Шагай! (СИ) - Петерсон Хельга

15.45. Э. Маршалл: «Ок».

Такого ответа вполне достаточно. Незачем распаляться с уверениями в собственном профессионализме. Эмма убрала мобильник назад в куртку и снова двинулась вперед.

Агентство «Шагай!» осталось в прошлом так же, как походные ботинки и Хайленд. Эмма не стала задерживаться там ни на минуту дольше положенного. Даже удивительно, как легко отпустил её Мэнсон. Наверняка уже успел прослушать полный отчёт о плохой работе от своего брата, и был рад избавиться от слабого звена.

Да и чёрт с ним. Чёрт с ними обоими!

Вернувшись домой в день прибытия из Шотландии, Эмма закрылась в ванной и не выходила оттуда два часа. Мама её не трогала. Она не знала ничего про Брента Рейнера, и, наверное, посчитала, что дочь просто очень устала в походе. Так было даже лучше. Пенная вода остывала, а Эмма продолжала сидеть в ней, обняв колени, и не моргая смотреть на скол кафельной плитки на стене.

Спокойствие памятника внешне, шторм внутри. Она не могла перестать думать, и эти мысли сводили с ума. Не верилось, что она могла так просчитаться. Почему подпустила к себе так близко? Видела ведь, что с Брентом что-то не так. Видела, внутренне возмущалась, но он всё-таки смог усыпить её бдительность. Настоящий профи. Медаль Бренту Рейнеру за достижение в шпионаже! Его совсем не волновало, что он всаживает топор в спину человека. А Эмма была так влюблена, что не замечала деревянную рукоятку, торчащую между лопаток.

Хотя почему «была»?

Она и сейчас влюблена. Чувства не проходят за пять минут. Их можно заглушить здравым смыслом, и такой способ даже помогает на время. Однако каждый вечер, уже улёгшись в кровать, уснуть Эмма не могла. Все внутренние блоки падали, и она часами смотрела в потолок. Раз пятьдесят возвращалась к моменту на Бен-Невис, когда Брент начал говорить про подарок от брата, но его перебил Колин, и тема осталась не раскрыта. Вряд ли он собирался во всём признаться, но, лёжа без сна, Эмма почти жалела, что не дослушала до конца.

А еще проклинала день, когда постучала в дверь домика Рейнера и попросила о помощи. Именно тогда она посмотрела на него другими глазами.

Именно тогда всё безразличие, которое Эмма так упрямо культивировала в себе после предательства Кита, начало рассыпаться и разваливаться.

Впереди показался угол дома и поворот, Эмма прибавила скорости шагу. Мама будет рада узнать, что она нашла замену «Шагай!» так быстро. Конечно, мама была счастлива, что Эмма больше не станет пропадать в горах неделями, но тем не менее в душу женщины успела поселиться тревога за будущее дочери. Сейчас эта тревога должна развеяться.

Повернув за угол, Эмма быстро осмотрелась и перебежала улицу, чёрная дверь с обшарпанной краской внизу оказалась слегка приоткрыта. Днём её не замыкали на ключ, и иногда она самостоятельно отъезжала от откоса. Давно пора поменять старую дверную ручку. Давно пора покрасить саму дверь. Только делать это некогда и некому. Владелец дома давно обещал мелкий ремонт, но его обещания надежно стёрлись из его же памяти. 

Эмма толкнула дверь, та легко поддалась, скрипнув на петлях. Дневной свет ворвавшись внутрь, залил мрачную лестницу, Эмма переступила порог, и начала привычный подъём. На площадке второго этажа она прошла мимо соседской квартиры и распахнула дверь своей. Запах выпечки с порога окутал ванильным облаком.

— Ма-а-ам, — протянула Эмма, заходя внутрь и на ходу сбрасывая с плеч джинсовку. — Меня приняли!

В глубине квартиры раздался звук быстрых шагов: Элла Маршалл оторвалась от своего занятия и явно бежала навстречу ребенку.

— О, милая, ты пришла! — воскликнула она, показавшись из кухни. — Наконец-то, — голос зазвучал тише, превращаясь в шипение. — У нас гость.

Гость? Надевая куртку на вешалку, Эмма непонимающе сдвинула брови. Гости здесь бывали только в одном случае: когда соседка миссис Корнер забегала к матери на чай.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты не обязана шипеть, мама, — пробормотала Эм. — Что удивительного в визите Агаты? 

— О чём ты? — голос матери стал еще немного глуше. — Какая Агата? К ней я как раз сейчас пойду, а ты проходи, там на столе кекс и еще горячий чай.

В узком коридоре она просочилась мимо Эммы и взялась за дверную ручку.

— Ма-ам? — Эмма в полнейшем смятении смотрела, как мама пытается тихо смыться вон из квартиры. — С тобой всё хорошо? Куда ты собралась? У нас же гость. И ты не хочешь спросить, как прошло собеседование?

— Потом спрошу, — шепнула Элла, стоя одной ногой за порогом. — Иди, гость пришёл к тебе.

И она бесшумно прикрыла за собой дверь. «Язычок» замка щелкнул, в коридоре стало тихо. Эмма продолжила стоять на месте и пялиться в дверное полотно. Что это только что было? Она медленно развернулась, посмотрела в сторону кухни: оттуда не доносилось ни звука. Во всей квартире было слышно только тиканье часов в гостиной. Может у мамы начались возрастные изменения в мозгу, и она видит зеленых человечков?

 Эмма сделала осторожный шаг вперед, потом еще один. На секунду она и правда поверила, что из-за угла на неё выпрыгнет леприкон, но тут же отогнала эту мысль, как идиотскую. Зачем красться на цыпочках в собственном доме? Эмма выровняла шаг и решительно вступила в кухню.

И застыла.

Спиной к окну, заложив руки за спину, стоял мужчина. Тот самый, из-за которого Эмма каждую ночь засыпала только под утро.  

Брент сильно сжал сцепленные за спиной пальцы. Эмма стояла в проёме. Новая, непривычная… Напоминающая бледную статую с глазами в пол-лица. Ворот белого джемпера соскользнул с плеча, широкие джинсы заканчивались в районе голеней, на ногах почти сверкали массивные белые кроссовки. Исчезло всё, что как-то связывало девушку с походом.

Единственным напоминанием о прошлой Эммы служили розовые лепестки сакуры, застрявшие в кудряшках.

Брент соскучился. Очень. А еще совсем забыл, что хотел сказать.

— Привет, — только и смог выронить он.

Она несколько долгих мгновений стояла неподвижно. Зеленые глаза не моргая смотрели на его лицо, и в них не было абсолютно никакого выражения. Но вот Эмма отвела взгляд и медленно прошла к шкафу с посудой.

— Я думала, что в приличных компаниях данные о сотрудниках держат в секрете, — холодно проговорила девушка.

По крайней мере она не отказывается разговаривать. Чего-то такого Брент и ожидал, однако её тон всё равно заставил его поморщиться.

— Да, — голос тут же осип, пришлось расцепить пальцы и откашляться в кулак. — Конечно, держат, но Рон… — он снова запнулся. — То есть Майрон…

Имя брата в этой кухне прозвучало как-то неестественно, однако Эмма не отреагировала. Она молча достала из шкафа чашку, подошла к столу, налила себе чай… Брент растерянно следил за её движениями. Вернув на место чайник с заваркой, девушка снова отошла к шкафам. В самый дальний от Брента угол. Неприятно, но он заслужил.

— Послушай, нам нужно поговорить. В прошлый раз ты слишком быстро удрала…

Брови Эммы картинно взлетели вверх.

— Вам понадобилась консультация насчёт новых обязанностей, мистер Рейнер? 

Это внезапное заявление сбило с толка. Брент непонимающе нахмурился.

— Какое отношение ты имеешь к моей новой работе?

— Не стоит, правда, — отмахнулась девушка, пригубила остывающий в кружке чай. — Я всё понимаю, каждый выживает, как может.

Сегодняшний день проходил под лозунгом «общение глухого и слепого».

— О чём ты, Эмма?

— Ни о чём, — пожала плечами она. — Я вполне могу понять вашу жизненную ситуацию, но не собираюсь консультировать человека, который следил за мной чтобы занять моё место. Я не настолько великодушна.  Надеюсь, наш разговор окончен, потому что я хочу, чтобы вы ушли из моего дома.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Брент больше не мог сохранять выдержку.

— Занять твоё место? Что ты несешь? — он запустил ладонь в волосы и нервно взъерошил их один рывком. — Майрон не нанимает родственников, с чего ты взяла, что я собираюсь водить группы в походы? Рон, конечно, помог мне с работой, но не в «Шагай!», это уж точно.