Ты все равно станешь моей - Элина Сафронова

ласково гладит меня по бороде. Хочется как бездомному коту: просто закрыть глаза и ластиться.

— Злюсь. — осуждающе смотрю на нее. — Лика, ты не в том состоянии, чтобы шататься по городу. — про то, что это просто на просто небезопасно, сознательно решаю умолчать.

— Я ехала на такси. — пытается оправдаться.

— Еще бы ты ехала своим ходом! — хмурюсь. — Родная, неужели так сложно посидеть один день дома?! Завтра бы мы пошли, куда ты захотела. — снова напрягаюсь, стоит вспомнить, что этот идиот решил отловить меня прямо у подъезда.

— Я соскучилась. — всхлипывает, а мне хочется дать себе затрещину за то, что перегнул палку. — Прости, я, наверное, невовремя. — хочет встать, но я не позволяю.

— Лисенок, — разворачиваю ее за подбородок к себе и нежно целую. Ее мокрые щеки отрезвляют как нельзя лучше, — ты всегда вовремя. — доверительно шепчу, стирая влагу с лица жены. — Просто я переживаю за тебя. — уже более спокойно объясняю. — Ты хоть раз подумала о том, что будет со мной, если с вами что-то случится? — задаю вопрос, чтобы поняла, что я не совсем уж самодур.

— Я больше так не буду. — растроганно-виновато бормочет, вжимаясь мне в шею.

— Я же люблю тебя. — выдыхаю, наслаждаясь сладковатым ароматом, залетевшим в кабинет вместе с девушкой.

— И я люблю тебя. — раздается совсем тихий ответ.

Вернувшуюся идиллию безжалостно разрушает звонок моего телефона. Лика снова порывается встать, но я в очередной раз останавливаю ее.

«Никита». Лисенок, надо отдать ей должное, не имеет привычки пялиться в мой экран, поэтому то, что звонит ее брат, для девушки остается незамеченным.

— Алло.

— Я узнал. Савельев вчера покончил с собой. — глухо произносят на том конце.

— Теперь точно все. — стараясь не выдать себя, отвечаю. — Мне сейчас не очень удобно разговаривать, созвонимся позже.

— Лика? — с первой попытки догадывается собеседник.

— Да. — невесело усмехаюсь. — Ладно, давай. — отключаюсь.

— Все в порядке? — задает единственный вопрос Лисенок.

— Все хорошо. — успокаивающе провожу по ее животу. О том, что случилось, Лика не узнает. — Пинается. — улыбаюсь.

— Я чувствую. — хихикает. — Леш? — трется носом о шею.

— Что? — окончательно расслабившись, блаженно урчу.

— Покормишь меня? — невинно интересуется.

— Что ты хочешь? — открываю дверь кабинета и пропускаю жену вперед.

— Не знаю. — пожимает плечами.

— Хорошо. — за все то время, что мы вместе, я уже привык к этому ответу. — Что ты точно не хочешь? — пользуюсь запрещенным приемом. Всегда срабатывает!

— Я не хочу пасту, рыбу, картофель, и рис. — перечисляет после того, как я помогаю ей расположиться у ее любимого панорамного окна.

— Суп пюре, рагу из кролика и пирог с инжиром. Пойдет? — ей должно понравиться.

— Пойдет. — довольно кивает Лика, и я диктую заказ официантке.

— Лисенок, — перехватываю маленькую ладонь девушки в свою и воздушно целую ее тыльную сторону. Всегда тает от этого жеста, вот и сейчас не исключение. Сидит счастливая, светится, похлеще, чем начищенный самовар, — ты себя хорошо чувствуешь? Не сейчас, а в общем?

— Хорошо, а что? — в глазах искрится нескрываемое любопытство.

— Поехали на море? — предлагаю. — Отдохнуть нам с тобой точно не помешает.

— А когда?

— Ну смотри, — мысленно просчитываю числа, — лучше это сделать как можно раньше. Сегодня подберем какой-нибудь классный горячий тур, и через несколько дней можно будет вылететь.

— Мне нечего надеть. — неожиданно в Лисенке просыпается истеричная беременная женщина. — Я не влезаю…

— Завтра поедем с тобой по магазинам и выберешь, что хочешь. Договорились? — сейчас я готов согласиться на что угодно, лишь бы у меня была возможность забросить все дела и тупо валяться под пальмой.

— Хорошо. — после некоторой заминки кивает.

Оно того однозначно стоило. О чем я? О своей поцарапанной машине, о чем же еще. Если бы я знал, что спустя немногим больше, чем через год, буду готов душу отдать за каждый хитрющий взгляд в мою сторону, то сам бы всунул Лисенку в руки гвоздь.

Кажется, я стал слишком сентиментальным. Однако какая разница, если на меня она всегда смотрит таким же влюбленным взглядом, как сейчас на этот свежий инжирный пирог?

Бонус

Где-то в области столовой слышится истошный детский вопль и я, чертыхнувшись, бросаю так и не скатанные вещи на кровать и спускаюсь. Девочек нигде не видно, но визг продолжается. Боже, Елагин, побыстрее заканчивай со своими проклятыми документами, иначе я свихнусь раньше, чем мы выйдем из дома!

— Майя, Поля, что у вас происходит?! — возмущаюсь, заворачивая за угол, в кладовку. Майя трясет резиновой змеей перед младшей сестрой и наслаждается ее реакцией. Закрываю глаза и мысленно считаю до десяти. После того, как эти двое научились ползать, а затем и ходить, наша с Лешей жизнь стала похожа на минное поле: никогда не знаешь, что, где и когда рванет.

— Отдай кобру мне. — вздыхаю, протягивая ладонь. Дочь морщится и не спешит прекращать прекрасно удающуюся экзекуцию. — Быстро! — Майя корчит Полине рожицу и вкладывает мне в руку игрушку. Откуда она вообще взялась в нашем доме? Хотя, о чем это я, вариантов не так уж и много: либо муж, либо Ник.

Мои мыслительные процессы безжалостно прерывает новый виток ежедневных внутрисемейных отношений. Младшая не отстает от старшей и начинает издеваться над сестрой в ответ… пока единственным придуманным ею способом — щекоткой.

За четыре года с момента рождения первого ребенка я практически научилась не обращать внимания на детские крики. Поэтому сейчас я спокойно вывожу дочерей из кладовой и растаскиваю их в разные стороны.

— Вы собрались? — строго оглядываю каждую из них. — Не успеете — уедем без вас. — с напускным безразличием пожимаю плечами. — Вообще без проблем.

— Это из-за тебя! — изрекает Майя.

— Из-за тебя! — парирует Поля, и они, схватившись за руки, со скоростью ветра уносятся в детскую.

— Дурдом! — устало ворчу, от нечего делать размахивая коброй, как лассо.

— Лисенок, не нервничай. — сзади слышится мягкий голос Леши. Мужчина подходит вплотную и обвивает меня руками за талию.

— Мы опоздаем. — бормочу, никак не желая смириться с тем, что с пунктуальностью мне уже давным-давно пришлось распрощаться.

— Не опоздаем. — урчит муж, проводя будоражащую дорожку поцелуев по шее. — У нас есть как минимум двадцать минут, прежде чем девочки разберутся со своими вещами.

— Угу. — как всегда поддаюсь его чарам. К несчастью для Леши, мой взгляд цепляется за резиновую проблему в моих собственных пальцах. — Твоих рук дело? — разворачиваюсь в таких родных объятиях и начинаю мотать из стороны в сторону черным хвостиком, словно маятником.

— Не опоздаем. — урчит муж, проводя будоражащую дорожку поцелуев по шее. — У нас есть как минимум двадцать минут, прежде чем девочки разберутся со своими вещами.

— Не помню. — практически