Библия Раджниша. Том 4. Книга 1 - Бхагван Шри Раджниш

Но когда вы следуете Иисусу, вы только знаете, что у этого парня есть фантастические идеи. Кто знает, следуете ли вы глупцу или действительно сыну Божьему? Он может быть или тем, или этим; третьей альтернативы нет. Или он полнейший идиот…

Федор Достоевский написал книгу Идиот; это заглавие книги. Но этот идиот по своему характеру почти подобен Иисусу: совершенно невинный, простой, который никогда никому не делал вреда. В действительности он лучше Иисуса. Но Достоевский озаглавил книгу — Идиот.

Иисус нуждается в людях, обращенных в его веру. Он сам, может быть, чувствует сомнения в том, что он говорит, и в том, правда ли это или нет. На самом деле, почему он хотел, чтобы евреи приняли его, его мессианство? Почему он так настаивал на том, чтобы его распяли? Он, должно быть, извел их, замучил их своей идеей. Они, должно быть, настолько насытились этим, что решили: «Этот человек не оставит нас в покое — он должен быть распят, иначе он будет продолжать мучить нас».

И он становился все более и более фанатичным. Он стал называть великий храм евреев «Дом моего Отца», и «.. я пришел, чтобы очистить дом моего Отца». И он действительно хотел очистить его от всех священников и всех раввинов: зачем нужны все эти люди, когда там единственный рожденный Богом сын? Он стал нудным человеком. В какой-то момент он, должно быть, думал в тишине: «Возможно, я просто сумасшедший. Я не был способен убедить ни единого раввина».

В действительности, я никогда не старался обратить кого-нибудь в мою веру, но здесь есть несколько раввинов-санньясинов. Это странно! И не обыкновенных раввинов, а знаменитых раввинов. И я никоим образом не старался обратить кого-либо в мою веру, так как у меня нет никакого сомнения. Почему я должен беспокоиться о том, чтобы обратить кого-то? Я не должен убеждать себя в том, что я прав. Я прав!

Даже если ни одного человека не будет со мной, я буду прав, как я прав сейчас. Моя правота не растет с ростом числа людей, окружающих меня, не увеличивается с увеличением числа людей, окружающих меня. Моя правота — из моего переживания.

Иисус кажется обеспокоенным, и все христиане понесли его болезнь в своих умах. Все они обеспокоены. Я не могу думать, что папа действительно верит в то, что он представляет Бога, это невозможно, — но пока вы сумасшедший, все возможно.

Псевдорелигии постоянно стараются обратить людей в свою веру — или они настолько древние, что вопрос об обращении никогда не возникал. Они зачинатели; с самого начала они ухватились за покупателей. Из-за этой идеи обращения людей постоянно происходят сражения, крестовые походы, джихады, священные войны.

А псевдорелигии продолжают создавать все больше и больше теологии; никто не читает ее. Я никогда в своей жизни не видел кого-либо, читающего теологическую книгу. Я посетил сотни библиотек, но я никогда никого не видел в библиотеке, читающим теологическую книгу. Я заглядывал в университетские библиотеки и в государственные библиотеки и задавал библиотекарям один и тот же вопрос: «Я хотел бы узнать, берут ли люди какую-нибудь книгу из теологического раздела?»

Они говорили: с Вы первый человек, который спрашивает об этом. Теологический раздел? Никто не интересуется. Люди интересуются только романами. Кто станет скучать над теологической книгой?” Один библиотекарь подвел меня к теологическому разделу. Там был один теологический раздел, где можно было видеть, что ко всем этим книгам человеческие руки не прикасались; книги были такими чистыми.

Сотни теологов постоянно создают все больше и больше книг… Для чего — потому что основные вопросы еще остаются без ответа. Они продолжают вносить улучшения в книги, но, что бы они ни делали, основные вопросы остаются на том же самом месте, так как у интеллекта нет ответов на них.

Простая вещь не пришла им в голову, что если за пять или десять тысяч лет теологического мышления вы не были способны опровергнуть ни один вопрос, то сейчас самое время остановиться: возможно, вы движетесь в неправильном направлении.

Религия на второй стадии самосознания, сознательного ума, интеллекта есть теология. Я называю ее псевдорелигией — лишь только слова об истине, Боге, любви, но нет переживания, чтобы поддержать их.

Когда религия достигает третьего, наивысшего пика, только тогда она является религиозностью.

Поэтому первую стадию я называю религией волшебства.

Вторую я называю псевдорелигией.

И третью я называю религиозностью.

Тогда она — качество, тогда она не имеет при себе прилагательного.

Тогда у нее нет традиции.

Тогда у нее нет священного писания, тогда у нее нет теологии.

Тогда источник не в прошлом.

А рай не в будущем.

Тогда и то и другое внутри вас.

Тогда вы имеете свежее переживание, и это переживание будет выражаться в любвеобильности, дружелюбии, сострадании.

Эта религия не будет беспокоиться о Боге:

Ее заботой будет сострадание.

Эта религиозность не будет беспокоиться о рае и аде.

Ее заботой будет то, как поделиться своим блаженством.

Эта религия вовсе не заинтересована в том, чтобы обратить вас в веру определенных догм; ее единственная заинтересованность в том, чтобы сказать вам: «Я нашел ее. Если вы заинтересованы, я могу поделиться своим переживанием. Нет условия, что вы должны принять эту религию, нет условия, что вы должны верить мне. Поделиться ею с вами представляет для меня просто удовольствие. Она для ваших размышлений, хотите ли вы что-то делать с ней или нет. В любом случае я счастлив и благодарен, что вы позволили мне так сокровенно чем-то поделиться».

Религиозный человек, функционирующий на высшей точке сознания — интуиции, — подобен благоуханию цветка.

Здесь нет вопроса об обращении вас в веру. Даже если никто не проходит вблизи розы, благоухание будет все равно распространяться вокруг… где-то кто-то может воспринять его. И даже если никто не воспримет его, это не имеет значения; для цветка просто естественно распускаться с благоуханием.

Я объяснял вам, как приходит счастье. На уровне инстинкта оно было удовольствием, я говорил вам вчера. На уровне интеллекта оно было радостью. Но я лавировал и забыл последнее — то, что происходит на уровне