Новый дневник грабителя - Дэнни Кинг

— Не знаю, — пожимает плечами мой друг. — Позову на помощь тебя. Ты ведь наверняка уже разнюхал, как пробраться ко мне в квартиру.

— Вообще-то да, — подтверждаю я. — Никогда бы не подумал, что у тебя есть дверца для кошки!

После десяти минут пешей прогулки по кварталу Норрис и наш чувак добираются до Норрисовой машины, припаркованной на дальнем конце футбольного поля.

— Прошу простить за это таинственное путешествие, — извиняется Норрис. — Я забыл, где оставил автомобиль.

— Стоп, стоп, это что такое? — начинает кобыздиться чувак.

— О чем вы?

— Это не патрульный автомобиль! Где патрульная машина?

Вопрос, конечно, интересный, а самое интересное то, что и сам Норрис впервые задумался об этом не более секунды назад. Решив не тратить время на сочинение правдоподобных отмазок, он брякает первое, что приходит в голову:

— Я — сотрудник уголовного розыска, мы ездим на обычных машинах, чтобы не привлекать лишнего внимания.

— Тогда почему вы в форме? — спрашивает чувак.

— У меня сегодня выходной, — выдает очередной экспромт Норрис.

Осознание ужасной правды накрывает чувака холодной волной.

— Я вам не верю! Вы заодно с ними, — выдыхает он.

— Не совсем так, — возражает Норрис. — Скорее, просто помогаю им за деньги, если вы понимаете, о чем я.

— О боже! — взвизгивает чувак, разворачивается и зайцем скачет через все поле.

Норрис бесстрастно наблюдает, как его новый знакомый сломя голову несется прочь, несколько раз задумчиво хмыкает, потом кричит вслед чуваку:

— Не беспокойся, мне не платили за то, чтобы я тебя догонял!

Чувак, однако, бежит без оглядки, минует поле и мчится по улице к своему кварталу. Норрис поздравляет себя с наполовину сделанным делом, пересчитывает пятьдесят фунтов, которые я ему заплатил, и обращает мысли к концепции оппортунизма.

Воспоминания об утренней встрече с Беннетом не дают Норрису покоя, и он решает проверить только что родившуюся теорию. Норрис запихивает деньги в нагрудный карман, выходит на дорогу и жестом останавливает первый встречный автомобиль.

* * *

Есть определенные вещи, которые я люблю и которых не люблю. Шарить рукой в бачке и вылавливать куда-то запропастившийся ключ — это, разумеется, из второй категории. Не важно, что вода чистая, какашки не всплывают и все микробы перемерли благодаря Электрикову «освежителю воздуха», который болтается под крышкой, — я просто терпеть не могу совать руку в толчок. Наверное, корни моего отвращения следует искать в школьном прошлом, когда старшеклассники ради хохмы частенько окунали малышню головой в унитаз и нажимали на смыв. Уже тогда меня передергивало, если сортирная вода попадала мне на руки, но деваться было некуда — мелкота не хотела совать головенки в унитаз по собственной воле.

— Зачем ты его туда спрятал? — спрашивает Олли, заглядывая мне через плечо.

— Чтобы Мэл не нашла, зачем же еще!

— А вдруг бы ей пришлось чинить унитаз?

— Шутишь? — фыркаю я. — Скорей сантехник нарядится бабой, чем баба будет ремонтировать сантехнику.

— Белинда ремонтирует наш туалет, — с гордостью сообщает Олли.

— Правда? — искренне удивляюсь я.

— Да, только если там совсем сильно засорится, — добавляет он.

— Замечательно. — Я вынимаю руку из холодной, практически ледяной воды и вытираюсь полотенцем чувака. — Черт!

— Что такое?

v — Его там нет. В смысле, ключа. Кто-то вытащил. Я понимаю, что время не на нашей стороне, но без ключа уходить не намерен. Так или иначе, он должен быть где-то здесь. Теоретически чувак мог найти его и переложить в ящик. Вряд ли он стал бы выбрасывать ключ. Я имею в виду, только последний идиот выкинет ключ, не зная от чего он. В общем, мой ключик находится в квартире. Спальня, гостиная и кухня — с десяток ящиков на три комнаты, мы перероем их за пять минут.

— Идем осмотримся на местности.

В отдаленном квартале специальный констебль Норрис зачитывает молоденькой домохозяйке перечень нарушенных правил дорожного движения. В голове у дамочки, сгорающей от смущения, с трудом укладывается, что ее «фольксваген-пассат» за последние пятнадцать минут создал столько хаоса.

— …и вон там, мэм, видите, вы свернули, не включив поворотник, а это серьезный проступок, плюс опасная езда или как там это называется, ну, и куча других нарушений. Короче, мэм, вы накатались в аккурат на лишение прав.

— Я же только до супермаркета и обратно, — возражает домохозяйка. — Я просто не могла совершить и половины тех нарушений, что вы перечислили!

— Значит, вторую половину вы признаете? — мгновенно цепляется Норрис. — К сожалению, я вынужден вас арестовать за создание угрозы безопасности участникам дорожного движения, сопротивление властям и управление автомобилем в нетрезвом виде.

Норрис снимает с ремня пластмассовые наручники и приглашает дамочку выйти из машины и примерить их, но в последний момент, быстро оглядевшись по сторонам, нагибается к ней поближе, даруя лучик надежды:

— Если только вы… — если-только-выкает он, — не захотите все уладить между нами. А?

— Управление автомобилем в нетрезвом виде? — все еще не врубается домохозяйка. — Разве мне не полагается дунуть в какую-то трубочку?

Констебль Норрис обдумывает контрпредложение и честно признается:

— Что ж, можете и дунуть, голубушка, но я бы предпочел наличные.

Олли что-то говорит мне с другого конца комнаты, но его слова влетают у меня в одно ухо и вылетают из другого. Впрочем, в этом нет ничего страшного — Олли редко сообщает информацию, которая позже пригодится в жизни. Кроме того, у него крайне ограниченный набор историй, поэтому, даже если какую и пропустишь, через месяц-другой он все равно расскажет ее по новой. Анекдоты в исполнении Олли — это разговорный эквивалент песен Робби Уильямса — никто никогда их не слушает, никто не покупает, однако от них просто спасу нет, Робби Уильяме, черт побери, поет из каждого утюга.

— Да-да, — киваю я, роясь в ящиках письменного стола.

— …говорят, что на вкус оно совсем как настоящее масло, а… — «Белый шум» на заднем плане вдруг подозрительно смолкает.

Что там с Олли, батарейки, что ль, сели? Я оборачиваюсь и, к своему смятению, вижу в дверях нашего чувака, с таким же смятением взирающего на нас.

В течение трех или четырех секунд никто не шевелится, точь-в-точь как в фильмах Клинта Иствуда, где паузы всегда слегка затянуты. Надолго мгновения у меня мелькает надежда, что все обойдется, однако ситуация развивается по неизбежному сценарию: чувак ныряет в коридор и возвращается со своей любимой лопатой.

— Ах, мать твою! — ору я, когда он бросается на меня, занеся лопату над головой.

Защищаясь, я хватаю первое, что попадается под руку, и готовлюсь услышать неминуемый лязг металла, но удар почему-то задерживается. Чувак резко тормозит и смотрит на меня в полном ужасе.

— Нет, пожалуйста, только не это, — умоляет он.

Я поворачиваю голову в сторону Олли — что такого он совершил для спасения наших жизней? Мой лучший друг, как обычно, не совершил ничего, разве что попытался удрать через окошко. Только теперь я замечаю, чем воспользовался в качестве щита.

— Прошу тебя, не трогай мой компьютер, — хнычет чувак. — Не ломай его!

Какая ирония! Причиной всей этой передряги стала целая куча компьютеров, и, в итоге, именно компьютер пришел мне на помощь.

Я поднимаю свой «щит» повыше над головой и делаю вид, что собираюсь бросить его на пол.

— Убери лопату или я разобью твой хренов компьютер.

— Постой, погоди, не надо. Там моя книга. Я потратил на нее пять лет! Пожалуйста, не разбивай мой компьютер, иначе я все потеряю, — жалобно скулит чувак.

Олли слезает с подоконника.

— А про что она?

— А? — От страха наш чувак ничего не соображает.

— Про что твоя книжка? — повторяет Олли.

— Блин, оно тебе надо? — вздыхаю я.

— Про одного парня, который нашел на полотнах Рембрандта зашифрованный ключ к секретным кодам и раскрыл страшную тайну: место, где спрятаны сокровища, — охотно сообщает чувак (пожалуй, даже чересчур охотно).

Мои брови сдвигаются и проводят короткое совещание. «Где-то это уже было», — приходят к заключению они.

— Нет, нет, моя книга ничуть не похожа на «Код Да Винчи», она совсем о другом, — горячо убеждает нас чувак. — Я проводил собственные исследования и все такое. Стопроцентно оригинальный сюжет.

— Ну, разумеется, — говорю я, кивая на книжную полку, где стоит замусоленный экземпляр бестселлера Дэна Брауна. Впрочем, не исключено, что наш доморощенный писатель попросту занимается тем же, чему отдала жизнь Мэри Уайтхаус, перечитывавшая все грязные журналы, какие только есть на свете, чтобы оградить своих сограждан от пошлости и разврата. Покойный дядюшка Мэл тоже посвящал себя этому занятию, только в более скромных масштабах и в уединении собственного гаража.