История, любовь и шоколад (СИ) - Корж Катя

Этими некоторыми стали Яна, которой нужно было оформить списки за тест и опросить, кто, что будет сдавать, Нюша с Алиной, которым надо было за урок что-то нарисовать к новогоднему утреннику, Вика, которая получила еще одни тесты к олимпиаде и сообщение.

«Поговорим после уроков.

Глава 31

Девушка спускалась по лестнице медленнее остальных, лениво вслушиваясь в разговор о какой-то новинке в мире аниме, про которую рассказывала Яна. Рядом что-то в ответ ей говорила Нюша, Саша молча спускался по лестнице, обвиваю за талию свою девушку. На последнем Вика больше всего заострила внимание и тихо выдохнула, но чуть не вскрикнула, когда её кто-то резко схватил за запястье и затолкал под лестницу первого этажа, где никто не ходил, кроме уборщицы по вечерам.

— О, ужас!

— Я надеялся на более ласковое прозвище, — прошептал парень и поправил волосы Цветаевой, которые упали на лоб.

— Ты что, фильмов пересмотрел? Тут же пыльно… И что мы тут делаем?

— Разговариваем, а что? — возмутился Виктор и опёрся ладонью о стену рядом с лицом Вики, вызывая у той учащённое сердцебиение. — Почему на первый урок не пришла?

— У Алины проблемы были, я хотела её поддержать морально, — Цветаева отвечала сухо, не отрывая взгляд от мужских тёмных глаз.

— Вы начали хорошо общаться? — удивился репетитор.

— Думаю, на пути к этому. Между нами очень много недопониманий и обид, я хочу у неё кое-что спросить. Ты об этом хотел поговорить?

— Нет. Правда считаешь мой новый трек коммерческим?

— Виктор… — Вика шумно выдохнула и коснулась затылком холодной стены позади, — почему тебя волнует моё мнение? В парке мы друг друга отлично поняли, я считаю. Только я надеюсь, с помощью этой песни ты не хотел мне показать, как мне далеко до тебя.

— Это тут совсем не причём, — теперь мужские руки скрестились на груди, а брови съехали к переносице.

— Тогда зачем моя фотография, думал, я не узнаю себя же? Значит, мне тебя фотографировать нельзя, а тебе можно, да еще и на всеобщее обозрение выставлять? Это не очень-то честно, Виктор. И еще, если ты хочешь вызвать в себе или в ком-то еще чувство страдания ради своего же вдохновения, меня не используй. Это низко, неприятно и очень больно.

Вика сделала в шаг в сторону, мечта выбраться из-под пыльной лестницы, которая скрывала их двоих ото всех. Никто не знал, как всё-таки близко мировая звезда ко всем, и какой же он низкий человек.

Эта мысль вызвала ярость у Вики, и не давала появиться слезам. А ведь ей было больно, а руки захотелось вымыть, словно они были грязными.

Но уйти она так и не смогла, потому что её запястье перехватили.

— Значит, ты считаешь, что я воспользовался тобой ради музы? Ты сама себя слышишь, Вика?

— А ты сам видишь, что ты творишь, Виктор? — парировала девушка и выдернула руку.

— Вижу, даже отлично, — процедил он сквозь зубы. — И вижу твоё поведение. Если ты не знала, слова могут обижать, девочка.

— Это тебе стоило сказать себе в парке. И да, Виктор, у действий точно такой же эффект, они тоже могут обижать и причинять боль.

Обернувшись лишь на мгновение, Вика сделала шаг и вновь вышла к своим друзьям, которые стали её искать.

— Эй, цветочек, что ты там делала?

— Искала смысл жизни, — буркнула она в ответ и пошла в след за рыжеволосой.

— Под лестницей? — усмехнулся рядом идущий парень.

Виктору на мгновение показалось, что он его заметил. И прижавшись к стене, он стал переводить дыхание. Этот разговор стал для него одним из самых сложных, но благодаря ему он понял, что правильно поступил, не сказав правды.

— Да, и ты попробуй как-нибудь, надо же с чего-то начинать… — невозмутимо продолжала Вика, а после пропала из вида.

***

Выйдя из кабинета, девушка ничего перед собой не видела. В голове всё еще крутилось задание, в правильности которого она не была уверена. Ноги были ватными, спина онемела, два часа в одном положении для девушки не прошли бесследно, всё резко стало болеть.

Она села на ближайшую скамейку и смотрела, как учителя забирают учеников, как вторые делятся своими впечатлениями с первыми. Все проходили мимо, звуки слились в непонятный бессвязный поток. И когда от него уже начала болеть голова, девушка подошла к гардеробщице с номерком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Где ваш сопровождающий учитель? — спросила тучная женщина через ограждение.

— Кто? Зачем?

— Мы не имеем права отдавать куртки без сопровождения учителя, — женщина не стала выслушивать возражения девушки и быстро вернула ей номерок, чтобы продолжить обслуживать других учеников, который оказались рядом со старшими.

С гудящей головой и чувством отчаяния Цветаева села на прежнее место и достала из кармана телефон. Но она даже не смогла зайти в телефонную книжку, не то, что бы позвонить Виктору. С того самого дня обида не прошла, желание поговорить или увидеться снова так и не появилось.

Встав вновь, девушка прошлась до буфета и вернулась со стаканчиком чая к гардеробу.

— А если меня некому забрать? Это долго ждать придётся…

— Ничего, я сегодня тут до закрытия школы. Еще комиссия придёт для проверки ваших работ.

Вика тихо выругалась и снова села, согревая руки о чай и думая о своём.

Она даже думать не хотела о еще одной встрече с репетитором, теперь, скорее, уже бывшим. Но вопрос, как попасть домой, был всё еще открыт.

— Земля вызывает Вику, — пальцы стали щелкать перед глазами девушки, и только тогда она подняла глаза.

— Виктор?! Привет.

— Привет… — в тон поздоровался с ней парень и прошёлся взглядом по ней сверху вниз. — Чего здесь всё еще сидишь?

— Без учителя куртки не выдают, — достав номерок, она стала вертеть его в пальцах.

Парень ловко его выхватил и подошёл к гардеробщице, а после вернулся уже в руках с пальто.

— У тебя на телефоне деньги закончились? Позвонить не могла?

— Могла, — Вика случайно коснулась мужских пальцев и почувствовала, как дыхание остановилось. — Я просто задумалась над одним заданием.

— На полтора часа? Вика, олимпиада давно закончилась.

— А что ты тут делаешь?

— Я в комиссии вместо деда… Буду проверять вашу писанину. Как задания?

Вика чувствовала, что вопросы парень задаёт скорее машинально, нежели с интересом, потому и сама решила многословно не отвечать. Её всё еще не покидало ужасное чувство обиды в груди при виде Виктора.

— Нормально, только одно наугад сделала. Ты будешь проверять и мою работу?

— Они зашифрованы, а еще я в комиссии скорее, чтобы проследить, как бы не подделывали результаты. Сомневаюсь, что моего деда там любили из-за его честности.

— Не думаю я, что там так всё плохо… — Вика пыталась завязать в узел пояс, но руки поему-то стали дрожать. И притянув за его края девушку к себе, парень ловко с этим делом справился, затянув его покрепче.

— Там всё еще хуже, Вика.

— Витя… — Цветаева всё же решилась кое-что сказать, что совсем не хотела. Но чувство обиды в груди было ничем по сравнению с тем взглядом, которым теперь он на неё смотрел.

— Виктор, лучше так. Не люблю свое укороченное имя.

— Хорошо. Виктор, всё, что я тогда сказала под лестницей, было из-за обиды. Неправильно было злиться на тебя, из-за того, что я тебе не нравлюсь, как девушка, но и ты поступил неправильно. Мне всё еще неприятно, но извинюсь я. Не хочу, чтобы те слова постоянно крутились в моей голове, как это происходит сейчас, хочу, чтобы мы остались хорошими знакомыми, когда наши пути разойдутся. Пока…

Она боялась услышать ответ, потому ноги и понесли девушку быстрее к выходу, чтобы только не услышать приятный мужской голос вновь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вика решила не идти сразу к Элле, а пообедать у себя, чувствуя, как живот скручивается в тугой узел от голода и нервов. Еще в подъезде в нос девушки ударил запах свежего борща, заставивший быстрее открыть дверь.

Аккуратно раздевшись, девушка прошла на кухню, где за плитой стояла Алина, помешивающая что-то в кастрюле.