. Вы, кабальеро, ее никогда не видели и…

До Геннадия дошел чудовищный смысл происходящего. Он понял, что никакой второй здесь не было, что на встречу с ним пришла именно эта девушка.

— А как вас зовут? — наконец осведомился он.

— Лена. Нет, это финиш! Так вы решительно не помните? — возмутилась она, улыбаясь.

Рядом проходили подростки, с замашками завсегдатаев садились за столики, делали заказы. Генке показалось, что на него и на знакомую смотрят, как на странных людей. Действительно, они вели беседу, стоя между столиками, не садясь и не уходя из бара. «Да, не совсем удобно получается…»

Он предложил Лене сесть, заказал сок и кофе.

— Так где и когда? Объясните мне. Не обращайте внимания на мое смущение, но, честно говоря, не помню.

— Когда? Ха! А этой осенью мы разве не сидели вместе вот так же, только в другом месте, не в безалкогольном? Конечно, ты был «хорош» тогда…

— Не помню! — замотал он головой.

— Ха! Просто финиш! Мы долго болтали, а потом ты посадил меня в такси, предварительно взял телефон, но что–то не позвонил.

— Все, извини, но я тебя перебью, — челюсть Генки поползла вниз. Он натужно продолжал: — Честно говоря, я не могу больше слушать тебя… по той причине, что этой осенью я был еще очень далеко отсюда, учился в другом городе, в военном училище и…

— Так–таки–так, заманчиво, — импульсивно перебила девушка и постучала по столику ноготками. — Выходит, будущий офицер? Господин курсант в отпуске?

— Нет, примчался ради удовлетворения твоего любопытства. Эта игра начинает раздражать, давай начистоту и отвечай на вопросы, Геннадий прямо и твердо смотрел в глаза девушке. Не выдержав, она опустила их.

— Кто вы и цель вашего звонка? Только честно.

— К дьяволу твои вопросы! Лучше скажи почему ты кинулся назначать встречу?! — несдержанно оборонялась она.

— Так звонила мне ты?! — Ткачук положил свою руку на ее кисть, легко лежавшую на краю стола.

— Э-э, кабальеро, а чему ты удивляешься? У меня такое ощущение, что ты ненормальный…

В голове Геннадия промелькнуло все, что было связано с именем Лены, и незнакомка разом помутнела в его слюдянистых глазах.

— Знаешь, — и он непроизвольно коротко рассказал о Лене… — Я любил ее. Вчера твой голос принял за голос Лены, сюда, честно говоря, мчался с невероятной надеждой увидеть. Теперь понимаешь, что я тебя так просто не отпущу, пока все не выясню. Зачем ты знонила?

Генка опустил голову. Напряженная тишина натягивала тугой тетивой нервы… Первой напряжения не выдержала девушка.

— А у тебя каникулы? Или, как там у вас, отпуск?

Этот глупый, как показалось Генке, вопрос, совершенно не относящийся к теме, обескуражил его. Шумно вздохнув, он уже почти спокойно ответил:

— Если тебя очень интересует это, посмотри подшивку нашей молодежной газеты за прошлый месяц. Где–то там напечатан мой портрет… — Он говорил размеренным голосом, глядя поверх головы собеседницы, но взгляд его не упирался в каменную стену, а уходил, казалось, вдаль. Его уже ничего не интересовало, полная апатия овладела телом и разумом. Он словно вновь погрузился в странное полузабытье, а когда осознал это, и сделал неимоверное усилие, чтобы вернуться в настоящее, сразу понял, что с ним и где он. Напротив никого не было.

«Не сон ли это?» — испугался Генка, но чашка выпитого кофе и нетронутый сок на столике напомнили недавние события. «Где же она?» — Ткачук окинул быстрым, ищущим взглядом зал. Потом, немного помедлив, встал, расплатился с барменом. Одеваясь на ходу, он выскочил в переулок, почти побежал на центральную улицу города, куда могла скрыться незнакомка.

Домой вернулся поздно. Ни одной четкой, определенной версии Генка не находил. «Или это чушь, или сон, или гипноз, или… сигнал к действию…» Все перепуталось. Не ужиная, завалился спать. Несколько раз звала к телефону мама. Наверное, звонил Филин. Но Генка забился под одеяло, чтобы никого не слышать.

Погас свет и включились разноцветные прожекторы.

— Три! Пятнадцать!

Соприкоснулись, звонко щелкнули барабанные палочки, затем последовал длинный переход, вступил бас, ритм и вдруг эта, будоражащая слуха и чувства взбитая масса ломающихся звуков, многократно усиленная электронным преобразователем, вырвалась из–под обшивок колонок и понеслась в простор зала, сотрясая, заражая движением и затягивая в круговорот танца.

На сцену выскочил рослый улыбающийся брюнет с микрофоном в руках. Резко закинув голову, он поправил волосы, взмахнул рукой и поднес микрофон к губам.

— Мы вас приветствовать сегодня рады!

Для нашей дружбы расстояний нет.

Сейчас мы шлем для вас с эстрады

Наш самый добрый праздничный привет!

Зал зашумел и превратился в генератор хлопков и свиста. Воодушевленный конферансье вновь поправил волосы и повторил рукой своеобразный жест, точно распахнул грудь.

— Итак, дорогие друзья, вокально–инструментальный ансамбль «Вариант» предлагает свою композицию…

Нарастающий гул аплодисментов заглушил его голос.

Филин отвернул рукав, на часах — 19. Генки еще не было. «Старик, почему–то опаздывает».

Пропуская девушек, вошел Ткачук, остановился, растерянно огляделся. Сергей подумал, что это девушки, разыгравшие Генку, а по его кодексу они совершили моральное преступление. Их стоило проучить.

— Серега! — Генка помахал рукой. Филин приблизился. — Знакомтесь, Оля, это Сергей, славный парень, интересный.

— Очень приятно.

— Честно говоря, он занимается розыском преступников в свободное время, — многозначительно добавил Генка.

— Да брось, старик! — Сергей улыбнулся и сконфузился.

— Ладно. Доверяю тебе хрустальное сокровище под именем Оля, она самая скромная и загадочная девушка в мире. Попробуй ее разгадать.

Загадочная блондинка была чуть пониже Сергея, полноватая, в беленьких гольфиках, в черных на высоком каблуке туфельках, голубой вельветовой юбке, слегка прикрытой свитером. На шее красовалась золотая цепочка, а в ушах позвякивали в форме полумесяца серьги. Длинные пальчики с накрашенными ноготками цепко держали какой–то пакет. Она с интересом смотрела на Филина, он на нее. Наконец, преодолев минутное оцепенение, Сергей спросил:

— Где вы учитесь?

— На биофаке в Ленинградском университете.

— Да–а–а? — воскликнул Филин. — А как вас сюда, так сказать, занесло?

— Приехала к подруге, взяла больничный.

Филин решил: «И себя показать». Желая проверить знания девушки, заодно уличить ее во лжи, он скопировал из себя безумного ученого и с подвохом спросил, чем отличаются с точки зрения биологов два понятия, так сказать, анабиоз и абулий.

Самая загадочная и скромная вдруг улыбнулась очаровательно и так огорошила видавшим виды бесцеремонным тоном, что Филину стало не по себе:

— Послушай, не много ли вопросов для первого раза?

Филин прикусил язык, однако удовлетворенно отметил, что напал на след.

Артисты быстренько сымпровизировали и довольно удачно марш клоунов–силачей. По залу волнами перекатился смех.

С преувеличенно хитрым выражением лица Сергей подмигнул Ольге и пригласил на танец. Подхвативший голубой вихрь мелодии понес их в такт общему колыхающемуся движению. Филин входив в роль следопыта.

— Оля, извини, раз ты, так сказать, ратуешь за такой тон, пожалуйста. Но еще один вопрос.

— Ты назойлив однако.

— У–у–у! Я думаю нет. Просто хотел узнать, где это Генка вас нашел?

Возможно вопрос привел ее в замешательство. Она промолчала, потом он переспросил, и она ответила что–то невразумительное. Сергей, конечно, смекнул, что новая знакомая, пожалуй, не скажет лишнего. Видимо, они затеяли тонкую и не совсем чистую игру. «Куда же исчез Генка?» — думал Филин, тем временем буйно расцвечивая годы учебы в школе и службы в армии, которые отличались многообразием и пестротой. Ольга поддерживала этот привольно–раскованный тон. Но странное дело: чем больше он говорил, тем чаще ловил себя на мысли, что об Ольге не узнал ровным счетом ничего, чистый ноль информации, тогда как она узнала о нем исключительно все.

У него вдруг возникло непреодолимое желание завести Ольгу в темный угол и там правдами и неправдами, угрозами или еще чем–нибудь, смотря по обстоятельствам, вырвать признание о странных звонках, о двойнике Лены, о том, кто ее послал, а главное — вытащить Генку из ужасного состояния.