Кутузов. Победитель Наполеона и нашествия всей Европы - Валерий Евгеньевич Шамбаров

плен утащили. Кутузов писал: «У нас теперь не проходит дня, чтобы не взяли 300 человек в плен».

Настроение Наполеона становилось всё более мрачным. Он-то был уверен: взять Москву – и вся Россия взвоет. От царя к нему примчатся послы молить о мире. А он продиктует условия, какие земли должны отдать русские, какие ещё требования выполнить. Но он неделю за неделей сидел в сгоревшей Москве, а никаких послов к нему не присылали! Это было странно, тревожно. Бонапарт решил сам намекнуть царю. Через русских дворян, случайно застрявших в Москве и вовремя не уехавших, он отправил письма к Александру I, что согласен начать переговоры. Для него-то было важно заключить мир именно в Москве! Как победителю. Но ответа на свои письма он не дождался.

А время шло. С продуктами и кормом для коней становилось всё хуже. Наконец, Наполеон сам, первым решил отправить к царю посла, генерала Лористона. Причём теперь Бонапарт уже соглашался ничего не требовать от России! Лористона он напутствовал: «Мне нужен мир во что бы то ни стало!» Любой ценой, «спасите только честь». На передовых постах возле Тарутино французы ударили в барабаны, замахали белыми флагами. Лористона перевели через линию фронта, доставили в штаб Кутузова.

Он вручил Михаилу Илларионовичу письмо от Наполеона. Стал жаловаться, что русские воюют не по правилам, что французских солдат убивают крестьяне. Предложил заключить перемирие и пропустить его, Лористона, к царю, для переговоров о мире. Но насчёт жалоб Кутузов развёл руками. Дескать, наши мужики привыкли так встречать татарские нашествия, вот и французам платят той же монетой. Сравнение с татарами возмутило Лористона. Он-то привык считать, что французы гораздо выше, культурнее. Сказал: «Однако же есть некоторая разница». Кутузов ответил, что русский народ никакой разницы не видит.

А насчёт главного он твёрдо и коротко ответил, что не имеет полномочий заключать перемирие. И тем более говорить о мире, пока враги находятся в России. Пропустить Лористона к царю отказался. Посол убеждал, что уже пролито слишком много крови и пора завершать войну. Михаил Илларионович прищурился: «Завершать? А мы её только начинаем. И Наполеон скоро убедится в этом».

Французы расстреливают русских людей. Худ. В. В. Верещагин

Враги грабят Москву

Глава 23

Поединок двух полководцев

Памятник героям битвы за Малоярославец

Наполеон осознал: оставаться на зиму в Москве нельзя. В полусгоревшем городе с продуктами стала уже беда. Фуражиры возвращались с пустыми руками или вообще исчезали. Солдаты шарили по подвалам, которых не тронул огонь. Где муку отыщут, картошку, бочку квашеной капусты. Но сено и овёс в подвалах никто не хранил, они сгорели. Голодные лошади слабели, падали. Или их пристреливали на мясо. Исполнялись слова Кутузова «будут они мне конину жрать». А когда настанет зима, французам придётся сидеть по тёплым домам, партизаны разгуляются вовсю…

Бонапарт продумывал новые планы. Перезимовать где-нибудь в Белоруссии, Литве или Польше. Отдохнуть там, пополнить войска. А на следующий год нанести новый удар. Он ещё не решил, куда лучше, на Петербург или Киев. Ну а сейчас в любом случае нужно было идти в Смоленск. Там были ближайшие склады продуктов, фуража. Коменданту Смоленска Наполеон послал приказ – новые обозы и подкрепления из Смоленска в Москву больше не отправлять. Пусть ждут армию там.

Но до Смоленска ещё надо было добраться! Ведь никаких запасов так и не собрали. Бонапарт наметил маршрут через Калугу. Через южные плодородные области России. Там по дороге можно будет пограбить крестьян, захватить русские склады. Но как раз на Калужской дороге врагов поджидала армия Кутузова. Наполеон медлил. Цеплялся за надежды, что царь всё-таки ответит на его письма, согласится мириться.

А наша армия в Тарутино достигла 130 тысяч. Михаил Илларионович решил подтолкнуть Наполеона. Корпус Мюрата стоял в 6 километрах от русских. Начальник штаба Беннигсен и английский представитель Роберт Вильсон уже давно дёргали Михаила Илларионовича, что надо наступать. И первым делом атаковать этот корпус. Кутузов запрещал. Специально не беспокоил Мюрата раньше времени. Французы расслабились, караульную службу несли плохо. Но теперь фельдмаршал прикинул – время пришло. Сказал: «Французская кампания окончена. Пора начинать свою собственную».

Он разрешил Беннигсену нанести удар, о котором тот просил. Начальник штаба окрылился. Начал готовить очень сложную операцию. Обойти вражеский корпус с нескольких сторон, окружить и полностью уничтожить. Это же и для самого Беннигсена какая слава будет! В ночь на 18 октября в обход через лес двинулись пехотные колонны под командованием Беннигсена, Багговута, Остермана-Толстого и 10 казачьих полков генерала Орлова-Денисова. А когда они нападут с тыла, то и в лоб должен был атаковать корпус Милорадовича.

Но в большом ночном лесу пехотные части заблудились. Только казаки были привычными к таким действиям, утром вышли к неприятельскому лагерю. Уже светало, их вот-вот должны были обнаружить. Орлов-Денисов и сам был лихим казаком. Решил атаковать одним. Кинулись на врагов, ворвались в их лагерь, на артиллерийские батареи, раскидали три полка французской кавалерии. Остальные в панике побежали. Мюрат остановил их. Собрал вокруг себя. Выставил пушки.

А тут как раз из леса показалась запоздалая колонна Багговута. Французы полили её картечью, и первым же залпом Багговут был убит. С ним находился и Беннигсен. Но он растерялся. Колонны Остермана-Толстого так и не было, блуждала где-то по лесу. Беннигсен прекратил атаку. А войска Мюрата, отбиваясь от казаков, стали отходить в сторону Москвы. Беннигсен погнал адъютантов к Кутузову, просил подкреплений. Но Михаил Илларионович их не дал. И корпус Милорадовича, двинувшийся было за Мюратом, тоже остановил. Беннигсен настаивал, требовал. Кутузов ответил ему: «Если не умели поутру прийти на места, то и преследование будет бесполезно. Нам нельзя отдаляться от наших позиций».

И без того победа была блестящей. 4 тысячи французов перебили или взяли в плен, из них 3 генералов. Захватили 38 орудий, весь вражеский обоз, знамя. Радостные войска возвращались в лагерь с музыкой, с песнями. Вся армия, вся Россия воспрянули духом. Наконец-то победа! Правда, Беннигсен негодовал. Доказывал, если бы ему дали подкрепления, он догнал бы, совсем разгромил Мюрата. Но ведь это было бы большое лобовое сражение. На помощь Мюрату явился бы Наполеон со всей армией. Нет, такого сражения Кутузов не желал. Неподготовленного, с непредвиденными случайностями. Он действовал чётко по своему плану. Так, чтобы наверняка уничтожить врагов.

И результат был именно таким,