Небо в алмазах (СИ) - Younger Alexandrine

— Вернулся, генерал! — голосил Фил, отцепляя Пчёлу от демобилизованного. — Встань ты нормально, кепка!

— Ну чё, Сань, никакая там зараза не пролетала, нет? — с азартом интересовался Космос. — Привальная, всё! По коням, без базара…

— Кос, чего там по элитному алкоголю? — почти пропел Витя, но Космос отмахнулся:

— Какой алкоголь? Так по пивку, посидим, по бл… — договорить он не успел, вовремя вспоминая, что роковая оплошность близка, как никогда. — Я с Лизой, а вы гуляйте, братья! Гуляйте…

— Добился своего, — Белов ободряюще потрепал Космоса по плечу, подмигивая Лизе, которая наблюдала за парнями с нескрываемой усмешкой, — когда свадьба, голубки?

— Молодец, Космос! — в унисон сказали Лиза и Фил, а Кос лишь растеряно кивнул, без особенного энтузиазма. — Чуть спор не прошляпил! И так весь лоб как красное знамя!

— Да я об его лобешник все пальцы расквасил, но Лизка защищает, мужика своего жалко. Придумал, балбес, способ отшаркаться от мата, а Филу нравится, вошёл во вкус, кайфует!

— Ещё и женятся, детишки! Сань, ты прикинь? Надо было на ящик водки спорить.

— Хорош, салаги! Давайте быром на наше место…

Привальная Белого не имела шанса закончится мирно. Сашка не поверил в правдивость слов Космоса о Елисеевой, и двое стрелой полетели с парапета, как в старые добрые времена, когда дрались из-за опустевшей пачки «Беломора».

— Ты что, охренел? — Филатов же держал за руки Белого, который все еще не мог успокоиться. — Что ты делаешь, Саня?!

— Ну ты и псих, Белов! Я-то здесь при чем?

— Возможно, Космос не умеет подбирать слова, но он прав, — неожиданно решительно сказала Лиза, едва переведя дыхание, — так бы и убили друг друга!

— Ну ты-то куда, Лизка! — прикрикнул на сестру Витя. — Не начинай молоть!

— Мне не нужны ваши ссоры, — Павлова лучше других имела понятие, что представляет собой Ленка Елисеева, и потому не могла принять поведения Сашки, — а я знаю, что говорю, Саша! Мы из-за нее чуть не встряли в передел, и знать она тебя больше не хочет! Вот она твоя правда…

— Выбирай выражения! — ещё немного и Белов бы пошел с войной и на подругу детства, но сделать он этого не мог — Космос уже стоял на ногах, и закрывал девушку собой. — За два года страх потеряла, смотрю! А, Лизка?!

— Отвали от неё! — Космос не собирался пересказывать другу, как свиделись Лена и Лиза, но орал для лишнего воздействия на нервы пограничника. — Ты ни хера не знаешь!

— Зато глазам своим верю! — Лизе ни на минуту не хотелось бы остаться здесь. — Хочешь, Сашка, иди, убедись!

— Пойду, — Белый смотрел на Лизу, как будто он обиженный ребенок, — пойду, твою мать! И не надо меня тут лечить…

— Больно надо, — Павлова отвечает злым зырканьем голубых глаз, — нянек нет!

— Брейк, Саш! Оставь их! — Фил развел друзей по разным углам, а Пчёле оставалось лишь жалеть о том, что какая-то кабанская подстилка снова стала причиной конфликта. — По домам, давайте! Завтра поговорим, когда соображать нормально станете!

Соображать на следующий день и вправду пришлось. Экстренно, как неотложка. Ведь было бы удивительным, если историю с бывшей девушкой их друг проглотил бы молча, не оставляя за собой следов. Люберецкие отделали сержанта Белова так, что он рисковал не вернуться домой живым. Лиза впервые увидела, что её жених не просто так носит за полой пиджака оружие. Виновато не только время…

— Давай покурим! — Космос давно догадывался, что редко и втайне от него невеста курит, возможно, просто балуется с той же Софкой, но сейчас ему было не до нравоучений. — Ну, попали! Не знаю, что делать!

— Кос, ну кто же знал? Что сказали старшие?

— А то, что Саня наш — не только псих, но и живой, сука, труп! И я в ту же колоду!

— Ты друга защищал.

— Лиза, наш разбил калган одному из основных на той земле, а он типок гнилой.

— Но причем здесь ты?

— Время до пятницы! Нужна голова Сашки, а не будет его — тогда моя…

— Елисеева, — Лиза от злости ударила по бардачку, — тварина! Она же знала, что он к ней придет, не могла не понимать!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Психи тут ни хрена не помогут, хоть всех перестрелять.

— Что нам говорить тёть Тане, если с ним что-то случится?

— Твою дивизию, и не только с ним, — так и заведет Белый всех под монастырь, — если сдохну, то сразу замуж не выходи, чё я ещё тебе сейчас скажу, а, алмазная?

— Космос, сейчас получишь, это не твои клоунские шутки!

— По ночам прилечу тенью отца Гамлета! Я — сын членкора, я могу!

— Как дочь следака, не забуду поймать твою тень за хвост…

Январь, 90-го…

Сегодня Холмогоров объявит Филатова во всесоюзный розыск. И где опять носит этого олимпийского чемпиона? Космос устал думать. Собственные дебри когда-нибудь закопают его с головой, а несносная Павлова спляшет на этом пепелище…

Рядом затормозила темно-синяя Волга, показавшаяся Космосу смутно знакомой. Кажется, или он видел её в сентябре на территории института, в котором училась Лиза. Последние сомнения исчезли, стоило водителю явить себя во всей красе, и оказаться для Холмогорова слишком знакомым персонажем.

Вот оно — яблоко раздора…

***

Когда известный в определенных кругах Пчёла заколачивал свои первые нетрудовые доходы, в жизни Славы Громова возникла неизменная вражда, камнем преткновения которой явилась сестра неутомимого воротилы.

Лиза — сердце механизма внутри сплочённой компании друзей своего двоюродного брата, допускающая в свой круг немногих знакомых. О причинах замкнутости гордячки знала вся школа — сирота. Грома это не смутило, и между ними завязалась, какая-никакая, но всё-таки дружба.

Но Лиза почти всегда улетала от него: у школьного пятачка её ждала совсем другая компания. И Славка не брал бы эту неуловимость в расчёт, продолжая оставаться равнодушным и спокойным к резкому поведению Лизки, если бы не одно «но»… Крупное и длинное, несносное и с кулаками, которое не поддавалось законам формальной логики, заученной Громовым в институте.

К инопланетному существу Лиза тянулась, презрев все опасения. Неудивительно, что Космос Холмогоров, смотревший на Славу озлобленным волком, сразу почувствовал в нём соперника, переиграв заклятого приятеля по каторге.

Чудовища тоже влюбляются, а красавицы не выбирают принцев. От силы… Космонавтов! Гром знал это лучше других…

Поэтому больше не верил сказки о любви, которыми кормят впечатлительное воображение меланхоличных девушек. Он вам не кисель…

«Всякая лучше, чем эта судейская дочка! Нашёл бы уже кого-нибудь! На Карину глянь…» — выражалась мать семейства Громовых, для которой старший сын был светом в окне. С тем же успехом Евгения Болеславовна хвалила бы Лизу, будь она невестой Славы, а не спутницей жизни профессорского сынка.

Гром и сам неистово негодовал, когда узнал, что школьная подруга окончательно и бесповоротно полюбила личность, по которой плакал ОБХСС. Но осенью восемьдесят девятого, увидев потерянную Лизу в стенах института, просто не мог ей не помочь. Тщетно, но всё же держать за руку, когда ей плохо.

Обещать всё то, о чём она просит, и знать, что ещё пару шагов, и Павлова убежит от него, сломя голову, к заклятому врагу. Но ноги сами несли его к ней.

Воспоминания, лето 89-го…

— Лизка, твой Космос не шуткует! Ты не должна лезть в эти благие дела, или ты думаешь, они сами не знают, что делать с Беловым? — они сидели в машине, пережидая первый осенний ливень. Она впервые никуда не убегала, а сидела на месте, грустная и сосредоточенная. — Ты хоть осознала, с какими людьми им тягаться?

— Не знают, Слав, не знают! Кос мечется, а везде — отказ! — вскричала растерянная Лиза, плотнее кутаясь в свой темно-зеленый пиджак, мешковатый и длинный. — Чёрт их дёрнул податься в Раменское! Если б Фил знал…

— Да не про Валеру речь, ты пойми! Им нужно было на Белого спихнуть, вот и ищи корень в ком-то из Мухиных корешков. Полюбасу же имел какие-то завязки!

— Мне все равно, кто зло! Пострадают люди, которых я люблю!