КРАСИВЫЕ, ДЕРЗКИЕ, ЗЛЫЕ - Анна ЛИТВИНОВЫ

   – Ой, да не обращайте на нее внимания. Она у нас дурочка настоящая!.. – «Если тебя обвинили во лжи – переходи в контрнаступление». – Что ж вы думаете, Инна Петровна: я – воровка? Что я на ваш фамильный фарфор нацелилась? – Алиса иронично кивнула на керамическую кружку с надписью «Инна» (цена сто рублей в базарный день). – На ложечки серебряные?

   В ее голосе звучала неподдельная обида. «Какой талант пропадает! Эх, жаль, что я на актрису так и не выучилась!»

   Алиса закончила очень сухо:

   – Я, пожалуй, пойду. Извините за беспокойство. Прощайте.

   Она вновь поставила тортик на стол и развернулась к выходу. Алиса не сомневалась: ее остановят.

   Женщины всегда знают, когда их остановят, – и только тогда поворачиваются, чтобы уходить.

   – Подождите. Подождите, Алиса. Простите меня.

   Через полтора часа, после чая, тортика, остатков испеченной пенсионеркой «муравьиной кучи» и двух бокалов вина, женщины, усевшись рядком на диване, рассматривали семейные альбомы Инны Петровны.

   Искомая фотография появилась во втором по счету фолианте: девушка с хитренькими глазками и мелкими чертами лица. Она, Валентина. Убийца.

   – А это кто? – невинно поинтересовалась Алиса.

   – Это моя племянница. Валя.

   – Вы ничего о ней не рассказывали. Почему она у вас не бывает?

   – Она погибла.

   – Ой, кошмар какой! А что случилось?

   – Я же, по-моему, говорила: автомобильная катастрофа. Ей было примерно как вам сейчас – двадцать пять лет.

   – Соболезную.

   – Ничего. Это было давно, в девяносто четвертом году.

   – Какое у нее лицо интересное. Интеллигентное, милое.

   – Она хорошая девочка была. Плехановский институт окончила с красным дипломом.

   – Замужем была?

   – Нет. Все время вились вокруг нее мальчишки. Она с ними на машине гоняла, даже починить ее сама могла, в преферанс с ребятами играла... – «Наверно, Инна Петровна имеет в виду тех самых – убийц: Петра Кириченко и Степана Арбенина». – ...Но постоянного парня у нее не было... Куда только мужики смотрели? Валечка и готовила хорошо, и знаете как вышивать любила. Всем свои вышивки раздаривала, такие красивые...

   – Ох, Инна Петровна, – решила сымпровизировать Алиса, – а мне как раз сегодня такой сон странный приснился... Вдруг девушка, незнакомая мне... Вокруг нее так хорошо: пальмы, море, песок... И меня так тянет туда, к ней... И она меня зовет... И, знаете, Инна Петровна!.. Эта девушка – из моего сна – была очень похожа на вашу племянницу. Прямо одно лицо... Это, наверно, означает, что она зовет меня к себе... А вы сказали, что она умерла... Значит... Значит, я тоже скоро умру, да?..

   Взор Алисы блеснул слезой.

   «А ведь я опять хорошо сыграла!.. Ах, почему я не звезда мыльных опер?!»

   Инна Петровна вдруг расхохоталась.

   – Да что вы, Алисонька! Ну что вы!.. – Она обняла ее за плечо и погладила. – Совсем это ничего не значит! Просто сон! И потом, совершенно не обязательно он означает, что вы умрете! Может, наоборот, вы отправитесь куда-нибудь в заграничную поездку, в теплые страны...

   – Почему вы так решили? – сквозь слезы спросила Алиса.

   Инна Петровна смешалась. Она, кажется, поняла, что невольно выдала себя. Показала, что знает: Валентина жива и в бегах, – и сделала неловкую попытку выкрутиться.

   – Вы же сами говорите: пальмы, море, песок. Может, они в вашем сне – главные, а совсем не лицо моей племянницы. И не надо, пожалуйста, о грустном, а то я сейчас и сама начну реветь как белуга...

   И пенсионерка решительно перевернула страницу альбома.

   «Итак, нет сомнений: Валентина жива. И Инна Петровна хорошо знает это. И знает, где она находится. Хотя бы приблизительно. И, судя по реакции тетушки, убийца действительно скрывается в жарких краях. В самом деле, что ли, на Майорке?»

   Утомительный просмотр семейного альбома продолжался: вот сын Инны Петровны, постепенно растущий; вот ее внук; только невестки нигде нет, даже свадебные фотографии отсутствуют... Наконец Инна Петровна спохватилась, что утомила Алису, повела пить чай. А когда было выпито по две чашки, вдруг, под конец, пригласила ее к себе на день рожденья:

   – Приходите послезавтра. По-простому, по-соседски... Часика в три. У меня никого не будет, приедут только две мои старые сослуживицы по Гидропроекту – без мужей, без детей, а капелла...

   – Ой, мне как-то неудобно...

   – Да что ж тут неудобного! Они очень милые женщины, и я не сомневаюсь, что вы найдете с ними общий язык... Впрочем, если вы, конечно, Алисонька, заняты и у вас есть более интересные планы, чем коротать день с пенсионерками, я не буду настаивать...

   – Да нет, никаких особых планов. Я приду.

* * *

   «Будет забавно, – думала Алиса на пути к Инне Петровне, – если старушка сходит меня проверить в триста двадцать седьмую квартиру и тоже не обнаружит там никакой Алисы. Тогда нашей дружбе уж точно конец. Жаль только: куда я тогда подарок дену?»

   Алиса везла Инне Петровне шикарный (для пенсионерки) презент: DVD-плеер с караоке. Потратить пару сотен долларов для Алисы сейчас, когда она живет с Вадимом, не было проблемой, а она испытывала к старушке странную симпатию и одновременно чувство вины – и хотела искупить его богатым даром.

   Когда с получасовым опозданием Алиса появилась в квартире на Братиславской, все старушки оказались в сборе, стол ломился. Пенсионерки уже успели опрокинуть по рюмочке, о чем свидетельствовали их раскрасневшиеся лица, сверкавшие глаза и бурные речи. С нескрываемым любопытством обе пожилые гостьи Инны Петровны уставились на юную особу, ставшую новой приятельницей их старой товарки.

   Хозяйка представила подруг: «Это – Ирина Семеновна, ведущий специалист... Анна Николаевна, главный инженер проекта...» Забавно и грустно было слышать должности женщин – словно титулы, имевшие вес лишь в прошлой, безвозвратно ушедшей жизни. Девушка отрекомендовалась сама: «Меня зовут Алиса, я жена богатого мужа».

   Тетушки посмеялись, а воодушевленная Инна Петровна вскричала:

   – К столу!.. К столу!..

   Хозяйка и гостьи повосхищались Алисиным подарком, но его подробный осмотр и опробование оставили на потом.

   Стол ломился от яств – скромных, но остроумных: помидоры, фаршированные рублеными яйцами; тертая редька с майонезом; «торт» из жареной печенки. Выпивали тетушки разбавленный спирт, собственноручно настоянный на лимонных корочках.

   Зазвучали здравицы в честь именинницы. Посыпались истории из давно забытого прошлого: экспедиции в Сибирь; интриги, главным демоном которых являлся какой-то неведомый Якубовский; командировки в Среднюю Азию...

   Несмотря на всеобщее оживление, Алисе казалось, что Инна Петровна внутренне напряжена. Звонил телефон, и всякий раз хозяйка подскакивала к нему с нетерпеливой надеждой, но, услышав голос в трубке, в первый момент не могла совладать с разочарованием.

   Ситуацию тихонько разъяснила одна из гостий, когда Инна Петровна выходила на кухню подавать горячее:

   – Сын опять ей не позвонил.

   – Мерзавец! – шепотом припечатала вторая товарка.

   Ближе к вечеру хозяйка вынесла чай с тортом «Наполеон» из одиннадцати коржей. Под чай опробовали Алисин подарок. Пенсионерки на удивление легко разобрались с технической новинкой. Бойкая и некрасивая Ирина Семеновна для затравки спела фальцетом: «Парней так много холостых на улицах Саратова...» Экран выставил оценку: «Вы поете великолепно», – и все, а исполнительница первая бурно зааплодировала. Товаркам стало обидно, что их таланты оказались не востребованы, и в квартире наперебой зазвучали и «Вечерний звон», и «Комсомольцы-добровольцы», и «Надежда, мой компас земной». Старушки разошлись – чуть не отнимали друг у друга микрофон, а потом грянули в него хором: «Атланты держат небо на каменных руках...»

   И тут снова затрещал телефон. Звонки раздавались прерывистые – междугородние. Опять хозяйка кинулась к аппарату, словно девочка, ожидающая звонка любимого. Но когда сняла трубку, на ее лице опять отразилось разочарование, которое быстро сменилось радостным удивлением, а затем смущением. Звонок явно оказался не совсем кстати.

   Инна Петровна отвернулась от гостей, будто загораживая спиной своего телефонного собеседника. Алиса знала – и по краткому курсу психологии, преподанному ей в «школе Теплицына», и по собственному опыту, – что подобная поза характерна, когда человек ведет слишком личную, очень интимную беседу. В наступившей после караоке тишине стала слышна каждая реплика хозяйки:

   – Да, это я. – Потом, после долгой паузы: – Спасибо тебе... Спасибо тебе большое... Вот сидим с подругами, отмечаем... А как ты?.. Как тебе там живется?.. Что нового?.. Нет, никто тобой не интересовался...

   Несмотря на то, что Инна Петровна старательно избегала называть собеседника по имени и по ее словам даже его половую принадлежность невозможно было идентифицировать, в груди Алисы екнуло: «Это она – Валентина!»