Великая княжна Настасья - Айлин Лин

образ малолетней девчушки, тоненькой и бледной, никак не желал выветриваться. Вот и женись теперь на этой пигалице, пусть и семнадцать вёсен княгине, всё одно, из такого цыплёнка лебедя не вырастить. Сможет ли она выносить ему здоровых детей? Не помрёт ли на первых родах?

Деян привык планировать свою жизнь, загодя решая где и как поступить. Теперь же боги взяли его жизнь в свои руки и как оно повернётся неизвестно.

Снова и снова молодой мужчина перечитывал последнюю весточку от единственного родного человека, печально вздыхал, вспоминая отца. Тихо горевал о его утрате.

И всё же не отпускали мысли о грядущем. Как оно будет там, в Веже? Ох, батюшка, кого же ты просватал мне? За чью судьбу заставил ответ держать?

***

Настасья

Мысль о пушках всё не давала мне покоя. Однако их производство связано со многими трудностями. Спасибо моему всесторонним знаниям: я знала два метода создания орудий. Но какой предпочесть и как правильно рассчитать размеры, чтобы пушку не разорвало при первом же выстреле?

Первый способ: орудие, по сути, ковалось; делали отдельные полосы, скрепляя их потом обручами, как собирают деревянные бочки. Кажущаяся довольно простой, такая технология требовала очень много времени, не только выковать полосы металла нужной толщины и размера, но и подогнать их потом между собой. Второй способ – отливка. И тут возникал вопрос, как сделать подходящую для её форму? Можно использовать глину, что опять же увеличивает трудоёмкость процесса. Ведь пушка должна быть полой, а значит, форма непростая. К тому же казённую часть (прим. автора — часть огнестрельного оружия, где помещаются заряд и снаряд перед выстрелом) надо лить отдельно, да ещё добавить сюда те же стальные полосы для укрепления ствола. Вопрос непростой.

Обговорив всё с кузнецами, решили сделать первые модели, использовав оба варианта. Правда на уговоры потратила уйму времени. Напугавшись моих рассказов об орудии, что стреляет раскалённым железом, мастера долго упрямились, говорили, что-де не слыхано такое на Руси, так и богов прогневать недолго. Одной смастерить подобное было немыслимо, а кузнецы и слышать не желали об этом.

Вечером я поделилась своими проблемами с матушкой, не ждала, что так упрутся мои мастера.

Милава задумалась, странное выражение промелькнуло на её лице.

- А позовите-ка мне Лепшу, - велела она чернавкам.

Вскоре в палату вошёл волхв, глубокий старец был бодр не по годам. Седой как лунь, крупные морщины прорезали лицо, но походка была твёрдой, спина прямой, как у юноши, а взгляд лишён старческой затуманенности.

Приветила Милава Лепшу, подала чашу с мёдом, а после, не таясь, рассказала обо всём.

- Рассуди сам, Лепша, - добавила она после, - тебе ведома воля богов. Терпеть ли нам и прежде, что гибнут люди, а иных уводят в полон, чтобы продать рабами на чужбину, или станем на защиту Вежи?

Волхв молчал, опершись на посох — задумался о чём-то своём. При этом пристально на меня глядя. Его взор, казалось, пробрался в самую душу, желая разузнать все мои мысли и секреты. И, кажется, что-то увидел, по моей спине прокатилась холодная капля пота, руки взмокли – настолько непростым был взор волхва. Недолго длилось моё оцепенение в плену очей колдуна, перевёл он свой взгляд на матушку и заговорил:

- Я не буду спрашивать у тебя, Настасья, как открылась тебе сия тайна. А только сдаётся мне, ничего не происходит без разумения богов. Может, не только для Вежи орудие сие спасением станет. Завтра поедем вместе с тобой в посад, поговорю я с Гордеем.

Более ничего не сказав и не задерживаясь, Лепша поблагодарил Милаву за угощение и удалился.

Я же, облегчённо выдохнув, окрылённая надеждой, отправилась к себе, с нетерпением ожидая утра.

Не знаю, что сказал Лепша моим мастерам - он попросил не присутствовать меня во время беседы, но только всё недовольство кузнецов точно рукой сняло! После чего стали меня внимательно расспрашивать о том, как и что надобно сделать.

Я ликовала! Теперь-то мне ничто не помешает!

Работа закипела. Перво-наперво, рассчитав размеры кованых полос, решили сделать самые простые пушки.

Затем приступили к литью. Надо было сообразить форму из глины, по технологии медленной формовки.

Из дерева для этого смастерили круглый сердечник, он нужен был для того, чтобы пушка была полой внутри. На него наносились тонкие слои глины, давая каждому из них просохнуть, и этот этап сильно затягивал процесс. На полученную болванку отдельно крепили деревянные формы для цапфы (прим. автора - два выступа цилиндрической формы в средней части пушки, которые служат для установки орудия на лафет). Далее работа начиналась над самим кожухом формы. Готовую болванку смазывали смесью сала и воска, для лёгкого отделения железа от глины, и опять всё повторялось сначала. Слой за слоем наносилась глина, обсушивалась на воздухе. Когда форма была готова, её ещё долго сушили на козлах, снизу развели небольшой костёр, для прочности скрепив железными обручами.

Когда завершили просушку, из готовой формы удалили сердечник и рубашку, таким образом, получив пустотелую заготовку для литья.

Изготовили железный прут для канала ствола пушки, поместив его внутрь формы и приладив к ней заготовку казённой части. Для заливки выкопали яму прямо перед печью, проведя от горна жёлоб в земле, по которому побежит расплавленный металл. Установив заготовку, заполнили пространство между ней и стенками землёй. И приступили к литью.

Кузнецы, освоившись с процессом, выпроводили меня домой, заверив, что и сами справятся. Я не стала упорствовать – присутствие женщин на кузне не приветствовалось, кузнечное ремесло считалось исконно мужским занятием. Незачем было настраивать мастеров против себя, и я просто отправилась дальше по своим делам.

По той же технологии выработали форму и для ядер. С картечью тоже провозились, но она мне была даже нужнее ядер. Осталось только дождаться, когда всё будет готово.

Наконец, долгожданный день настал.

Я с нетерпением переступила порог кузни, где лежали две готовые пушки. Одна кованая, просто прямая, вся стянутая железными толстыми обручами; другая же широкая, сужающаяся к дулу, чтобы пороховые газы не разорвали орудие.

С гордостью осматривала нашу первую пушку, у нас получилось! Моей радости не было предела. Пусть и не верх совершенства, но выглядело всё основательно, внушая надежду на успех.

Теперь же черёд за лафетом (прим. автора – опора для пушки). Его решили смастерить из дуба, незачем тратить металл. Соорудив из трёх досок что-то наподобие ящика без крыши, в боковых стенках прорезали ступени, чтобы регулировать высоту дула. К задней части орудия понижались по высоте, между стенками