На свои круги (СИ) - Турлякова Александра Николаевна

Уходя, они держались за руки, боясь расцепить их, смотрели друг на друга, ловя сияющие взгляды. Внизу Орвил задержал Анию и осторожно набросил на голову свободный капюшон плаща. Они смотрели друг на друга и не видели, что смотрят за ними. А молодой человек за столиком узнал их двоих и всё понял без единого слова.

ЧАСТЬ 14

Вот это да! И кто бы мог подумать! Ничего себе!

Эрвин, ошеломлённый случившимся, не мог найти покоя весь следующий день и поединок на турнире, где он, кстати, неожиданно для самого себя победил и это после бессонной ночи! Не мог найти успокоения и вечером, на пиру. Знание тайны, к которой он так неожиданно прикоснулся, воодушевляло его, наполняло энергией и силой. Может быть, поэтому он без большого труда победил своего соперника в поединке, а тот был бароном и весьма болезненно воспринял поражение от рыцаря без наследства. Мысли же Эрвина были заняты другим.

На пиру он наблюдал за молодой баронессой и её мужем, пытался угадать её мысли, читал её движения и вздохи. Как противно ей присутствие старого мужа рядом, его взгляды хмурые исподлобья. Как искала она среди лиц молодых людей знакомые черты своего любовника. О, Эрвин видел этот её ищущий взгляд, видел и улыбался.

Интересно, а её муж знает об отношениях сына с женой? Знает, какими тесными бывают их общения? Да, совсем не как у мачехи с пасынком.

Да, конечно же, знает!

Вот откуда его отношение к сыну! Вот откуда ненависть и желание ему смерти! Он лишил его всех прав наследства и титула, выгнал его из замка! Не иначе всё потому, что он знает об измене сына с женой!

Или догадывается...

Эрвин прищурил глаза, наблюдая за молодой баронессой. Интересно, что сделал бы барон, если бы узнал об измене? Характер у него крут, вряд ли бы он позволил своей жене быть рядом, если бы знал о предательстве.

Получается, сына наказал и выгнал, а её оставил?

Хмыкнул недоверчиво сам своим мыслям. Что-то тут не складывается. Ни один муж не простит измены жены, не позволит ей быть рядом после другого мужчины, даже если это сын.

Значит, барон ничего не знает, может быть, подозревает или догадывается, но подтверждений у него нет, нет явных доказательств.

Эти доказательства есть у Эрвина. Он свидетель, он их видел, видел, как они смотрели друг на друга, видел, как держались они за руки, он караулил их всю ночь до утра.

А уж они там не песни пели и не развлекали друг друга стихами о любви.

Они любовники, они встречаются друг с другом за спиной мужа и отца, они предают его, предают клятвы верности и брака, предают родную кровь.

Как же она ищет его! Как старается!

Хорошо же он стряхнул себе голову, упав с коня, что ему хватает ума продолжать свои связи даже здесь, перед носом её мужа и отца своего. Наглость многомерная!

Это хорошо ещё, что он не приходит на пиры, хватает совести и такта, уважения к отцу. А если он придёт, это будет новость. А она его ждёт, ох, как же она его ждёт...

Ни в один вечер до этого она не вела себя так откровенно, так явно не ждала его. Что это вдруг с ней случилось? Всегда осторожная, она делала вид, что ей всё равно, даже тогда, когда Эрвин открыто спросил у барона о здоровье его сына. Она и тогда держала себя в руках, будто не понимала, о ком речь. Что же сейчас приключилось, что она выдаёт себя?

А потом пришёл он. Вот дурак! Видно, точно, упал с коня неудачно и стряхнул себе башку, не иначе. Турнир уже заканчивался, сколько дней он не появлялся на пирах ни разу! Зачем сейчас припёрся? Выдать барону-отцу и себя, и её – заодно? Дурак!

Эрвин только покачивал головой, видя со стороны их перекрещивающиеся взгляды.

Они, что, думают, это видно только ему?

Ну и пусть он стоит у колонны в компании своего оруженосца, пусть говорит всё время только с ним, не танцует (с подвязанной-то рукой!), не лезет в чужие разговоры – пусть! Но взгляд-то его то и дело выхватывает из толпы её лицо. Он только её видит!

Дураки! Дураки оба!

Да, они любят друг друга, это видно, особенно она, она же тает под его взглядом, как кошка, только что не мурлычет. Камеристка что-то спрашивает у неё, а она даже не слышит. Как долго ещё барон Элвуд будет занят разговором с графом Окс и не будет замечать взглядов своей супруги и появившегося вдруг сына? А что потом? Он и его жена покинут пир в самом разгаре? Он устроит скандал? Кто за всё это ответит? Она?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Уж она-то точно у мужа своего под рукой, сына он уже не достанет, а вот жену накажет по-своему. И неужели этот влюблённый дурак этого не понимает? Это же твой отец! Кто знает его лучше тебя? И ты подставляешь её под удар! Сталкиваешь её с собственным отцом даже тем, что припёрся сюда!

Эрвин вздохнул, даже улыбка его пропала.

Ему было жаль их. Думая об их любви, запретной, тайной, он вспоминал свою Ллоис. Он не мог любить её, простую бегинку, дочь деревенской ведьмы, не мог любить после тех надругательств над ней деревенскими, не мог, понимая, что она не ровня ему, сыну графа, но любил. Продолжал любить всё это время, думал каждый день, каждую ночь, вспоминая её улыбку, грусть в глазах, её слёзы и отчаяние в момент прощания.

Поэтому сейчас он мог понять их, понять их стремления видеть друг друга, даже если каждый шаг сопряжён со смертельной опасностью. Они рисковали, потому что любили, и понять их мог только тот, кто сам любит или любил когда-то.

Не зря говорят, что там, где любовь живёт, разум умирает. Они подтверждают эту истину, головой своей не думают ни он, ни она.

А может, всё это видит только он один? И всё потому, что знает об их связи? Знает и потому замечает очевидное, а другие этого не видят?

Эрвин хмыкнул над своими же догадками.

И всё равно, лучше бы он не появлялся. Не ходил до этого, и не ходи вообще, где благоразумие твоё?

Ну вот, и барон Элвуд, наконец-то, раскрыл глаза. Он узнал среди присутствующих своего сына и тут же вперил красноречивый взгляд в лицо молодой жены. Не надо и гадать, чтобы прочитать его мысли. Не закончилась очередная музыка и танец, как барон потащил свою жену на выход. И Эрвин видел, как цепкие пальцы его впились в локоть баронессы.

Ну вот и всё.

Хорошо ещё, если он просто предостережения ради убирает её отсюда, а не собирается выбивать правду кулаками.

А барон-то как встрепенулся, ох-хо-хо... Не побеги только следом, идиот, иначе твоей подружке не пережить эту ночь, это точно.

Но молодой барон не слышал его мыслей, метнулся через группу рыцарей, разрезая её поперёк, под недоумёнными взглядами присутствующих. И Эрвин не выдержал, несколькими шагами преодолел разделяющее их пространство и, поймав молодого барона под локоть здоровой руки, увлёк в сторону.

- Здравствуйте, барон, вы ни разу не бывали тут, что это вдруг вы почтили всех своим присутствием?

Барон Орвил смотрел мимо его лица, и мысли его тоже блуждали где-то рядом.

- Что?- спросил рассеянно.

- Как вы себя чувствуете? Как ваша рука? Я слышал, вы сильно ударились головой... Знаете, я ещё мальчишкой был и тоже как-то раз неудачно упал с коня, тоже ударился головой. Помню, как сейчас, как мне было плохо. Тошнило, голова кружилась, всё время хотелось спать. А вы как? Вам тоже плохо?

Барон Орвил смерил его медленным взглядом, долго рассматривал лицо. Они, оказывается, почти одного роста. Спросил вдруг встречным вопросом:

- Что вам от меня надо?

- Ничего.- Эрвин улыбнулся ему.- Хотел узнать, как вы? Вижу, вы в порядке. Не хотите обсудить турнир?

- Нет. Я уже выбыл из него. Мне всё равно.

- Может, у вас есть идеи насчёт будущего победителя?

Орвил устало прикрыл глаза, и еле заметная улыбка тронула его губы. Он был похож на отца в лучшие его годы, а сказанное ещё больше подтвердило это сходство:

- Молюсь, чтоб этим победителем стали не вы...

Эрвин чуть отшатнулся, вникая в смысл слов. Вообще-то он и сам не питал никаких иллюзий по поводу победы в турнире, потихоньку переходил от поединка к поединку и всё.