Моя исповедь. Невероятная история рок-легенды из Judas Priest - Роб Хэлфорд

как неловко! Что же ему сказать?

Выходя из уборной, я подмигнул ему «Увидимся в следующем туре!» – сказал я, залез в гастрольный автобус и в ночь направился в город Остин.

После того как я годами жил в свете софитов, а сексуальную жизнь держал в тени и был вынужден украдкой искать низкий и подлый выход эмоциям и чувствам, я разваливался на части. Чрезмерное количество алкоголя снимало всякие запреты. Я слетел с катушек.

Время от времени после концертов я тайно захаживал в гей-бары и бани, несмотря на риск быть преданным гласности. Без внимания это не осталось. Наш менеджер отвел меня в сторону и велел воздержаться от походов в злачные места, сказав, какой вред они могут нанести Priest, если вдруг об этом станет известно.

Разговор прошел вежливо и с благими намерениями – слово «гей» даже не упоминалось, – но смысл был чрезвычайно понятен. Можно пересказать в нескольких предложениях:

Ты – гей.

Мы в курсе.

Но не забывай, что ты поешь в известной на весь мир метал-группе.

А это мир настоящих мачо.

Фанаты тяжелой музыки толерантностью не отличаются.

БУДЬ ОСТОРОЖЕН!

Я понял, зачем он мне это сказал… Но все же негодовал. Я знал, что у них был пунктик, как «защитить» репутацию группы, но все же, разменяв четвертый десяток, был не в восторге от лекций о том, что мне следует и не следует делать. Я, блядь, им не мальчик.

Поэтому в полной мере продолжил делать то, что хотел.

Доехав до Канады, мы отыграли шоу на Stampede Corral в Калгари. Там еще ежегодно проходили родео, а также это был тренировочный центр для начинающих ковбоев.

После концерта я в одиночку нажрался в баре отеля «Хаятт», голова закружилась и глаза начали охоту. Я был в настоящем раю для геев.

Ковбои! Куда ни глянь – везде ковбои!

Я встретился взглядом с одним из очень симпатичных крепких парней – на нем были шляпа, ковбойская рубашка, джинсы и ботинки со шпорами. Огромная пряжка на ремне аппетитно подчеркивала выпирающее достоинство. Мы начали болтать: он – о родео, а я – о металле.

Мы сразу же нашли общий язык и после закрытия бара пошли ко мне в номер и опустошили все мои запасы. Он стал хвастаться, как во время чемпионата по родео трахает своих фанаток, а я рассказал, как такие же готовые на все девочки преследуют рок- и метал-группы.

Можно с полной уверенностью сказать, что ему наш разговор доставлял больше удовольствия, чем мне. И, как ни странно, мне это было на руку. Ковбой так возбудился, что вдруг выдал: «Дружище, я так возбудился, что готов и тебе в рот дать!»

Именно этого я и ждал. Я принялся за работу, но, когда конец уже был близок и его фейерверки вот-вот должны были выстрелить, он выпалил: «Не останавливайся – мне всего шестнадцать!»

Черт! Что? А выглядел лет на пять старше! Я аж пошатнулся. В голове вдруг услышал вой полицейских сирен и как захлопывается решетка в тюрьме, и… храп? Я поднял голову. Как только мой начинающий ковбой кончил, он тут же заснул.

Чувствуя ужасную вину, я пытался его разбудить. Во-первых, не хотел, чтобы ночью он захлебнулся блевотиной, а на меня бы еще и непреднамеренное убийство повесили. Он крепко спал, поэтому я сдался и через минуту уже находился в глубоком, затуманенном алкогольном беспамятстве.

Когда утром я проснулся, «Джон Уэйн-младший» ушел. Я встал и дошел до туалета… И увидел, что из кошелька, лежавшего на столе, пропало несколько сотен долларов и кредитки Бумбокс и около пятидесяти кассет тоже пропали.

Так этот черт меня обчистил.

Мы вернулись в Америку. В Мэдисон, штат Висконсин, нам пришлось уместить 10 000 человек под крышей Колизея Дейн-Каунти, когда приближался ураган. Мы с Гленном выглянули из черного входа и уставились на нависшие черно-синие тучи и ярко-зеленое небо над головой – завыли сирены и начался ураган.

А затем, спустя лишь неделю, уже мы сами ураганом обрушились на Нью-Йорк.

Второй концерт в Мэдисон-сквер-гарден в какой-то степени значил даже больше, чем первый: оказывается, он был не единственным! Теперь мы могли регулярно там выступать! По крайней мере, мы так думали. К сожалению, это было наше последнее шоу на легендарной площадке.

Концерт проходил потрясающе, пока мы не вышли на бис. Я стал напевать «Living After Midnight» и вдруг краем глаза заметил, как в меня что-то летит. А? Что это было? И потом еще… И еще…

Доиграв песню, я обернулся и увидел целую гору сидений, валявшихся по сцене. Я посмотрел и увидел, как над толпой в нашу сторону летит еще больше сидений. Оказалось, одно из них горит.

Перед песней «Hell Bent for Leather» я побежал за кулисы и запрыгнул на «Харлей». К тому времени как я выехал на сцену, было ощущение, что я еду на мотоцикле по рынку, где продают напольные обивочные материалы. Сидений на сцене было уже больше, чем в самом зале.

Какого хера? Возникли две мысли: а) Это превосходно! Мы устроили настоящий бунт! и б) Двери этого концертного зала навсегда для нас закрыты!

Мы с Гленном, Кеном и Яном, доигрывая концерт, прыгали на поролоне, потому что на сцене не осталось ни одного свободного места. Позже Кен сказал, это все равно что играть на гитаре, прыгая на батуте. Быстро исполнив «You've Got Another Thing Coming», мы смотались со сцены и спрятались в гримерке.

Позже нам объявили, что фанаты нанесли ущерб в размере 250 000 баксов. Мы никак их не провоцировали, но нам навсегда запретили там выступать. Администрация решила, что вреда от нас больше, чем пользы.

Спустя пару лет Гленн с Кеном приехали в Гарден на благотворительный теннисный матч между Джимми Коннорсом и Джоном Макинроем. Оба гитариста были в бейсболках – сомневаюсь, что иначе их бы впустили. В середине матча к ним подошел охранник:

– А вы, ребята, случайно не из Judas Priest?

– Да, – ответили они, и душа в пятки ушла. Они ждали, что их сейчас вышвырнут.

– Отлично! Спасибо вам за новые сиденья! – сказал швейцар. – Благодаря вам нам тут все заменили!

Надеюсь, однажды Judas Priest смогут вновь выступить в Мэдисон-сквер-гарден. Но ведь история может повториться. Поэтому, может, оно и к лучшему, что нас туда не пускают.

Тур Metal Conqueror оказался масштабным и изнуряющим. Закончив концерты в Америке, в том числе два шоу в голливудской Sportatorium и Cow Palace в районе залива Сан-Франциско, Priest дали шесть выступлений в Японии и были выжаты как лимон. Мы знали, что требуется перерыв.

Новый менеджер, Билл Кёрбишли, тоже это видел. Между собой мы решили, что в 1985 году Judas Priest займутся тем, чем не занимались уже больше десяти лет. Целый