Михаил Коцюбинский - Ирина Михайловна Коцюбинская

бекеше и белом пуховом берете.

— Вы Шура Ситниченко? А я Оксана — жена Примакова, давно ищу вас и хочу познакомиться…

Оксана тоже была политруком в соединении 1-й Украинской Красной Армии, которой командовал Антонов-Овсеенко. Жила она в одном из штабных вагонов редакции «К оружию», работая одновременно и корреспондентом.

Два или три раза мы вместе загружали теплушки литературой, газетами, обмундированием, оружием, патронами… проводили беседы, а во время боев подбирали на тачанки раненых, оказывали им медицинскую помощь».

Длительное время Оксана работала связным между отрядами Червонного казачества, находившимися в нейтральной зоне, и Повстанческим комитетом, куда входили Затонский, Бубнов и Коцюбинский.

По поручению Повстанческого комитета она составляла точные описания границы, после чего регулярно передавала на явочную квартиру в Киев (Фундуклеевская, 11, профсоюзу портных, персонально т. Лаврентию — одному из организаторов повстанческого движения на Украине) привезенные ею специальные письма.

19 января 1919 года Оксана Коцюбинская вместе с Шурой Ситниченко участвовала в праздновании первой годовщины полка Червонного казачества.

Представители украинского правительства выехали на этот праздник в Люботин, который находился в двух километрах от переднего края военных действий.

Состоялся торжественный парад полка, на котором вручили знамя и зачитали постановление правительства Украины с объявлением благодарности за боевые заслуги Червонного казачества.

Через некоторое время Оксана и Шура поселились в Харькове в гостинице «Красная». Это были дни организации Советской власти на освобожденной Украине, дни подготовки и проведения партийного съезда и съезда Советов Украины. С утра до ночи девушки были заняты, вызывали нужных людей, секретарствовали на съездах.

Короткая, но полная опасности жизнь Оксаны соответствовала ее энергичному характеру и несокрушимой воле. То ее посылают в 1917 году на опасную подпольную работу, то находится она на передовой линии огня. Казаки любили веселую и храбрую девушку.

В минуты отдыха Оксана писала стихи.

«Я осталась одна — улетела душа моя к ясному солнышку в гости. Как далек ее путь… Сколько раз к белой тучке придется прильнуть, чтоб в дороге небес отдохнуть?!»

Оксана умерла двадцати лет.

В ряды Червонного казачества в 1919 году вступил и семнадцатилетний коммунист Роман Коцюбинский. В дальнейшем он был ответственным секретарем газеты «Черноморская коммуна», партийным и научным работником.

Все дети М. Коцюбинского — члены Коммунистической партии.

Юрий Михайлович долгое время подпольно работал на Полтавщине. В августе 1918 года, когда я жила в Киеве, он нелегально приезжал ко мне. Юрию очень хотелось повидаться с матерью, и я вызвала ее условной телеграммой.

«Немедленно нужна кровать, выезжай…» Она приехала. Трогательной была встреча матери с сыном…

Вот как вспоминает этот период Шура Ситниченко. Познакомилась она с моим братом в начале января 1919 года. У Юрия была сломана нога, и он лежал в кабинете салон-вагона, в свое время принадлежавшего певице А. Д. Вяльцевой. Нога очень болела; с большими трудностями Юрий передвигался на костылях. Ему во что бы то ни стало хотелось присутствовать на параде по случаю годовщины полка Червонного казачества, который должен был состояться в Люботине 19 января. Юрий тщательно побрился и с помощью Оксаны, жившей в том же вагоне, привел себя в полный порядок, но на парад больного так и не взяли, и он томился в одиночестве.

С горечью посмеивался над собой, говоря, что «пока в Полтаве был на нелегальном положении, ноги были целы, а как только Полтаву освободили, так и сломал ногу».

Немного окрепнув, он выехал в Киев за назначением. В это время Шура уезжала из Киева в Москву. У нее не было ни подходящей обуви, ни пальто. А морозы в Москве стояли лютые.

В Зафронтбюро ЦК Украины, куда пошла девушка, она встретилась с Юрием Михайловичем, товарищами Дробнисом и Рафаилом.

Последние посоветовали подать заявление в Зафронтбюро с просьбой выдать теплое пальто. Но Юрий рассудил иначе: на костылях он пошел в гостиницу «Националь», где тогда жил, и принес ей теплое мужское пальто со смушковым воротником.

— Наденьте, Шура, и носите. Оно мне совершенно не нужно, — сказал он, — я ведь давно уже хожу в шинели, а с вашими легкими шутить нельзя!

— Я отнекивалась, — вспоминает Шура, — но он насильно надел на меня пальто, очень на меня большое, в котором я прямо потонула.

— Ничего, — успокаивал Юрпй. — Зато вам будет тепло и я буду уверен, что вы не простудитесь…

19 апреля Юрий был назначен председателем Черниговского губисполкома.

В это время на Украине активизировалась деятельность банды Григорьева. Для борьбы с ней в мае 1919 года был создан «Штаб-5», во главе которого становится Коцюбинский. Он организовал коммунистическую молодежь в отряды ЧОНа, которые вскоре выехали на Черкассщину, в центр бандитского логова. Вспоминаю, как мы провожали на вокзал бойцов чоновского отряда, среди которых был и мой муж. Много молодых не вернулось из этой операции.

Напряженное положение в Чернигове требовало неусыпного труда и борьбы. Юрий умел работать с увлечением и своим примером вдохновлял других. «Мы жили только нашей работой, — рассказывает тогдашний секретарь Черниговского губкома партии Мария Петровна Бош, — и у нас только и разговоров было, что о работе, об интересах партии и народа. Юрий Михайлович был чрезвычайно целеустремленным человеком, в котором жила беззаветная преданность революции. Без революционного дела он себя не мыслил. В нем удивительно сочетались необычайная человечность, мягкость и нежность рядом с безграничной храбростью и отвагой…»

На Черниговщине в то время был создан Комитет обороны для борьбы с деникинским нашествием. Председателем комитета назначили Юрия. ЦККП(б)У вводит Коцюбинского в состав Зафронтбюро, созданного для руководства деятельностью подпольных организаций Украины в тылу врага. Губком обороны, возглавляемый Е. Бош и Ю. Коцюбинским, временно находился в Го-родне, неподалеку от Чернигова. Чуть ли не на следующий день после захвата города деникинцами Юрий, рискуя жизнью, нелегально появился в городе.

«В Чернигове были деникинцы. На квартире Р. Гордон по улице Северянской, где мы тогда жили, разместились деникинские офицеры, — вспоминает Макс Вольф (партийная кличка Лешек Кшемень). — Около четырех часов утра мы услышали громкий стук… Юрко в длинной шубе, с винтовкой за плечами приехал на розвальнях. Первые его слова были: «Кто в городе? Наши или еще деникинцы?» Почти месяц находились деникинские банды в Чернигове, но под нажимом Красной Армии 6 ноября советские войска освободили город.

Зима в тот год была ранняя. Уже в первых числах ноября выпал снег, ударили морозы.

Еще долгие годы шла упорная борьба с контрреволюционным отребьем на Украине. И Юрий все время находится в самой ее гуще. В 1920 году, работая в Полтаве, он выступил в качестве общественного обвинителя на заседании революционного трибунала, где судили контрреволюционеров.

Это выступление усилило