Коллективная вина. Как жили немцы после войны? - Юнг Карл Густав

По воле союзников в Федеративной Республике вновь заняли руководящее положение прежние политики, которые несут ответственность за то, что немцы оказались под властью гитлеровского режима. Эти политические деятели и те, кто к ним примкнул, сформировали правительство и с самого начала придали определенный характер Федеративной Республике. Они не вышли из народа в результате свободного развития новой политической жизни, а фактически были навязаны нам, утверждены посредством голосования, при котором не было другого выбора.

Основной закон является тщательно продуманным, превосходным творением мыслящих специалистов в области государственного права и политических деятелей. Он содержит традиционные основные идеи парламентской демократии, признание основных прав человека, которые закрепляет как неприкосновенные, не подлежащие никаким изменениям в результате решения будущего парламентского большинства. На Основной закон наложило отпечаток воспоминание о несчастьях времен нацизма, он учитывает обстоятельства, приведшие к 1933 году, возлагает вину на Веймарскую конституцию и предусматривает меры к неповторению этого. Поэтому его основной принцип – гарантии, ведущая идея – недоверие к народу. Отсутствует понимание существа большой политики, неопределенности свободы в урагане истории. Процветание свободы связано с риском, с правдивостью по отношению к самому себе, с моральной ответственностью.

Этот Основной закон не обсуждался и не утверждался народом, который не знал и не мог понять его, а был принят только парламентом.

В 1945 году перед нами стояла нравственно-политическая задача основать новое государство. Эта задача до сих пор не выполнена. Федеративная Республика Германии создана хотя и немцами, но по заданию союзников. Некоторые из этих немцев были уполномочены на то ими, а не немецким народом. Ибо голосование непосвященных людей в политически запутанных условиях не дает полномочий.

Задача, стоявшая в 1945 году, остается в повестке дня и поныне. Ее можно выполнить только в тех организационных формах, которые составляют в настоящее время основу нашего государства. Сейчас эта задача труднее, нежели она была в 1945 году, вследствие давления упрочившейся реальной действительности, в условиях которой мы вступили на путь, могущий стать роковым для нашего внутреннего политического строя и нашей будущей политической судьбы в мире.

Восстановления материальных предпосылок жизни было гораздо легче добиться, чем свободы политического мышления и политического волеизъявления.

Когда в Парламентском совете обсуждался, формулировался и принимался Основной закон, люди, которым принадлежит большая заслуга в его создании, переживали совсем иное внутреннее состояние и были совсем иначе настроены, чем ныне правящие политики.

Германия была бессильна. Она находилась в очень бедственном положении. Экономического чуда еще не было, да и никто его не ожидал. О перевооружении не было и речи. «Никогда больше!» – таково было требование не только союзников, но и самих немцев. Стремление к власти и военный дух исчезли. Преобладало желание с помощью собственной республиканской (республиканской в духе Канта) и чистой в нравственно-политическом отношении формы правления обрести политическую свободу, аналогичную западной.

К счастью, наш народ имеет ныне именно этот Основной закон (несмотря на его недостатки, которые вследствие недоверия к народу привели к отстранению последнего от участия в принятии решений), ибо в нем ясно сформулированы неприкосновенные основные права. Это обеспечивает условия, в которых мы имеем шанс для развития нашей свободы. Руководители и чиновники должны всегда помнить об Основном законе. Нарушение основных прав ввергнет нас в анархию, выход из которой может быть обеспечен только с помощью насилия и диктатуры.

Нынешнему злополучному положению способствует то, что нет постоянного серьезного отношения к основным правам. Народ почти не знаком с Основным законом. Отсутствует сознание того, что нарушение Основного закона является величайшим политическим преступлением, так как оно ставит под вопрос наше государственно-политическое существование. Ликвидация основных прав ведет к ликвидации свободы. Поэтому там, где это возможно, необходимо изменить или дополнить Основной закон, проявлять величайшую осторожность, проводить публичные дискуссии, обеспечить участие народа в принятии решений, пока решения не приняты большинством в две трети.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В основе нашей нынешней политической жизни лежит ложь, поскольку предаются забвению фактическое происхождение нашего государства, наша еще невыполненная задача и Основной закон. Раскрытие этой лжи – предпосылка любого плодотворного развития. Ложь пронизывает сейчас всю нашу жизнь. Ложь представляет собой, по существу, яд для государства. Но у нас ложь проникла гораздо глубже, мы сталкиваемся с ней на каждом шагу. Ее, пожалуй, можно резюмировать так: немцы, собственно, никогда не были национал-социалистами. Они стали жертвами необъяснимой роковой случайности. Террор, возможно, изменил их образ мышления. Но, в сущности, они всегда оставались порядочными, правдолюбивыми и миролюбивыми; такими они были прежде, такие они и сейчас.

Кое-кто говорил о вакууме нашего политического сознания. В действительности у нас еще нет кровной политической цели, нет сознания того, что мы стоим на созданной нами самими почве, нет окрыленности стремлением к свободе. Мы не сознаем даже всего величия Основного закона, без которого установились бы анархия и диктатура. Народ мирится с нарушениями основных прав, смысл которых как условия нашего человеческого достоинства и гражданской чести он не понял. Наш народ еще не имеет демократических убеждений. У нас есть парламентская форма правления, которую называют демократией, но которая стала настолько изощренной, что скорее затуманивает демократическое сознание, нежели способствует его развитию, и не только не апеллирует к чувству ответственности граждан, но даже парализует его. Она мешает становиться «гражданами».

Вакуум невозможно заполнить национальным сознанием. Последнее либо отсутствует вообще, либо искусственно. Кроме того, оно сковывает прошлое окончательно потерянного германского рейха, который тщетно хотели бы восстановить. Национальное сознание концентрируется на требовании воссоединения. Но оно практически не играет никакой иной роли, кроме как препятствия к установлению мира со странами Восточной Европы. Оно не развивает никакой собственной творческой политической активности, которая приближала бы к цели. В данном случае чувства растрачиваются впустую и лишь навлекают беду.

Вакуум проявляется в неуверенности и неопределенности политического сознания населения и парламентариев. Народ не получает удовлетворения ни от правительства, ни от бундестага. Впечатление таково, что он не представлен ни в том, ни в другом. Правительство и парламент втайне презирают, а некоторые публицисты заявляют об этом открыто. С другой стороны, однако, их чтят в духе верноподданности вильгельмовских времен, как правящую силу. Неуверенность проявляется в смене напускной гордости и недостатка доверия к самим себе и своему государству.

У нас все еще нет политического идеала, сознания цели, нет почти ничего, кроме стремления к благосостоянию и безопасности.

Пути к преодолению вакуума имеются: во-первых, искоренение всякой лжи из нашего политического сознания; во-вторых, стремление к свободе на основе свобод, которые имелись в нашей истории, но погибли; в-третьих, осуществление нашей задачи в современной международной обстановке.

Нынешнее положение в Федеративной Республике объясняется частично подбором руководящих политических деятелей. По-видимому, они не лучшие.

При образовании Федеративной Республики немцы, не запятнавшие себя преступлениями в прошлом и оставшиеся политически благонадежными (их было примерно 500 тыс.), не пришли или не могли прийти к руководству.

А разве это была неразрешимая задача? Народ, который в большинстве своем, хотя и в различной степени и различным образом, был повинен в тяжелых преступлениях, должен был образовать государство, отрицающее предыдущее, как преступное. На первых порах народ оставался тем же самым. Большинство сумело утвердиться, меньшинство не проявляло активности и молчало. Это меньшинство в лице отдельных деятелей вначале представлялось желанным, ибо оно выступало перед победителями в качестве представителей новой Германии и защитников большинства. Великодушие или оппортунизм этих незапятнанных пошли на пользу лицам, запятнавшим себя преступлениями. Сами незапятнанные не поняли необходимости радикальных перемен, проводили либеральную, удобную политику, занимали свои высокие посты с одобрения запятнавших себя, поскольку, собственно, их требования о действительно свободном государстве были не серьезными, а скорее риторическими. Они были желанными до тех пор, пока внешне новое, но по своему характеру старое государство обрело самостоятельную власть и все менее стало проявлять себя как новое государство. И вот тогда они стали лишними.