Моя исповедь. Невероятная история рок-легенды из Judas Priest - Роб Хэлфорд

чуваак! – начал он растягивать, брызгая слюной. – Чувак из "Сияния", "Кукушкино, бля, гнездо"! Заебись!»

Парень не затыкался. Меня это начинало раздражать – «Иди на хер, приятель! Ты мне все портишь! Я тут, между прочим, с Джеком Николсоном разговариваю!», – но Джек был настоящим примером галантности и терпения: «Спасибо! Мне очень приятно». После пяти минут плевков и бормотания этот алкаш, шатаясь, поковылял в бар.

– Тебе, наверное, уже не привыкать? – спросил я Джека.

Он вздохнул и поднял глаза к небу: «Да, куда ни пойди!»

О-хре-ни-те-ль-ный день! Меня очаровала Джоан Баэз, я спас Африку, развлекая миллиардную телеаудиторию, подпевая Лайонелу Ричи, затем бухнул с Джеком Николсоном. После чего, шатаясь, побрел обратно в отель «Времена года». «Тяпну-ка я на сон грядущий», – подумал я и присел в баре.

Я сразу же его увидел. Высокий, с волевым подбородком, симпатичный, настоящий альфа-самец. Мой типаж. Сидел напротив меня с другой стороны бара и пристально смотрел, как и я на него. Мы не могли друг от друга глаз оторвать.

Меня тянуло к нему как магнитом. Я просто взял и подошел, и завязался разговор. Когда через пару минут я пошел в туалет, парень, не раздумывая, пошел со мной.

Не успев дойти, мы сразу же принялись за дело. Бросились в объятья друг друга. Завалились в одну из элитных кабинок, и в ход пошли руки и рот – мы готовы были друг друга сожрать. Настоящая животная страсть. Необузданная. Раскрепощенная.

Приходилось все делать тайком. Зачем-то в дверцах туалетных кабинок были жалюзи. Когда кто-нибудь заходил помыть руки, приходилось замолкать, чтобы нас не спалили. Услышав, что никого нет, мы продолжали развлекаться.

Секс был до одурения умопомрачительный. Мы провели там целую вечность, снова и снова доводя друг друга до оргазма. Надолго ли? Откуда мне было знать? Я потерял связь с реальностью. Но в голове вертелась мысль:

Да! Именно ТАК и должно быть!

Когда мы наконец закончили и по очереди прокрались обратно в бар, надолго мы там не остались. Но и в номер ко мне он не пришел. Звали его Брэд, и он только что дембельнулся. Родился и вырос в Филадельфии. И он просто пошел домой… После того как мы договорились встретиться на следующий день.

Я пошел к себе в кровать, пребывая на седьмом небе от счастья. Не мог дождаться нашей встречи. И, к счастью, долго ждать не пришлось.

Утром Брэд вернулся. Мы сели к нему в машину и разговаривали. Неловко было общаться на трезвую голову после той безумной ночи, но я вел себя так, будто давно его знаю.

Он был моложе, чем я думал: ему было всего двадцать. Но он был здоровым, широкоплечим, матерым и выглядел гораздо старше своего возраста. Он был из семьи рабочего класса и, вернувшись из армии, по-прежнему жил с предками.

Круто, что, встретившись со мной в отеле, он понятия не имел, кто я такой. Когда я сказал, что пою в Judas Priest, ему это ни о чем не говорило. Он вообще металл не слушал – да и музыкой не увлекался.

– И куда ты потом, Роб? – спросил он меня.

– Домой на недельку, в Финикс, а потом в Нассау, на Багамы, заканчивать пластинку, – ответил я.

– О, здорово.

– Был когда-нибудь на Багамах, Брэд?

– Нет.

– А хотел бы?

Опять же, я спросил, ни секунды не задумываясь. Это был важный момент. И, разумеется, Брэд ответил: «Да, хотел бы!»

И мы договорились, что через неделю он прилетит в Нассау. Мы выбрали день. И я снова воспользовался фирменной фразочкой.

– Подаришь мне что-нибудь на память, пока не увидимся снова? – спросил я.

– Что именно? – спросил Брэд.

– Что угодно, – ответил я.

Брэд улыбнулся, снял джинсы и бросил на сиденье.

Я увидел на нем узкие трусы с металлическими застежками сбоку – геи такие любят! Он отстегнул застежки, сорвал с себя трусы и протянул мне.

«Спасибо! – сказал я. – Увидимся на следующей неделе!» Мы быстро поцеловались на прощанье, я вышел из машины, и он уехал.

Я был вне себя от радости. Встреча с Брэдом – лучшее, что со мной произошло, и я понял, что не так в моей жизни. Это было пылко, страстно, красиво и взаимно.

И теперь, после встречи с Брэдом, все изменилось. Отныне все будет по-другому. Все.

Я ждал этого всю жизнь.

Это была.

Настоящая.

Любовь.

14. Король Филадельфии

Теперь я чувствовал себя совершенно новым человеком. Не терпелось увидеться с Брэдом.

Вернувшись в Финикс, я со всеми встретился, в том числе и с Дэвидом, и, к своему восторгу, узнал, что чувства к нему в одночасье прошли. Проще говоря: я к нему остыл. Я ему ни слова не сказал о том, что познакомился с Брэдом, потому что, честно говоря, его это никоим образом не касалось.

По сравнению с тем вулканом чувств, который во мне пробудил Брэд – а он уже успел устроить мне несколько извержений! – отношения с Дэвидом, а точнее их отсутствие, вдруг перестали иметь какое-либо значение. Ему нравятся девушки? Ну и что? Флаг ему в руки! Больше я не испытывал к нему ни малейшего интереса или ревности.

Я не стал ненавидеть Дэвида. Я был уверен, что мы останемся собутыльниками. Он, вероятно, так и не заметил во мне изменения: разумеется, он так и не узнал, что я был в него влюблен. А я был. Теперь же я просыпался и засыпал лишь с одной мыслью… Брэд. Не мог дождаться, когда снова увижу его в Нассау, и несколько теплых дружеских поздних телефонных звонков лишь усиливали томительное ожидание.

Осталось всего шесть дней! Пять! Четыре…

Вечером в субботу, чтобы убить немного времени, я доехал на своем маленьком красном «Шевроле Корветт» до клуба Rockers, где встретился с парнями из Surgical Steel. Братья, заправлявшие клубом, как обычно, уже успели мне налить, и вышел я оттуда после полуночи уже хорошенький.

Я сел в тачку, даже не подумав, насколько пьян. Я этим не горжусь… Но, давайте честно, такое дерьмо творил далеко не я один. Это были восьмидесятые, когда можно было все, и я не первый раз ехал домой пьяным. Но последний.

Я едва успел съехать с автомагистрали, как вдруг увидел в зеркало заднего вида голубые мигалки. Когда меня попросили прижаться к обочине, я почему-то не особо заморачивался: а, да нормально все будет! Видимо, считал себя неуязвимым.

Когда я опустил стекло, коп, наверное, чуть в обморок не свалился от адского амбре, да еще и увидел на мне кожаные штаны, кожаную жилетку и браслеты с заклепками. Изучил водительское удостоверение и регистрацию, а затем спросил: «Оружие есть?»

У меня было. Я возил с собой маленький заряженный револьвер – обычное дело в Аризоне. Он лежал в бардачке между сиденьями, и я жестом указал, что