Скользящий по лезвию - Юлия Зонис

В этот момент в сказке Ба с гор спускался Темный Патрик и помогал королю мудрым советом, и все устраивалось самым наилучшим образом. Однако Соки была не в сказке, а во сне, в одном из тех тяжких кошмаров, что копились в Ловце, — копились, копились и вырвались, когда Ловец лопнул под их тяжестью. Поэтому она, как и бедный король, не слышала ничего, кроме истошного карканья, не видела ничего, кроме сумятицы перьев, а вокруг стоял удушливый запах сала, жженого пера и горелой мясной подливки. Соки чувствовала, как вороны поклевывают ее, сначала робко, а затем требовательно, как будто мерзким птицам что-то было от нее нужно, и вскоре в карканье прорезался голос: «Проснись, сестра». Это потешный ворон Йель танцевал в потоках воздуха над вершинами ржаво-бурых гор в ее домене, ее Мире, это он подавал ей знаки. Соки взмахнула руками, чтобы взлететь вместе с ним, и с рук, как пожухшие листья, посыпались птичьи перья. Смерч-Кромахи подхватил ее, утаскивая в зрачок бури, прозрачное око беспамятства, где уже неважно, больно ли тебе, стыдно или страшно, где нет ничего, но Соки рванулась последним усилием, захлопала руками-крыльями, теряя остатки оперения… и проснулась.

* * *

Она лежала в ящике на чем-то мягком и одновременно жестком, вроде тростника, перемешанного с шерстью. Соки провела рукой — пальцы слушались неохотно — и с ужасом поняла, что лежит на дохлых воронах. Клювы и лапы кололи ей спину. Птицы источали уже знакомую вонь — смесь запаха немытых волос и подгоревшей мясной подливки. Свет бил в узкую щель, заставляя Соки жмуриться. Наверное, похитители (сыновья короля-неудачника?) оставили ящик приоткрытым, чтобы Соки не задохнулась. Воронам-то было уже все равно. Они только во сне казались живыми.

Девушка не помнила, что ее разбудило, но, вероятно, это был монотонный голос, с завыванием декламирующий: «В минуту опасности жаба ага выделяет из околоушных желез белую субстанцию, содержащую буфотоксины. Яд аги действует преимущественно на нервную и сердечно-сосудистую системы…»

Тут голос — он принадлежал, как Соки уже поняла, Толстому Джорджу — прервался, а когда зазвучал снова, в нем прорезалось негодование:

— Генри Хиггинс, какого черта, я спрашиваю, понадобилось стрелять в девчонку дротиком с вашим чертовым ядом? Я не раз говорил, что это земноводное опасно. А что, если бы яд подействовал именно так, как сказано здесь, и мы получили бы труп?!

Из сказанного Соки сделала два вывода:

1) убивать ее пока не собирались (это хорошо) и

2) трогать жабу не стоит.

Генри Хиггинс замычал в ответ что-то невнятное.

— Ваши аргументы, братец, давно мне известны, — ядовито откликнулся Джордж. — Допустим, это генетически модифицированная ага. Однако вы ведь ни черта не понимаете в биохимии, как, впрочем, и во многом другом. И вороны от ваших дротиков дохнут!

Снова мычание.

— Что-что? Правильно подобранная доза? Так вы экспериментируете, экспериментатор вы наш…

Соки не понимала, как Джордж разбирает речь мистера Хиггинса, — по ее мнению, тот издавал жуткую смесь скулежа и клекота, — поэтому все происходящее казалось ей продолжением дурного сна или ловко разыгранным спектаклем. И это начало ее основательно бесить. У нее затекли подогнутые колени, в ящике было темно, душно, довольно холодно — наверняка на дне сухой лед — и воняло воронами. Еще Соки злило то, что она ошиблась. Череда нелепых и зловещих событий вовсе не кончилась с появлением Джорджа из Линкольна. Наоборот, все стало только хуже. Не надо было сбегать от Ричарда. Тот, по крайней мере, не стрелял ей в спину дротиками, смазанными жабьим ядом, и вообще ничего плохого не делал. Защищал ее. Оберегал. Даже не изнасиловал. Слезы защипали глаза, и Соки сердито шмыгнула носом. Ба учила ее не плакать, а думать. И она будет думать, как выбраться из этой передряги.

Все зависело от того, что гнусная парочка сделала с Ричардом. Почему он ей не помог и не убил их? А если они убили его? Соки прикусила губу. Нет, вряд ли. Не зря Джордж допытывался, кто такой Ричард. Зачем двоим психам из Линкольна бостонская девчонка, абсолютно случайно оказавшаяся у них на пути? Наверняка они охотились за Ричардом. Соки вспомнила, с каким выражением ковбой смотрел на эмблему университета Небраски и как сказал: «Вот этого-то я и опасаюсь». Но если Ричард знал, что фургон — ловушка, почему позволил ей уехать с Джорджем? Почему так глупо угодил в силки? Или у него были свои планы? Что, если он тоже просто-напросто играл с ее жизнью?

Соки сжала кулаки. Ясно одно — надеяться теперь она может только на себя. Неплохо было бы, конечно, с криком выскочить из ящика, застав дрянных братцев врасплох, но ноги и руки еще плохо слушались после дозы парализующего наркотика. Значит, надо лежать, затаившись, и внимательно слушать. Может, они ляпнут что-то важное, точнее, Джордж ляпнет. Или один уснет, а другого она огреет по голове… чем? Дохлой вороной? Эта мысль чуть не заставила ее захихикать. Зажав рот, Соки снова прислушалась. Спор братьев утих. Ровно гудел мотор. Фургон ощутимо потряхивало. Значит, они снова ехали. Куда?

«Туда, куда приведет дорога», — сухо сказал голос Ба у нее в мозгу.

Соки свернулась поудобней, положив голову на мягкий комок перьев, и через пару минут задремала снова. На сей раз ей ничего не снилось.

Глава 2

Правила загонной охоты

Из братьев Джорджа уцелели всего двое, причем первый из них был убийцей, а второй — пугалом, но это как раз великана вполне устраивало. Еще больше его устраивало то, что братец-пугало соображал не лучше собственной жабы, а братец-убийца не знал некоторых тонкостей, известных Джорджу. Например, что остаться должен только один. Тут имелся приятный элемент неопределенности. Даже шарада. Джордж всегда был охоч до цирковых штучек и иногда позволял себе опуститься до самого низкопробного фарса, как, скажем, с девчонкой на ярмарке. Когда приходится прятать лицо под маской или, вернее, так: когда твое настоящее лицо смахивает на клоунскую маску, клоунада — лучшая стратегия. Если ты выглядишь как клоун, говоришь как клоун, ходишь и дышишь как клоун, никто не заподозрит в тебе похитителя маленьких девочек. Ты как добрый Волшебник из Страны Оз. Правда, в книге Волшебник оказался не таким уж и добрым, но это детали.

Генри Хиггинс вполне добросовестно выполнял роль Страшилы. А вот старшего братца Джордж окрестил про себя Железным Дровосеком. Жесткое лицо без тени юмора, словно отлитое из стали и заточенное на станке: скулы — бритвы, глаза — лезвия. Он был очень опасен, даже не зная правил игры. Поэтому им пришлось взять девчонку Дороти в заложницы. Странно, что Железный Дровосек оказался так привязан к малявке. Джордж довольно хмыкнул, припомнив, как тот застыл на месте, стоило поднести к горлу девчонки нож. И вот теперь «Форд» послушно катился за их фургоном на оговоренном расстоянии в двести ярдов, не приближаясь и не удаляясь. Точен, как метроном. Конечно, таким и полагается быть Железному Дровосеку-убийце.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});