Подлунная Роза - Алёна Дмитриевна Реброва

от остальных, еще хранил черты живого человека. Его кожа была не такой бледной, а глаза лучились мягкой зеленью южных болот. Единственный цвет, который выделялся на фоне невыносимой серости пещер.

Он часто подкарауливал меня на пути к пещере, отведенной под столовую, или когда я бывала у подземного ручья. Возникая из ниоткуда, он усаживался рядом и делал вид, что хочет поддержать меня, помочь освоиться в клане или вроде того. Он болтал со мной и неловко шутил, словно мы были парой приятелей, встретившихся на прогулке. Его нелепые попытки вытянуть из меня секреты Тью ничем не отличались от хитростей остальных, но другие в конце концов отступали, а он и не думал. Он с таким упорством искал моего общества… в конце концов я увидела в нем возможность для будущего побега и решила принять его внимание.

– Ну что за нелепость! – Сирил смеялся, наблюдая, что я вытворяю с водой. По моему желанию струи отделялись от потока ручья, и носились по поверхности тройкой лошадей или обращались в дельфинов.

Я делала вид, что развлекаюсь, хотя на самом деле ходила к подземному ручью, чтобы слушать воду. Сливаясь мыслями с потоком, я вместе с ним преодолевала подземные озера и разбивалась на ручьи, исследовала даже самую худенькую струйку, отделявшуюся от основного русла, в надежде однажды почувствовать теплый свет солнца. Я не могла унестись отсюда следом за ручьем иначе, чем в мыслях, но вода должна была показать мне верное направление. Чем дальше мне удавалось забраться, тем ближе я становилась к тому, чтобы найти выход из пещер.

– Одри, это детские шалости, – говорил мой самопровозглашенный друг в черном балахоне. Он сидел рядом и болтал ногами, нелепо раскачиваясь всем телом. – С твоим талантом тратить время на стихии просто глупо! Настоящая магия намного интереснее и сложнее… Ты просто не захочешь возвращаться к такой ерунде, когда почувствуешь этот мир по-настоящему!

– Когда-то я тоже так считала, – проговорила я, вспоминая, как умоляла Эдвина научить меня чему-то серьезнее фокусов с переплетающейся в воздухе водичкой. Позже мне выпал шанс сполна ощутить металлический вкус «настоящей» магии, и больше она меня не прельщала. – Магия, о которой ты говоришь, несложная и неинтересная. Она беспощадна и жестока, и забирает волю, давая взамен лишь ложное чувство собственного превосходства над жизнью. Стихии – твои союзники, вы живете в одном мире и питаетесь силами одной природы, а то, о чем говоришь ты… это насильно привнесенное в мироздание чудо. Оно противоестественно.

Я сама удивилась собственному красноречию, давно я не слышала в своем голосе столько силы и уверенности. Сирилу, кажется, понравилась моя вдохновенная тирада. Он глядел на меня, склонив голову к плечу, как любопытный звереныш, его глаза восторженно поблескивали в свете магических огней.

– Я готов согласиться со всем, что ты скажешь таким голосом, – проговорил он, озорно улыбаясь. – И все же огоньков и пузырьков слишком мало, чтобы жить в мире сильных, Одри. Ты многое знаешь, я восхищаюсь твоим талантом, но, смею допустить, что у тебя просто не было достойного учителя…

Он взял мою руку, и это было так неправильно, что меня пробрала дрожь. Однако отдергивать ладонь я не стала: чем крепче будет вера Сирила в мою заинтересованность, тем легче мне будет воспользоваться им, чтобы сбежать отсюда и увести остальных.

Он положил свою ладонь поверх моей, и я чувствовала, как холодна его кожа, но стоило ему поднять руку чуть выше – и между нашим пальцами показалось фиолетовое пламя. Оно двигалось спокойно и плавно, словно языки костра, но намного медленнее. Блики на их гребнях оставались едва различимы, но их танец завораживал.

– Ну что в этом противоестественного? – спросил он, улыбаясь. Его пальцы дрогнули, и я почувствовала, как его силы переходят ко мне, затем отправила их обратно, подтолкнув едва заметным импульсом воли. Вышло так легко, почти непринужденно… я с удивлением попробовала перетянуть фиолетовый туман к себе, и обнаружила, что ощущаю его ничуть не хуже, чем привычные стихии, и могу управлять этими силами с той же легкостью, пусть они мне и не принадлежат.

Эта игра продолжалась недолго, Сирил забрал импульс между нашими ладонями и бережно поместил его на голубой мох, покрывающий стены пещеры густым ковром. Когда я пришла к ручью в следующий раз, на том месте мох вырос намного больше и образовал рисунок в виде сердца.

Наши встречи продолжались. После того как я прикоснулась к силам, с которыми не смогла справиться, я боялась даже чувствовать их, и Эдвин был не в состоянии помочь мне преодолеть эту стену, потому что и сам видел за ней угрозу. Сирил же обращался с опаснейшими потоками, как с игрушкой, восторгался своими умениями, как ребенок отцовским мечом, уговаривал меня проворачивать такое, на что я бы никогда не пошла раньше… Но теперь от того, как быстро я освоюсь, зависела моя жизнь и свобода, жизнь и свобода людей, которых я оставила в нижних пещерах.

Я училась чувствовать силы, наполняющие тело Сирила, так же как природу. Он становился моим материалом, моей каплей воды или свечкой, отдавал в мои руки биение своего сердца, свое дыхание, и я орудовала ими, чтобы учиться.

Мы повторяли уроки снова и снова, пока в конце концов я не увидела, что на самом деле могу справиться даже с такой опасной магией и пока мой страх перед ней не отступил.

Близился день ритуала, мое положение в клане становилось все более шатким. Я уже не могла растягивать уроки Салтра, а Сирил все настойчивее уговаривал меня стать одной из вампиров. Я понимала, что после того, как Салтр вытянет из меня все знания, для меня будет только один способ выжить – остаться в клане на правах адепта. Поэтому во время уроков с Сирилом я старалась изо всех сил.

Однажды старейшина вызвал меня к себе, хотя до нашего занятия оставалось еще много времени.

Когда я вошла в его комнату, возле него стоял Сирил. Он выглядел сильно взволнованным и не сказал мне ни слова, однако этого было не нужно, я поняла, что дело серьезное.

– Сирил сказал, ты делаешь большие успехи, – проговорил Салтр, рассматривая меня, словно надеясь отыскать на моем лице хоть одно сомнение.

– Вряд ли мои успехи можно назвать большими, – проговорила я.

– Что ж, до сих пор ты играла роль наставницы и проверяла меня. – Он протянул мне свои руки, обтянутые тонкой белой кожей, напоминающей, скорее, слой воска на кукольном теле. – Теперь я сам хочу испытать тебя. Покажи же, чему