Неоконченный портрет - Агата Кристи

— Ты уйдешь — к ней?

— Нет, конечно. Она не такая. Я никогда ей такого не предложу.

Он говорил оскорбленным тоном с раздражением.

— Не понимаю — ты что, просто хочешь оставить нас?

— Потому что толку от меня вам не будет… Я был бы просто подлецом.

— Но мы же были так счастливы, так счастливы…

Дермот сказал нетерпеливо:

— Да, разумеется, были — в прошлом. Но мы женаты уже одиннадцать лет. После одиннадцати лет нужна перемена.

Она вся съежилась.

Он продолжал говорить, голос его звучал убедительно, он все больше становился собой:

— У меня вполне приличный заработок, я положу тебе достаточно на Джуди — да и сама ты теперь деньги зарабатываешь. Ты можешь поехать за границу — путешествовать — заниматься тем, чем ты всегда хотела…

Она подняла руку, словно загораживаясь от удара.

— Ей-богу, тебе понравится. Ты будешь куда счастливее, чем со мной…

— Замолчи. — Помолчала минуту-другую и сказала тихо: — Как раз этой ночью девять лет назад на свет стала появляться Джуди. Ты помнишь? Разве это ничего для тебя не значит? Разве я для тебя просто любовница, которую ты теперь хочешь спровадить на пенсию, неужели нет никакой разницы?

Он надулся.

— Я же сказал: мне жаль Джуди… Но разве мы оба не договаривались, что каждый будет иметь полную свободу…

— Разве? Когда?

— Я помню, что договаривались. Это единственно достойный способ отношений в браке.

Селия сказала:

— Когда на свет появляется ребенок, куда достойнее, мне кажется, его не бросать.

Дермот ответил:

— Все мои друзья считают, что идеал — это свобода в браке…

Она расхохоталась. Его друзья! Какой удивительный Дермот человек — только он мог приплести сюда друзей.

Она сказала:

— Ты свободен… Можешь уйти от нас, если хочешь… если на самом деле хочешь… но не подождать ли тебе немного, чтобы убедиться? Одиннадцать лет счастья против увлечения длиною в месяц. Выжди год — проверь себя, прежде чем все разрушать…

— Не хочу ждать. Не хочу жить в напряжении…

Селия вдруг потянулась и схватилась за ручку двери.

Все это на самом деле не происходит… не может на самом деле происходить… Она закричала:

— Дермот!

В комнате наступила тьма и закружилась вокруг нее.

Она обнаружила, что лежит на кровати. Рядом стоит Дермот со стаканом воды. Он говорит:

— Я не хотел огорчать тебя.

Она подавила в себе истерический хохот… взяла стакан, выпила воду…

— Я в порядке, — сказала она, — в полном порядке… Делай, как тебе угодно… Можешь уйти сейчас. Я в порядке… Делай, как знаешь. Но пусть у Джуди будет завтра день рождения.

— Разумеется…

Он спросил:

— Ты уверена, что в порядке?

Он медленно прошел в свою комнату и плотно закрыл за собой дверь.

Завтра день рождения Джуди…

Девять лет назад они с Дермотом бродили в саду их разлучили — она прошла через боль и страх и Дермот страдал…

Кто еще в целом свете мог быть таким жестоким, чтобы выложить ей все это именно в такой день…

А вот Дермот смог…

Жестокий… жестокий… жестокий…

Сердце ее вопило:

«Как он мог, как он мог быть со мной таким жестоким?..»

8.

У Джуди должен быть день рождения.

Подарки… праздничный завтрак… пикник… ужин… игры.

Селия думала: «Еще ни один день рождения не тянулся так долго… так долго… я сойду с ума. Если бы Дермот хоть немножко мне подыгрывал».

И Джуди ничего не заметила. Она видела только подарки, свои развлечения, готовность каждого выполнить любое ее желание.

Она была настолько счастлива, настолько не подозревала ни о чем, что сердце Селии разрывалось.

9.

Дермот уехал на другой день.

— Я напишу из Лондона, хорошо? Ты пока здесь поживешь?

— Не здесь, нет, не здесь.

Здесь в пустоте, в одиночестве, без Мириам, без ее поддержки?

Мамочка, мамочка, вернись ко мне, мамочка…

Мамочка, если бы ты была здесь…

Остаться здесь одной? В этом доме, полном таких счастливых воспоминаний — воспоминаний, связанных с Дермотом?

Она сказала:

— Я бы предпочла вернуться домой. Завтра мы приедем домой.

— Как угодно, я поживу в Лондоне. Мне казалось, тебе так нравится здесь.

Она не ответила. Иной раз просто бессмысленно отвечать. Люди либо понимают, либо нет.

После того, как уехал Дермот, она играла с Джуди. Она сказала девочке, что во Францию они не поедут. Джуди восприняла это спокойно, без интереса.

Селия чувствовала себя совсем больной. Ноги ломило, голова кружилась. Она казалась себе старой-старой женщиной. Голова разболелась так, что хотелось кричать. Селия приняла аспирин, но он не помог. Ее мутило, и даже мысль о еде была ей отвратительна.

10.

Селия боялась двух вещей — боялась сойти с ума и боялась, как бы Джуди чего-то не заметила.

Непонятно было, заметила ли что-нибудь мисс Худ. Мисс Худ была такая сдержанная. Большое утешение иметь мисс Худ — такую тихую и нелюбопытную.

Мисс Худ все устроила с их переездом. Кажется, она не видела ничего странного в том, что Селия и Дермот не поедут во Францию.

Селия с радостью вернулась в свой загородный домик. Она думала: «Так лучше. Может, я все же не сойду с ума».

Голова у нее прошла, однако, все тело ныло — как после жестоких побоев. От слабости она с трудом передвигала ноги… Это и ужасная тошнота делали ее безвольной и беспомощной…

Она думала: «Я заболеваю. Почему дух так влияет на тело?»

Через два дня после их возвращения приехал Дермот.

По-прежнему не Дермот… Чудно — и страшно — обнаружить в собственном муже совсем чужого человека…

До того страшно, что хотелось закричать…

Дермот натянуто говорил о всяких сторонних делах.

«Как будто в гости пришел, — подумала Селия.

Потом он сказал:

— Ты не считаешь, что самым лучшим будет, если мы… расстанемся?

— Лучшим для кого?

— Для нас всех.

— Не думаю, что так будет лучше для Джуди или для меня. Знаешь ли, не думаю.

— Все сразу быть счастливыми не могут, — сказал Дермот.

— Ты хочешь сказать, что счастливым собираешься быть ты, а мы с Джуди — нет… Никак не возьму в толк, почему все же ты, а не мы. Ох, Дермот, почему ты просто не уйдешь — делай что хочешь, зачем требовать, чтобы мы еще и разговоры об этом вели. Тебе надо выбирать между Марджори и мною… нет, не то: ты устал от меня, и возможно, я тут виновата — мне надо было предвидеть, что произойдет, больше стараться, но я была так уверена, что ты меня любишь… я верила в тебя, как в Бога. Это было глупо, сказала бы бабушка. Нет, выбирать тебе придется между Марджори и Джуди. Ты ведь любишь Джуди — она твоя плоть и кровь, — и я не в силах быть для нее тем, чем можешь быть ты. Между вами двумя существуют узы, которых у нас с ней нет. Я ее люблю, но не понимаю. Я не хочу, чтобы ты бросил Джуди, не хочу, чтобы жизнь ее была искалечена. За себя я не стала бы драться, но за Джуди буду. Подло бросать родную дочь. Я знаю, если ты сделаешь это, — счастлив ты не будешь. Дермот, милый, почему тебе не попытаться? Не пожертвовать годом жизни? Если к концу года ты ничего не сможешь с собой поделать и будешь чувствовать, что должен уйти к Марджори, — ну, тогда иди. Но я по крайней мере буду знать, что ты пытался.

Дермот сказал:

— Я не хочу ждать… Год — это долгий срок…

Селия безнадежно развела руками. (Если бы только ее так ужасно не тошнило).

Она сказала:

— Очень хорошо, ты выбор сделал… Но если когда-нибудь ты захочешь вернуться, — мы готовы будем тебя принять, и упрекать я тебя не стану… Иди и будь… будь счастлив, и может быть, когда-нибудь ты вернешься к нам… Я думаю, вернешься… Думаю, что в глубине души ты любишь меня и Джуди… И я думаю также, что в душе ты честный и преданный нам человек.

Дермот откашлялся. Вид у него был смущенный.

Лучше бы он ушел. Все эти разговоры… Она его так любит — это же мука на него смотреть… шел бы и делал, как ему захочется… не заставлял бы ее еще больше страдать…

— Главный вопрос в том, — сказал Дермот, — когда я получу свободу?

— Ты свободен. Можешь уходить хоть сейчас.

— По-моему, ты не понимаешь, о чем идет речь. Все мои друзья считают, что нам надо развестись — и как можно быстрее.

Селия смотрела на него широко раскрыв глаза.

— Ты вроде бы говорил, что для развода нет… нет… ну, никаких оснований.

— Разумеется, нет. Марджори на редкость порядочная женщина.

Селия почувствовала дикое желание расхохотаться. Она сдержалась.

— Ну и в чем же тогда дело? — спросила она.

— Я бы никогда ничего подобного ей не предложил, — сказал Дермот возмущенным тоном. — Но я думаю, если бы я был свободен, она вышла бы за меня.