Её звали Лёля (СИ) - Десса Дарья

– Отставить разговоры! – скомандовала Синицына. – Эдак вы до паникерской болтовни дойдете. Вы теперь есть кто? А? Бойцы Красной армии, вот кто! Потому должны не трепаться, а слушать и выполнять приказы командиров. Ну, а что немец прёт, так это всем известно. Вот наша задача – встать у него на пути и биться за Родину! Понятно?

– Да, понятно, – снова разрозненные голоса.

– Не слышу.

– Да, товарищ командир, – опять та же песня.

Тут уж Синицына не выдержала столь вопиющего нарушения воинской дисциплины. Встала, одернула на себе гимнастерку, нацепила пилотку и как крикнет:

– Встать! Смирно!

Девчонки кинулись подниматься. Повскакивали со своих мест, спешно застегивая одежду, надевая пилотки, напяливая сапоги. Многие так босиком и замерли – жарко в кирзачах-то.

– Ещё раз повторяю вопрос: все поняли задачу бойца Красной армии?

– Так точно товарищ командир! – Единым громким хором отозвались девушки.

– То-то же, – удовлетворенно сказала Синицына. – А то расслабились, понимаешь. Вольно! Всем отдыхать.

– Ну чего ты их драконишь, они же дети совсем, – сказала тихо заместитель старшего сержанта, опытная женщина с маленьким треугольником в петлице, означавшим, что его обладатель находится в звании младшего сержанта.

– Ничего, пусть привыкают, – так же негромко ответила Синицына. – Главное, чтобы они осознали: на войну едут, а не на вечерние посиделки. Посмотри на них: глупые, думают, всё игрушки впереди. А ты сама знаешь, что их там ждет.

– Знаю, – тяжело вздохнула заместитель. – Ну, что поделаешь. Только ты всё равно поласковее с ними, что ли. Дети ведь совсем.

– Ладно, – сдалась Синицына. – Постараюсь.

Глава 54

Настроение у меня было игривое. Хотелось прикалываться, рассказать Ольге, как я забавно провёл день на своём собственном первом копе. Но когда она остановилась, развернулась и посмотрела на меня, романтические бредни пришлось из головы выкинуть. Девушка явно была настроена очень серьёзно.

– Я понимаю прекрасно, зачем ты устроил это показательное выступление, – сказала она сухим и жёстким, как окружающие нас выгоревшие на солнце травы. – Давно заметила, как ты пытаешься произвести на меня впечатление. Но ты, Константин, зря стараешься. Я ещё после того разговора поняла, что у тебя внутри.

– И что же? – нелепо усмехнувшись, спросил я. Не потому усмехнулся, что смешно стало. Привычка такая – попытка юмором сгладить острые углы в общении. Периодически срабатывает. Но далеко не всегда.

– Что ты пустой внутри.

– В смысле, как чучело степного волка из краеведческого музея? – опять постарался отшутиться.

– В том смысле, что сфера твоих духовных интересов, во-первых, находится от меня в другой Вселенной. Во-вторых, она заполнена всякой дребеденью типа развлечений, просмотра глупых фильмов и зависания в интернете.

– Можно подумать, ты не такая, – огрызнулся я. – Что, перед сном не шаришься в телеге или вконтактике, а? Или ролики в дзене не смотришь?

Ольга глубоко вздохнула.

– Так мы можем долго спорить. Короче, Костя. Прекрати пытаться за мной ухаживать, это бесполезно. Ты не в моём вкусе, понятно? – её глаза, когда она смотрела прямо мне в лицо, блестели, в них сверкало раздражение.

– Не очень-то и хотелось, – сказал я резко.

– Вот и хорошо! – ответила Ольга и пошла обратно.

Во мне всё кипело и бурлило. Каких «приятных» слов хотелось ей наговорить! Да что она возомнила о себе такое, чёрт возьми! «Ты не в моём вкусе», – передразнил её. «Да пошла ты!..» – подумал, но не закончил. Тоже пошёл в палатку. Брякнулся на жалобно заскрипевшую раскладушку и задумался. Может, в таком случае мне в самом деле свалить отсюда? Подожду, пока водовозка заправляться поедет, да и махну обратно в Волгоград, а там домой? Но тут же вспомнил, чем это мне грозит, и от злости скрипнул зубами.

Да что я, в самом деле, из-за какой-то бабы стану отказываться от своих планов?! Нет! Уж если решил сделать свой коп и найти что-то важное, так никто мне не помешает! Ну, а Ольга… На хрен её! Что, белый свет клином на ней сошёлся, что ли? Даже у нас на работе есть несколько девушек, который будут только рады, если приглашу их на свидание. А эта пусть умоется, стервоза!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Долго ещё ворочался с боку на бок, заснуть не мог. Утром, когда все стали собираться на коп, сказался больным. Мол, мне надо отлежаться – кажется, температура поднялась. Командир недовольно покачал головой, но никак не прокомментировал. Разрешил остаться. Когда после завтрака все уехали (в том числе Ольга), я подготовился более тщательно. Взял рюкзак, стянул с кухни пару банок гречки с мясом и буханку хлеба, набрал во флягу воды и спички.

Сегодня на кухне дежурил Толя, и мне сразу стало понятно: это мой шанс! Подошёл к нему (о припасах ничего не сказал, вдруг сдаст меня Герману Сергеевичу?) и сказал, что всё-таки решил пойти на коп. Учитель истории удивлённо на меня уставился:

– Как это пойти? Туда же несколько километров топать. Не потеряешься? Сам знаешь, GPRS здесь не пашет.

– Ничего, дойду как-нибудь. Дорогу помню, – соврал я. – Чего мне тут валяться? Прогуляюсь по утреннему холодку, получше станет.

– Где ты тут холодок нашёл? – улыбнулся Толя.

Но спрашивать ничего больше не стал. Пожелал удачи и стал возиться с кухонными делами. Насколько я понял, здесь принцип «я мужчина, посуду мыть и готовить не стану» не действует. Всё по-честному: каждый становится дежурным. Наверное, и мне бы пришлось. Но пока новенький, особенно никому не знаком, не доверяют. Зато удобнее, есть возможность свалить и вернуться незамеченным. А если потом спросят, где ходил, скажу «заблудился».

Я прихватил рюкзак, саперную лопатку и направился к своему копу. До места добрался довольно быстро, поскольку спешил, не как прошлый раз. Да и погода сегодня выдалась получше – на небе ползли тучи, кажется, предвещая дождь. Только не припомню, чтобы в наших степях он летом бывал. Случается, чернит на небе, молнии и гром. Но проходит, ни капельки на иссушенную землю не уронив. Вот и теперь: где-то вдалеке мне послышался раскатистый гул. Он напомнил тот момент, когда на западе началась немецкая атака, мы же с Петро сидели в балке и ждали чего-то.

Место моего копа никто не потревожил. Да и кому здесь? Я разложил вещи и принялся работать дальше. Всё, что находил, аккуратно складывал в одну кучу. Сегодня моими находками стал какой-то старый мусор: железки непонятного происхождения, много гильз от стрелкового оружия. Наконец, наткнулся на нечто более-менее узнаваемое. Кажется, это была когда-то трёхлинейка. Я догадался, поскольку там, в другом времени, у меня такая же.

Только эта оказалась совсем в печальном состоянии. Сильно ржавая, без деревянного приклада. Положил её отдельно. Стал искать дальше и думал: вот-вот найду чьи-нибудь кости. А значит, это павший боец, и мне спасибо скажут! Принесу их в лагерь, и все будут смотреть и говорить: Константин, ты большое дело сделал, молодец! Это придало мне сил. Без отдыха я возился до обеда, но даже есть ничего не стал. Только воду пил понемногу, чтобы не закончилась раньше времени.

Как-то быстро стемнело. Посмотрел на часы: странно, ещё шести нет. Глянул на небо и понял – причина в погоде. Она ухудшилась. Ветер гнал пыль резкими порывами, то затихая, то разгоняясь. Небо заволокло тучами, стало намного прохладнее. В этот момент мне подумалось: чего я буду возвращаться в лагерь? Сделаю это завтра утром. Проведу ночь в степи. Романтика же! Никогда так не делал, и хотя страшновато немного, но интересно!

Чтобы ночью не замёрзнуть (хотя особой надежды на это не было – лето все-таки), я выкопал прямо на дне воронки, чуть в стороне, ямку. Наложил туда старых досок, обнаруженных ещё вчера, и устроил себе костёр. Согрел консервы, открыл и стал наслаждаться импровизированным пикником. Дождя не было, ветер постепенно начал стихать. Я сидел и пребывал в таком умиротворении, какого прежде, кажется, не испытывал.