Побег с Лазурного берега - Антон Леонтьев

Стол двигался по воздуху вопреки всем физическим законам. Баронесса простонала:

– О, прекратите это, герр Штопенберг! Я больше не выдержу!

Она повалилась в обморок, и Майкл едва успел поймать баронессу. Стол брякнулся на пол, Виталиус подоспел к аристократке и дал ей несколько пощечин.

– Все закончилось, мадам, – начал он ее успокаивать, – дух вашего предка ушел.

Майкл включил верхний свет, баронесса, которую уложили на кушетку, слабым голосом залопотала:

– О, герр Штопенберг, вы лучший из всех медиумов... вы сумели вызвать дух моего прапрапрапрадеда Ги... Но что мне теперь делать?

Виталиус уставился на Майкла, и молодой человек понял, что пора и ему подать голос.

– Баронесса, – произнес он, – душа вашего предка заточена магическими силами в портрете, и освободить ее может только специальный ритуал изгнания бесов. Вы ведь не так давно приобрели портрет Ги де Мазарини?

– Да, я купила его месяца три назад на аукционе, с тех пор в моем замке и бушуют призраки, – ответила баронесса. – Вы сумеете изгнать их?

Майкл удрученно покачал головой.

– Те силы, с которыми мы имеем дело в данном случае, слишком сильны для процедуры экзорцизма. Увы, мы ничем не можем вам помочь, баронесса. Вы обречены до конца дней своих жить в замке с призраками.

Майкл и Виталиус направились к дверям. Их остановил дикий вопль баронессы:

– Не оставляйте меня одну! Вы слышите хохот? Я сойду с ума! Сделайте же что-нибудь! Я готова озолотить вас, если вы изгоните духов!

– Дело не в деньгах, мадам, – тяжело вздохнул Виталиус, – ведь призраки, как вам известно, неподкупны. Каково ваше мнение, падре?

– Существует только один способ избавиться от вторжения призраков, – откликнулся тот.

– Испробуйте его! – простонала баронесса. – Я больше не выдержу!

– Вы должны избавиться от портрета, – продолжал Майкл. – Но если вы его продадите, то духи разозлятся и заберут вас с собой, в мир теней, баронесса. Вы должны отдать портрет святому человеку, не требуя взамен ни гроша!

– Заберите его, ради бога! – воззвала к ним баронесса. – Я не хочу больше видеть этот портрет в своем замке. Падре, сжальтесь надо мной!

– Нет, мадам, исключено, – заявил Виталиус. – Представляете, какая предстоит с ним морока? Падре придется в течение недели молиться около него и орошать святой водой, чтобы обуздать бесов. Да и то может не помочь.

– Я вам заплачу! – крикнула баронесса, подымаясь с кушетки. – Где моя чековая книжка?

– Лучше наличными, – скромно предложил Виталиус. – Ах, наличности нет? Мадам, у вас же есть чудные бриллианты.

Баронесса сняла украшения и вложила их в руку Виталиусу. Тот наступил на ногу Майклу, и молодой человек изрек:

– Я знаю один отдаленный монастырь в Италии, братья будут денно и нощно читать молитвы около бесовского портрета.

– Так и быть, мы возьмем картину. Но делаем это с тяжелым сердцем, – провозгласил Виталиус. – О том, что произошло, мадам, вы должны хранить молчание, иначе силы тьмы вернутся в ваш замок.

– О, нет! – возвела очи к потолку баронесса. – Я никому ничего не скажу! Когда вы сможете забрать портрет?

– Так и быть, прямо сейчас, – смилостивился Виталиус. – Но сначала мы с падре проведем в галерее изгнание духов. Никто не должен нам мешать!

Они оказались в темной галерее. Майкл, заслышав сатанинский хохот, поежился.

– Похоже, в замке и в самом деле живут привидения...

– Куда там! – усмехнулся Виталиус, вытаскивая из ниши лестницу. Он вскарабкался по ней и извлек откуда-то сверху портативный магнитофон. – Вот он, источник стонов и хохота. Подключен к сети и работает двадцать четыре часа в сутки. А запись – одна и та же. Когда заканчивается, то автоматически перематывается, и все начинается сначала.

– Но как в замке оказался магнитофон... – начал Майкл.

Виталиус хлопнул его по плечу и пустился в пояснения:

– Несколько месяцев назад баронесса ремонтировала систему отопления. Мне не составило труда проникнуть в замок под видом рабочего и установить эту штуку. А теперь, достопочтеннейший падре Крюшо, снимайте портрет Ги де Мазарини. Я знаю одного коллекционера, который отвалит за него полмиллиона франков. Он очень недоволен тем, что баронесса купила картину на аукционе, и готов пойти на все, чтобы заполучить полотно. Если мадам нас сама упрашивает забрать его, почему бы не оказать ей такую услугу. Заодно прихватим и ее бриллианты.

Через час, после завершения сеанса изгнания нечисти, герр Штопенберг и падре Крюшо покинули замок баронессы. Она, убедившись, что вой и хохот в галерее прекратились, была на седьмом небе от счастья.

– А как тебе удалось сделать так, чтобы стол поднялся в воздух? – спросил Майкл. – Это какой-то трюк? Но я видел, что твои руки покоились на столешнице и ногами ты его не подталкивал.

Виталиус продемонстрировал ему металлические штыри, спрятанные в рукавах пиджака.

– Они вставляются в особые дырки, и стоит мне встать, как стол тоже поднимается в воздух, – пояснил Виталиус по дороге домой. – У меня имеется много подобных трюков, Майкл, и наступила пора тебе с ними ознакомиться. В мире так много богатых идиотов, которые сами умоляют забрать их деньги, что грех этим не воспользоваться.

А через два месяца они отправились в Ниццу: Виталиус предложил обдурить почтенных жителей города при помощи сказочки о поисках затерянной картины Леонардо да Винчи. Им понадобилась секретарша, которая бы сортировала корреспонденцию, отвечала на звонки и поддерживала миф о «гениальном профессоре» и его «смекалистом ассистенте». Когда в руках Майкла и Виталиуса скопилась приличная сумма и приблизился день начала работ в штольне, где якобы был спрятан шедевр Леонардо, они смылись из Ниццы, прихватив с собой кругленькую сумму.

– Жаль девушку, – сказал позже Майкл, просматривая газеты, в которых велась речь об их мошеннической акции. – Ее таскали в полицию и подозревали в том, что она причастна к нашей операции.

– Малышка тебе понравилась, ведь так? – спросил ехидно Виталиус. – Но жертвы среди гражданского населения неизбежны. С девчонкой все равно ничего не случится, ее помаринуют в полиции и выпустят, поняв, что ей ничего не известно.

И Майкл счел тогда, что Виталиус прав. Какое ему дело до девицы, работавшей у них пару недель секретаршей? Он никогда ее больше не увидит, так что нечего и думать о ней. Он гнал мысли о том, что она могла ему понравиться. Единственная женщина, которую он любил и которую будет любить до самой смерти, это Дженни. Конечно же, в его жизни будет еще масса красоток, но с ними он собирается делить постель, а не душу.

И все же Мари Дюбуа, их секретарша в Ницце, не шла у него из головы. И когда почти три года спустя Майкл отправился на яхту греческого миллиардера Георгиоса Костандиллиса, чтобы изъять из сейфа драгоценности его жены, и столкнулся в кабинете с молодой женщиной, то сразу же узнал в ней Жанну Дюбуа.

– Мерзкая девчонка! – бушевал Виталиус, когда они обнаружили в мешке вместо сокровищ Костандиллиса песок и гальку. – Майкл, как ты мог позволить ей обвести себя вокруг пальца? Ведь ты, без преувеличений, лучший в своем роде. После меня, конечно же!

Странно, но Майкл не испытывал гнева по отношению к Жанне (впрочем, ее подлинного имени он не знал). Судьба свела их уже два раза, и он отчего-то не сомневался, что они встретятся в третий.

И от этой мысли Майкл отчего-то чувствовал непонятное волнение.

* * *

Георгиос Костандиллис сидел за письменным столом, играя ручкой с золотым пером. Смуглое лицо миллиардера было мрачнее тучи, в темных глазах сверкала ярость. Личный секретарь Костандиллиса, вытянувшись в струнку, замер перед хозяином. Он боялся поднять взгляд, потому что позади миллиардера находился выпотрошенный неизвестными грабителями сейф.

С момента обнаружения кражи прошло около пяти часов. Костандиллис сам наткнулся на вскрытый сейф, когда зашел в кабинет, чтобы забрать требовавшиеся ему бумаги. Еще до того, как он позвал слуг и охрану, кто-то поднял пожарную тревогу. Только когда она улеглась и выяснилось, что на «Дионисии» ничего не горит, миллиардер оповестил свое ближайшее окружение о произошедшем.

Личный секретарь Костандиллиса работал на грека уже девятый год, и за это время ему удалось пережить многое. Он становился свидетелем безобразных сцен ревности, которые устраивали Георгиосу его темпераментные любовницы, узнав о том, что миллиардер дал им отставку. Несколько раз он видел, как миллиардер силой овладевал женщинами, которые не хотели добровольно переспать с ним. Особенный гнев у Костандиллиса вызывали плохие новости с биржи и весть о том, что его давний конкурент Онассис в очередной раз обошел его, заполучив чрезвычайно выгодный контракт или заключив небывалую сделку. Любил Костандиллис отчитывать слуг, поучать собственных отпрысков и вымещать плохое настроение на супруге. В таких случаях он не стеснялся в выражениях и давал волю рукам, становясь просто неуправляемым.