Красные камни Белого - Вадим Панов

– Хня ипатая, – пробормотал Рыжий, торопливо приводя в порядок одежду.

– Грозный!

Проснувшийся вожак подбросил в тлеющий костер веток, и лишь после этого подал голос:

– Что случилось? – Прищурился, разглядывая парочку, и едва заметно улыбнулся: – Кажется, я понимаю, что…

– Вы не могли бы трахаться потише? – недовольно осведомился Тыква.

– Привереда, ты казалась привередливее. – Куга зевнула и потерла глаза. – Но я все равно тебя поздравляю. Теперь мы можем спать?

– Он пытался меня изнасиловать!

– Ложь!

– Что?

– Что за ерунда?

– Я не вру! – Привереда вскочила на ноги и яростно посмотрела на Грозного. – Он пытался меня изнасиловать!

– Нет. – Рыжий потер виски.

– Я спала, мне стало сниться… – Привереда сбилась. – В общем, понятно, что мне стало сниться. А потом… Потом я проснулась, и увидела, что это он.

Грозный нахмурился:

– Это правда?

– Нет.

– Он врет!

– Да она сама приползла! – Рыжий понял, что дело плохо, и тоже поднялся: – Посмотрите, мы на моем одеяле!

– Мы просто лежали рядом.

– Вот именно! Рядом, но не вместе. А потом…

– Ей что-то приснилось, а ты решил воспользоваться случаем, – ухмыльнулся Тыква.

– Я не собиралась спать с ним!

– А вдруг вы женаты? – ехидно спросила Куга. – И тебя к нему потянуло.

– Заткнись!

– Тихо! – Грозный потер подбородок и недовольно оглядел спутников. – Вцепиться друг другу в глотки мы всегда успеем.

– Я не собиралась с ним спать! – Привереда уселась на свое одеяло и обхватила руками колени.

– Рыжий?

– Что мне оставалось? – Мужчина развел руками. – Она была рядом. Дышала, так… ну… вы понимаете как… Потом прижалась ко мне… Я, собственно, потому и проснулся…

Грозный видел, что Рыжий не врет. Не было в его голосе и жестах попытки скрыть что-то, зато сквозило неподдельное удивление. Рыжий искренне не понимал, почему Привереда обвиняет его в насилии. Удивление и растерянность – вот что видел Грозный, глядя на мужчину. Но вопрос тем не менее задал жесткий:

– Решил воспользоваться?

– Я… я не мог противиться.

– Что с него взять?

– Да, да, мы все одинаковые… – Грозный покосился на Кугу: – Будь добра, не мешай. – И тут же, не дожидаясь ответа, вернулся к Рыжему: – Ты держался за голову. Болит?

– Чуть-чуть. Ерунда. – Рыжий посмотрел Грозному в глаза: – Я виноват. Нужно было сообразить, что Привереда лезет ко мне во сне, но… – Он перевел взгляд на девушку: – Извини, ты слишком красива.

– Иди ты!

– Давайте свяжем Рыжего и ляжем спать дальше, – жизнерадостно предложил Тыква.

– Правильно, – согласилась Куга, которая ночевала между Тыквой и Привередой. – Все устали.

– Если у Рыжего болит голова, это мог быть Знак, – негромко произнес Грозный. После чего в упор посмотрел на Привереду: – Только честно: на виски давит?

– Немного, – нехотя ответила девушка. – Но я не верю в Знак.

– Как я уже говорил, мы должны внимательно относиться друг к другу. – Грозный был предельно серьезен. – Ты испугалась, ты разозлилась, ты перестала доверять Рыжему, но несмотря на все это мы должны докопаться до правды. Мы должны понять, что произошло.

– Он пытался меня изнасиловать.

– Вы лежали на его одеяле.

– Я ведь сказал, что…

– Тихо!

Рыжий заткнулся мгновенно. А Грозный не него даже не посмотрел.

– Привереда, это очень важно.

Потому что в маленьком коллективе не должно быть больших проблем, а обвинение в изнасиловании способно сделать Рыжего изгоем. Перенесенное оскорбление, желание отомстить за унижение – да, чувства девушки понятны. Однако даже сейчас нужно оставаться человеком и поступать по справедливости.

– Я не думаю, что ему пришел Знак, – упрямо сказала Привереда, бросив на Рыжего злой взгляд. – Но голова у меня болит.

– Рыжий ляжет между мной и Тыквой, – принял решение Грозный.

– Повезло ему, – хихикнула Куга.

– До рассвета еще несколько часов, надо поспать. – Грозный оглядел спутников. – Надеюсь, обойдемся без происшествий.

– А если он снова ко мне полезет?

– Я переломаю ему руки.

Глава 7,

в которой спорки ошарашены, Грозный заключает сделку, а Мон заблудился

– Не может быть, – прошептал Балодак. – Не верю!

– Не шуми, – попросил Енер.

– Как я могу не шуметь? – возмутился младший брат. – Как?

– А вот так: лежи и молчи! – резанул охотник.

Распластайся на мокрой после ночного дождя траве, перепачкайся в грязи и молчи. Смотри на Красный Дом со склона Кособокой, внимательно наблюдай и не мешай спутникам.

– Нас никто не слышит!

– Ты этого не знаешь.

– Но…

– Заткнись!

Зачем Балодак напросился в разведку, Енер так и не понял. Узнав, что охотники собираются в Красный Дом, мальчишка бросился к жрецу и долго нашептывал ему на ухо, изредка косясь на Енера. Потом Алокаридас подозвал главного охотника и приказал взять Балодака в разведку.

«При всем уважении, учитель, мальчик будет путаться под ногами».

«Балодак знает храм, как свои пять пальцев».

«Но вы запретили входить внутрь».

«Случиться может всякое, Енер, и будет лучше, если в ваших рядах окажется тот, кто знает заветы Отца».

Которые не сильно помогли в борьбе с неведомыми тварями.

«Не хочу показаться невежливым, но…»

«Я слишком устал, чтобы спорить, Енер. Балодак идет с вами».

Алокаридас вздохнул, показывая, как тяжело ему приходится, и охотник понял, что разговор окончен. Кивнул почтительно и вернулся к своему костру, не удостоив мальчишку и взглядом.

Однако вопреки ожиданиям Енера парень оказался не таким уж и рохлей: быстрый переход по горам перенес нормально, шел наравне с охотниками, старательно демонстрируя, что «путаться под ногами» не собирается. И лишь сейчас, когда они вышли к Красному Дому, устроил бузу.

Впрочем, сейчас все охотники чувствовали себя не в своей тарелке.

Потому что над Красным Домом висел чужой цеппель.

НАД ИХ КРАСНЫМ ДОМОМ ВИСЕЛ ЧУЖОЙ ЦЕППЕЛЬ!

– Люди, – пробормотал Енер, вновь поднося к глазам бинокль.

– Враги, – уточнил Балодак. – Я знал, что звери появились не просто так. Я знал! Догадывался! Отец, почему ты не вразумил меня…

Мальчишка стиснул зубы и уткнулся лицом в землю.

Енер покачал головой.

«Прилетели, натравили зверей, выгнали послушников из храма, после чего спокойно вошли внутрь?»

На первый взгляд предположение Балодака имело право на существование, но Енеру такая тактика показалась странной. Чрезмерно громоздкой. Охотнику не доводилось покидать Ахадир, но он жадно слушал рассказы о далеких мирах Герметикона, о том, как ведут себя люди, как воюют, и в общих чертах представлял их манеру поведения. Не стали бы люди полагаться на зверей и терять целый день. И не упоминались в рассказах неведомые боевые твари. А вот цеппели – упоминались. А еще – бомбы, пушки, пулеметы и огнеметы. Люди Герметикона полагались на силу и технику, на огневую мощь и жестокость. Не стали бы они выкуривать послушников из незащищенного Красного Дома, а попросту бы напали и перебили всех…