От «Барбароссы» до «Терминала»: Взгляд с Запада - Базиль Гарт

Цейтцлер согласился: «Я тоже не могу этого постигнуть. Мне все еще думается, что может это не так, что, возможно, он [Паулюс] лежит там тяжело раненный».

В северной части Сталинграда в районе завода «Баррикады» и Спартаковки командир 11-го корпуса генерал Штреккер еще двое суток оказывал бессмысленное сопротивление.

Утром 2 февраля русские, стянув в этот район всю находившуюся поблизости артиллерию и реактивные минометы, в течение двух часов вели непрерывный ураганный огонь по остаткам окруженной группировки. Затем орудия смолкли, и тысячи русских солдат бросились на штурм подвалов, погребов и разрушенных зданий, откуда немецкие пулеметчики в ряде мест все еще продолжали вести огонь до последнего патрона.

Разъяренные русские вытаскивали из укрытий этих фанатиков, проклиная «фашистских свиней», продолжавших бессмысленное кровопролитие после того, как Паулюс сдался.

Внезапно из окон разрушенных зданий и заводских корпусов появились белые флаги. Последний немецкий оплот рухнул, началась массовая сдача в плен уцелевших немецких солдат и офицеров.[144]

Вынужденное реагировать на советские официальные сообщения об этом блестящем триумфе, нацистское правительство скрепя сердце сообщило немецкому народу о том, что 6-я армия полностью погибла. В течение беспрецедентных трех дней все немецкие радиостанции передавали похоронную музыку, в тысячах домов «третьего рейха» воцарился траур. Рестораны, театры, кинотеатры, все увеселительные заведения были закрыты, и население рейха тяжело переживало трагедию этого тяжкого поражения.

В Берлине Геббельс начал набрасывать речь, призывающую население Германии осознать необходимость готовиться к «тотальной войне».

Через два дня после прекращения организованного сопротивления немцев первый секретарь Сталинградского обкома партии А. С. Чуянов позвонил за Волгу директору Тракторного завода. «Пора возвращаться», — сказал он, и рабочие, многие месяцы ожидавшие этого сообщения, упаковали свое снаряжение и отправились домой.

Они возвращались в Сталинград по льду через Волгу мимо регулировщиков, направлявших длинные колонны пленных немцев, покидавших город, и торжествующие русские смеялись при виде жалкого вида своих врагов, закутанных в шали, старое женское тряпье, во что попало.

За пять месяцев боев и бомбежек 41 тысяча жилых домов (90 процентов жилого фонда города) была уничтожена. 309 промышленных предприятий, 113 больниц и школ лежали в руинах. Перепись гражданского населения показала, что из более чем 500 тысяч, проживавших в Сталинграде летом 1942 года, осталось всего 1515 человек. Большинство погибло в первые дни Сталинградской битвы либо покинуло город и временно поселилось в Сибири и Средней Азии. Никто не знал, сколько из них было убито, но, несомненно потери были колоссальными.

62-я армия покидала Сталинград для заслуженного отдыха на восточном берегу Волги. Через месяц отдохнувшие и пополнившие свои ряды дивизии армии[145] двинутся на запад вслед за своим командармом Василием Чуйковым на поля новых сражений.

Дуглас Орджилл[146]

Самый лучший танк в мире

Из всех видов боевой техники, с которыми столкнулись немецкие войска во второй мировой войне, ни один не вызвал у них такого шока, как русский танк Т-34 летом 1941 года. Блестящие успехи немецких танковых дивизий во время кампании во Франции в предшествовавшем году укрепили старательно насаждавшуюся нацизмом веру в немецкое превосходство. Открытие, что «унтерменшен» («недочеловеки») — так нацистские идеологи пренебрежительно называли русских — сумели создать танки, которые явно превосходят их собственные боевые машины, вызвало страх как в верхних, так и в низших эшелонах гитлеровской армии. Один за одним ведущие немецкие танковые военачальники угрюмо отдавали должное танку Т-34.

«Исключительно высокие боевые качества, — заявил начальник штаба 58-го танкового корпуса генерал-майор фон Мелентин. — Мы ничего подобного не имели…» «Самый лучший танк в мире» — такова оценка генерал-фельдмаршала Эвальда фон Клейста, командующего 1-й танковой армией.

Наиболее мрачный для немцев вывод сделал самый известный из немецких танковых командиров генерал-полковник Гейнц Гудериан, командовавший в 1941 году 2-й танковой армией: «Очень тревожные донесения о качестве русских танков… Превосходство материальной части наших танковых сил, имевшее место до сих пор, было отныне потеряно и теперь перешло к противнику. Тем самым исчезли перспективы на быстрые решающие победы».

Советские конструкторы, создавшие Т-34, сосредоточили свои усилия на важнейших характеристиках, избегая каких-либо усложнений конструкции и даже внутреннего комфорта, который на Западе считали необходимым для эффективной работы танкового экипажа.

В итоге им удалось решить основное уравнение, которое должно быть написано золотыми буквами над столом каждого конструктора танков: эффективность оружия прямо пропорциональна его способности занять правильную позицию, чтобы нанести решающий удар и выдержать без ущерба для себя удары, наносимые противником.

Это уравнение кажется детски несложным, но советские конструкторы танков понимали его гораздо глубже, чем английские или немецкие специалисты, руководившие производством бронетанковой техники в годы, предшествовавшие второй мировой войне. Вот почему Т-34 предстал как чудо-оружие, когда немецкие танковые дивизии впервые столкнулись с ним в пыльном зное русских степей летом 1941 года.

Истоки создания Т-34 уходят в 30-е годы, когда начало развиваться советское танкостроение и была заложена основа, на которой русские специалисты создали бронетанковые войска следующего десятилетия. Небывалый взрыв таланта и энергии, который произошел тогда в области советского танкостроения, — одно из наиболее выдающихся событий в истории создания военной техники.

Судите сами: в 1924 году в Советском Союзе был построен первый грузовой автомобиль, а к 1939 году Советское государство создало бронетанковые войска, которые численно превосходили танковые армии других стран мира. Бронированные машины, находившиеся на вооружении Красной Армии, были разными по своим качествам, но некоторые из них в свое время не уступали танкам, находившимся на вооружении армий других стран, а подчас и превосходили их.

Колесно-гусеничный танк БТ-2 — «быстроходный танк» — был первым из знаменитой серии, кульминацией которой стал после ряда существенных конструктивных изменений танк Т-34.

За БТ-2 в период с 1931 по 1938 год последовали БТ-5, БТ-7 и БТ-7М.[147] Общей чертой их была смешанная колесно-гусеничная ходовая часть, заимствованная у американского конструктора Кристи, позволявшая танку, в зависимости от местности, передвигаться либо на гусеницах, либо на колесах, и наклонная лобовая броня, увеличивающая противоснарядную защиту. Еще более примечательно то, что каждая новая серия танков БТ оснащалась более мощным орудием: от 37-мм пушки на БТ-2 до 45-мм на БТ-5 и 76-мм на БТ-7М.

Русские смогли делать это, потому что они, как гласит английская пословица, «не клали все яйца в одну корзину». Более мощные танковые пушки для серии БТ появились потому, что русские строили наряду с легкими также и тяжелые танки. Танки БТ поставлялись в войска в массовом количестве: к 1935 году, например, в строю числилось около 3500 таких танков различных серий.

Но кроме них советские конструкторы создали и выпускали более крупные, традиционные типы танков, такие, как средний танк Т-28 и тяжелый Т-35. Т-28 был первоначально оснащен 76,2-мм пушкой с длиной ствола 16,5 калибра, которая, однако, вскоре была заменена более мощным орудием с длиной ствола 26 калибров. Такое прогрессивное наращивание мощи артиллерийского вооружения танков резко отличалось от английской практики, где даже на самом тяжелом танке «Матильда» была установлена 40-мм пушка.

Наиболее крупные немецкие танки Т-IV, небольшое количество которых находилось в строю во время битвы за Францию летом 1940 года, были оснащены 75-мм пушкой. Но это было короткоствольное орудие с небольшой начальной скоростью снаряда и низкой бронепробиваемостью. Кроме того, в отличие от английских танков, башни советских танков позволяли размещать в них более мощные орудия, чем те, которыми они были вооружены первоначально, — значительное производственно-технологическое преимущество ввиду набиравшего темпы соревнования между броней и орудием.

Еще более важным с точки зрения будущего развития советских бронетанковых войск было то, что производство танков серии БТ сопровождалось ростом уверенности русских в своих способностях решать сложные технические задачи и привело к возникновению одного из наиболее талантливых конструкторских бюро в истории танкостроения. Этим бюро руководил Михаил Ильич Кошкин, выпускник Ленинградского политехнического института, который ранее принимал участие в разработке экспериментального колесно-гусеничного танка Т-29. В 1937 году конструкторское бюро Кошкина получило задание создать новый танк, который по своим характеристикам почти не отличался от танков серии ВТ. Этим танком был колесно-гусеничный А-20 — 18-тонный быстроходный средний танк с покатой броней, толщина которой на башне составляла 22 мм, и 45-мм пушкой. Ввиду использовавшегося традиционного комбинированного — колесо и гусеница — движителя управлялся танк рулевым колесом. А-20 сочли слишком легким для его роли, и в 1939 году по инициативе Кошкина был создан более тяжелый, чисто гусеничный крейсерский танк Т-32. С первого взгляда комбинация колеса и гусеницы может показаться заманчивой: танк на колесах наносит меньший ущерб сети дорог, по которым он передвигается, да и двигаться он может с большей скоростью. Однако реальности поля боя делали эту комбинацию бессмысленной, и к тому же двойной движитель усложнял технологию массового серийного производства танка, к чему стремился Кошкин. Он хотел построить средний танк с более мощным орудием — танк достаточно простой в производстве, который мог бы выпускаться на различных заводах — не только хорошо, но и среднетехнически оснащенных. В своем предварительном докладе о Т-32 Кошкин выдвинул предложение, что «ввиду тактического нежелания использовать танки ВТ в их колесной роли и дополнительных технических трудностей, связанных с производством танков, способных передвигаться как на колесах, так и на гусеницах… предлагается сосредоточить дальнейшие усилия на создании менее сложной машины на чисто гусеничном ходу…».