Тайна апостола Иакова - Альфредо Конде

Теологические проблемы, равно как и вопросы религиозной морали и веры любой конфессии, неизменно вызывали у него уважение и даже пиетет. Однако ничуть не в меньшей степени, чем мораль гражданская. Лично он исповедовал именно последнюю. И уважал ее, как никакую другую. И сейчас именно эта мораль, наряду с его профессиональной этикой, требовала от него обнаружить истинного виновника преступления.

Андрес нервно ходил по кабинету, пока не догадался прибегнуть к проверенному способу: получить удовольствие от ароматного дыма своих любимых сигар «Колониалес де Тринидад». Радость, охватившая комиссара в результате звонка Эулохии, после разговора с представителем правительства в Галисии полностью улетучилась. Перед ним было еще одно дело, подобное случаю Рехино, еще одно дело, грозившее остаться нераскрытым только потому, что там, наверху — впрочем, в данном случае не на самом верху, поскольку речь все-таки шла лишь о клире, — было решено, что лучше оставить все как есть. Сделав третью затяжку, Андрес почувствовал, что спокойствие хоть и медленно, но возвращается к нему.

Ему потребовалось какое-то время, чтобы вспомнить о пагубном воздействии, которое табачный дым оказывает на артериальную и венозную системы, а также, разумеется, на дыхательную и пищеварительную. Вспомнив о вреде курения, он сделал еще две-три восхитительно глубокие затяжки, после чего раздавил сигару в пепельнице, словно надеясь, что вид раздавленной сигары вызовет у него отвращение; однако вместо этого испытал лишь бесконечную жалость к самому себе.

Охватившие его грустные размышления о несчастной планиде были прерваны появлением секретарши, которая, предупредительно постучав в дверь, вошла в кабинет и с улыбкой сказала:

— Вот папка с документами на подпись, вы с пятницы ничего не подписывали, так что пока будете разбираться с этими бумагами, я схожу за следующей папкой.

И комиссару ничего не оставалось, как приступить к подписанию огромного количества документов, которые секретарша услужливо положила ему на рабочий стол. Перед тем как начать, он бросил взгляд на часы и подумал, что вряд ли у него будет время просмотреть, что он подписывает, если только он не хочет опоздать на встречу с представителем центрального правительства.

Тут он вытащил из правого ящика стола нож для обрезания сигар, взял ту, что в полураздавленном виде лежала в пепельнице, обрезал ее примерно на треть, раскурил и приступил к утомительному процессу подписания неизвестно чего.

Когда секретарша принесла вторую папку с документами на подпись, он категорично заявил:

— А вот это подождет до следующего раза, оставьте папку здесь, на столе, если получится, я займусь этими бумагами после обеда.

Когда он покидал кабинет, имея в запасе ровно столько минут, сколько было необходимо для того, чтобы точно в назначенное время предстать перед представителем правительства, на некоторых из подписанных документов красовался пепел от его любимой сигары.

6

Вторник, 4 марта 2008 г., 14:30

Придя в «Карретас», Андрес Салорио первым делом поинтересовался, побывали ли там агенты службы безопасности. Когда Маноло, неизменный и гостеприимный хозяин заведения, ответил, что да, побывали, он понял: зал, который был для них зарезервирован, уже подвергся должному инспектированию и что беседа, которую представитель правительства сочтет нужным вести с ним, может протекать без всяких опасений с какой-либо стороны. Он уже с субботы постепенно начинал отдавать себе отчет в том, в какие дебри они залезли, но никак не подозревал, что все это может зайти так далеко и иметь столь неприятные последствия. В очередной раз ему довелось убедиться в том, до какой степени интересы отдельного человека или группы людей могут встать выше закона, и сей факт отнюдь не вселял оптимизма.

Салорио решил дождаться представителя правительства в одном из приватных кабинетов второго этажа, полагая, что таким образом его присутствие в ресторане не привлечет особого внимания. Тот прибыл, разумеется, с большим опозданием, повлекшим за собой оправдательную фразу, столь же привычную, сколь и раздражающую по причине нулевой значимости.

— У нас случился прокол шины, — в который раз оправдала свое опоздание важная политическая персона.

У Андреса возникло было желание ответить, что в продаже существуют баллончики со сжатым газом и пенистым каучуком, с помощью которых подобные проблемы решаются за несколько секунд, но он вовремя остановился, будучи уверен, что это лишь все осложнит.

— Добрый день, господин представитель правительства, — только и сказал он в ответ, пытаясь изобразить сердечность, которой ну уж никак не испытывал.

Они тут же уселись за стол. На этот раз, выбирая блюда, Андрес не поддался искушению заказать миноги и ограничился тем, что попросил приготовить рыбу на гриле с тушеной ботвой брюквы в качестве гарнира. Правительственный чиновник, вспомнив, что платит не он, попросил принести для начала морского краба и стейк тартар.

— Но только если Маноло сам мне его приготовит; если нет, принесите мне кордон блю, — уточнил он. И, обернувшись к Андресу, сказал то, что тому и так было прекрасно известно: — Он делает это гениально; ведь это он научил всех шеф-поваров сети «Мовепик» готовить стейк тартар.

— Да, — коротко ответил комиссар, радуясь тому, что его подчиненный во время вчерашнего обеда оказался вполне на уровне его высокого начальства. С другой стороны, он опечалился оттого, что за недешевый обед снова придется платить ему.

Едва официант отправился выполнять заказ, полномочный представитель правительства приступил к обсуждению первой из беспокоивших его тем. Как с самого начала и опасался комиссар, это был, разумеется, шрам его горячо любимой дочери. Шрам, который без должного вмешательства самого высококлассного пластического хирурга, несомненно, навсегда изуродует личико его красавицы.

Андресу было наплевать на деньги, которые будут стоить услуги хирурга, среди прочего потому, что их вынут из своего кармана родители Эулохии, но, поскольку ему очень уж был неприятен сидевший перед ним олух, он ответил, что все должна покрыть страховка.

Как и следовало ожидать, представитель правительства тут же задал вопрос, отправлен ли уже в тюрьму по обвинению в нанесении ущерба здоровью сын этой шальной дамочки, с которой комиссар прелюбодействует. Сия фраза окончательно определила курс дальнейшего развития разговора на животрепещущую тему, в результате чего Андресу пришлось заверить своего начальника, что тот может не волноваться по поводу денег и что они могут выбрать любого хирурга, который им понравится.

— Ну хорошо, в таком случае можно заодно сделать небольшую косметическую коррекцию носа, о которой она давно мечтала, — не преминул воспользоваться представившимися возможностями представитель правительства.

Андреса Салорио это нисколько не удивило. Он только подумал о том, что счет будет оплачен из средств деда виновника происшествия, и, насколько он понимал, тот вряд ли пожелает раскошеливаться на исправление формы носа любимой дочурки кого бы то ни было.

Полагая, что вопрос об улучшении внешнего вида его дочери решен, представитель центрального правительства в Галисии завел речь о деле, которое привело их сюда, причем так, чтобы с самого начала было ясно, кто здесь распоряжается и что необходимо сделать в самое ближайшее время.

— Надеюсь, вам не нужно напоминать, господин комиссар, что никто не должен знать об этом обеде и лучше вам оплатить его наличными. Никакой кредитной карточки или счета, которые могут подтвердить факт нашей совместной трапезы, — подчеркнул он с самого начала.

Ему, очевидно, нравится играть в воров и полицейских, подумал Салорио, приготовившись терпеливо выслушать то, что намеревался изложить представитель центральной власти; впрочем, после такого предисловия он был почти уверен, что для того, чтобы понять, чем тот завершит свою речь, особой необходимости выслушивать все его разглагольствования просто не было.

— Сегодня утром мне позвонили из министерства, как вы понимаете, из самых высших инстанций, и попросили, чтобы мы не слишком там все ворошили и не связывали воедино две смерти последних дней… Понимаете, есть ряд нерешенных вопросов, которые требуют полного консенсуса светской и церковной властей, а его никак не удается достичь. Поэтому мы не должны раздражать клир больше, чем это уже имеет место в настоящий момент, — начал представитель правительства.

После чего пустился в пространные рассуждения на политические темы, в то время как комиссар хранил молчание, не переставая прилежно пережевывать осьминога по-ярмарочному, на котором в последний момент остановил свой выбор. Занимаясь поглощением блюда, он не переставал задавать себе один и тот же вопрос: неужели наивысшего представителя центрального правительства Галисийского автономного сообщества совершенно не интересует реальное состояние, в котором находится расследование преступлений? И приходил к выводу, что, похоже, это его интересует в самую последнюю очередь, если интересует вообще.