Болшевцы - Сборник Сборник

Сергей Петрович возвращался в Болшево с вновь обретенной уверенностью.

Внешне коммуна продолжала жить уже сложившейся за зиму жизнью. Работали мастерские: сапожная, столярная, слесарная, весело грохотала кузница. Но весна с каждым днем все настойчивее заглядывала в нее. Ребят тянуло из надоевших за зиму спален на улицу, на солнце.

Лучшим кузнецом считался Королев. Совхозные и костинские извозчики за хорошую ковку лошадей полюбили его, деревенские ребята с ним не дрались. На вечеринках Королев был желанным гостем.

— А, Король! — встречали его. — Кузнец веселый!

В гостях у Филиппа Михайловича рядом с развязным, самоуверенным Королевым Умнов был словно на отшибе. Придет, сядет в уголке, и вид у него такой, точно он на всех сердится.

— Санько, — лукаво подмигнет ему Филипп Михайлович, — иди чай пить!

— Не буду, — хмуро ответит Умнов, а краем глаза следит за Королевым и Шуркой, дочерью Филиппа Михайловича, стройной, красивой девушкой.

— Санька, помоги подняться ему.

Шурка весело смотрит на Умнова. От ее взгляда и оттого, что Филипп Михайлович зовет дочь Санькой, а его Санько, Умнову становится радостно. Ему хочется подойти к Шурке и взять ее за руку.

И вот однажды Умнов не выдержал этого соблазна. Он встал и, не видя угрожающих взглядов Королева, подошел к Шурке.

— Саня…

Больше Умнов ничего не успел сказать. Королев грубо оттолкнул его и сел рядом с Шуркой.

— Сколько, Саша, лошадей подковываешь? — с издевкой спросил он и подмигнул Шурке.

Умнов покраснел до слез. Кровь обожгла щеки, лоб, шею.

— Спросите, Шурочка, у него лично, — язвительно посоветовал Королев.

— Уйди! Ударю! — вдруг закричал Умнов.

Королев вплотную подошел к нему и весело, напирая на каждое слово, сказал:

— У трусливого, Саша, нож не режет, а у храброго и шило берет.

Умнов почувствовал, как у него вздрагивают губы и сжимаются кулаки.

— Вор! — почти взвизгнул он.

— Замолчать! — рявкнул Королев. — Здесь все воры! Шурочка, не волнуйтесь! Все будет в порядке. Саша, оставь эту крышу!

Умнов сложил пальцы в кукиш:

— Видал?

— Зашибу! — взревел Королев.

Умнов странно качнулся и, опустив низко голову, вышел.

На другой день он пришел на работу раньше всех. Дядя Павел готовил ножи для фабрики «Парижская коммуна», а Саша взялся за ковку лошадей. Лицо у него было бледное, глаза злые.

— Дядя Павел, десять лошадей сегодня дашь мне подковать?

— Чего это тебе захотелось? — удивился инструктор.

— Хочу десять. Двенадцать хочу.

— Мне-то что — действуй.

И стал искоса наблюдать за Умновым: «Куда это парень оглоблю загибает?»

Ковал Умнов в этот день так: возьмет все инструменты и работает, не отходя от копыт. Не разогнется, покуда не подкует все четыре ноги.

К приходу товарищей в кузницу он успел уже подковать трех лошадей.

— Ну, герой, здорово! — крикнул Королев.

— Мое тебе! — грубо и нехотя ответил Умнов.

Королев засмеялся и передразнил:

— «Мое те-бе». А вчера-то…

— Чего тебе от меня надо? — Умнов держал в руках старую подкову.

Королев вырвал подкову.

— Петухи! Чтоб этого больше не было, — крикнул дядя Павел. — И не стыдно тебе, Королев? Верзила! Умнов, лошадь привели.

— Я подкую, — заторопился Королев. — Где мой ручник? Дай-ка сюда, — и он протянул к Умнову руку.

— Нет, не выйдет это дело.

В первый раз за время работы в кузнице отказывались дать Королеву лучший ручник.

— Дай! — грозно наступал он на Умнова.

— Не дам.

Королев попробовал вырвать, но Умнов цепко держался за молоток.

— Дядя Павел, Умнов ручник не дает, — пожаловался Королев тоном избалованного любимчика.

Он был уверен, что Умнов будет поставлен на свое место.

— Возьми другой, — рассудительно сказал Королеву дядя Павел.

Королев до вечера не произнес ни слова. За день он подковал семь лошадей, а Умнов — десять.

Вечером в сенях дома Филиппа Михайловича Умнов встретился с Шуркой. В сенях пахло старыми хомутами и куриным насестом. Этот запах и поскрипывающие половицы под ногами последние дни особенно сильно волновали его. И теперь, когда рядом с ним стояла Шурка, он молча попытался обнять ее. Но Шурка легко выскользнула из его неумелых рук и угрожающе громко стукнула дверным запором.

— Дома отец? — глухо спросил он, чтобы как-нибудь скрыть свое замешательство.

— К отцу пришел?

В голосе Шурки слышалась явная насмешка. Умнов решительно двинулся к ней. Шурка распахнула дверь и, стоя на пороге, сказала:

— К отцу ходи, а со мной без пряников не заигрывай.

— Ладно, — сказал он и ушел.

А итти было некуда. Горькая обида легла на сердце, и весь день напряженной работы показался ему ненужным. Он шел, не думая и не замечая дороги. Потребность движения тянула его вперед. Теплый вечер обступал запахами, от которых слегка кружило голову. Хотелось одиночества, тишины.

— Саша!

Умнов вздрогнул от неожиданности. Перед ним стоял Накатников.

— Куда, Саша?

— За пряниками, — усмехнулся Умнов и, махнув рукой, пошел дальше.

— Вертай обратно, а не то я тебе дам фунт сушеных.

— Уйди.

Но Накатников крепко схватил его за плечи, тряхнул и повернул обратно.

Час тому назад, гуляя на станции, Накатников обратил внимание на странное поведение Беспалова. Парень угрюмо сидел на самом краю деревянной платформы и пропускал один поезд за другим.

«В Москву собрался, кто его мог отпустить? — размышлял Накатников. — А если не думает ехать, чего он тут сидит, точно прикованный?»

Накатников подошел к нему и спросил:

— Чего сидишь?

— В Москву подаюсь.

— Да ведь ты, голова-садова, три поезда пропустил.

Беспалов ничего не ответил.

— А зачем тебе в Москву? По увольнительной?

— Из коммуны ухожу.

Накатников рассердился.

— Дурак… Ну и дурак, — сказал он.

Беспалов не ответил.

— Пойдем, а то к ужину опоздаем, — сказал небрежно Накатников.

Беспалов встал и покорно пошел за ним.

А вот сейчас точно так же шел рядом с ним Умнов.

Заказ

Мелихов шумно вздохнул и оглядел сидящих перед ним воспитанников. По его лицу каждый из них почувствовал, что в коммуне произошло что-то необычное.

— Нам, колонии вчерашних воров, — начал он медленно, опустив глаза и сдвинув брови. — Нам, колонии вчерашних воров, — повторил он, — нам было оказано величайшее доверие. Красная армия дала нам заказ. Как мы ответили на эту большую и пока еще незаслуженную честь? Может быть, поднатужась, мы выполнили заказ раньше срока? Или блеснули перед заказчиком сапогами исключительного качества? Нет, мы не оправдали оказанного нам доверия. Мало того: мы допустили преступление. Мы обворовали Красную армию, — Мелихов стукнул ладонью по столу. — Из кладовой украдено пять пар заготовок.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});