Наследник империи, или Выдержка - Наталья Андреева

— Не знаю, не знаю.

— У моей красавицы-невесты наверняка есть симпатичная подружка. Так что…

— Да иди ты!.. — Он замахал руками, пальцы-сардельки замелькали перед моим носом, тело-студень затряслось.

— Ну, так как? — повторил я.

— Ну, раз больше некому… Я уверен, плейбой несчастный, что, кроме меня, у тебя больше нет друзей. Потому что ты — дерьмо!

— Вот и договорились. Кстати, как там поживает мой грохнутый жесткий диск? — спросил я небрежно.

— Ах, это… Погоди. Может, в комнату пройдешь?

— Не могу. Рад бы, но… Она меня ждет, понимаешь?

— Чего ж тут не понять? — ухмыльнулся он и ушел в комнату, где стоял компьютер.

Не было его бесконечно долго. Не знаю почему, но я волновался. Наконец Боб вернулся и протянул мне жесткий диск, аккуратно упакованный в целлофан.

— На, держи.

— А… что там?

— Все в порядке. Петровский, гад, ты меня опять кинул!

— Что такое? — сделал я невинное лицо.

— Там нет ни одной стоящей фотки!

— Как так «нет»? Ты внимательно смотрел?

— А то! Я обшарил все!

— А фотографии звезды сериала?

— Этого добра и в Интернете полно, — отмахнулся он. — В общем, кинул ты меня, Петровский. Ни фоток стоящих, ни письмишек от баб со всякими там нежностями и пошлостями. Дерьмо ты. И жизнь твоя — скука смертная, — разочарованно констатировал Боб. — Я думал, хоть кто-то живет. Взять нашего красавчика Пупса: отрывается по полной! Вино, бабы, тусовки в ночных клубах. А ты еще хуже меня! Эх!

— Ты прав, — улыбнулся я. — Жизнь моя — скука смертная.

Я вспомнил горящие машины, автоматные очереди, погоню в метро и чуть не расхохотался. Как мне было скучно последний месяц! Я просто изнывал от скуки!

— Ну так что? — подмигнул я. — Раз такое дело, устроим мальчишник?

— Да иди ты! — зарычал он. — Чтоб я еще раз доверил тебе свои файлы!

— У тебя новая любовь? — догадался я и хлопнул его по «файлам», подмигнув при этом: — И как его зовут?

На меня надвинулась гора сала, жирные щеки затряслись, огромные кулаки сжались. Я ловко увернулся и кинулся к двери.

— Дерьмо! — орал Боб.

— Помни, что я лучше! Наша любовь вечна!

— Ах ты…

И я вновь летел по лестнице, за мной, сопя, сползал по ступенькам Боб. Наконец он отстал. Я услышал, как он завис, тяжело дыша. Я поднял голову и крикнул:

— Не забудь! В последнюю субботу августа! Слышишь, Боб?

— Иди ты…

Я улыбнулся: он придет. На то мы и друзья. В крайнем случае, я пришлю за ним персональный лимузин, на борту которого напишу: «Бобовоз». Он прав: у меня нет друзей, кроме него. Почему? Не знаю. Зато у меня есть любимая женщина. Мы договорились встретиться вечером. Я поехал на улицу Восьмое Марта и воспользовался ее компьютером. Вставил свой жесткий диск в мобиль-рэк, который там, к моему счастью, оказался, и долго рассматривал фотографии. Умница Боб восстановил практически все и уничтожил скелета. На рабочем столе лежал его труп.

Разумеется, лучшие снимки Сгорбыша погибли. Те, что он делал на пленку. И над которыми корпел, не разгибая спины. Некоторые я отсканировал и загнал в свой компьютер, но все равно это не то. Что-то исчезло. Настроение, что ли? Загадочный флер, который окутывал людей на сделанных им портретах, словно лица прекрасных дам прикрывала невидимая вуаль. Но хоть что-то осталось. Отсканированные постановочные фото, автор которых Павел Сгорбыш.

Остальные снимки были сделаны на цифру. Им и мной. Для трех фотоальбомов и на двух банкетах. Ничего, что могло бы пролить свет на события последнего месяца, здесь не оказалось. Меня просто пытались запутать. Но зато теперь у меня была о нем память. Хоть что-то. Капля из моря работы, которую он проделал за свою пятидесятипятилетнюю жизнь. Гениальный фотограф Павел Сгорбыш. Аминь.

Я вытащил жесткий диск и на всякий случай его припрятал. А потом пошел на свидание с Настей.

…В нашей стране давно уже привыкли к тому, что август — месяц критический. Поэтому серия заказных убийств, волной прокатившихся по городу, парочка локальных взрывов и загадочное исчезновение двух-трех моделей никого не удивили. Газеты же взахлеб писали, что вернулись времена, когда шел передел сфер влияния. Мафия, мол, опять подняла голову.

Поговаривали о работорговле, о краже русских красавиц, которых тайно вывезли за границу. Называли даже имена. Девушки исчезли бесследно. Я догадывался, что не в публичные дома где-нибудь на Востоке.

Потом убили господина без определенных занятий, ездившего тем не менее на машине за сто пятьдесят тысяч евро. Взорвали офис фирмы, занимающейся дверными замками и установкой сигнализаций. Сожгли машину, принадлежавшую сотруднице частного детективного агентства, а ее саму вскоре обнаружили на даче, отравившуюся угарным газом.

Власти пообещали навести в столице порядок. Были усилены наряды полиции, разработан ряд операций, целью которых было прекратить творящиеся в городе безобразия. Два-три полицейских чина от майора до полковника были брошены в жадную пасть общественного мнения — смещены со своих постов. И, как водится, в известной передаче поспорили два политика, разговор опять зашел о коррупции, беспределе, о безобразной работе правоохранительных органов. Политическая партия правого уклона попыталась заработать на скандале рейтинговые очки и организовала марш протеста, который прошел при всеобщем недоумении и практически без зрителей: народ проводил последние дни лета на дачах. В общем, постреляли, поорали, помаршировали под аккомпанемент умиротворяющего августовского дождя.

А потом все затихло. Дожди тоже прекратились. Выглянуло солнце. Я понял, что война выиграна. Не мной, но с моей подачи. Павел Сгорбыш отомщен. И уже неважно, что было на тех снимках.

А потом… Потом состоялась наша с Настей свадьба. Об этом тоже писали во всех газетах, только не на первых полосах, а ближе к концу. Излишне повторяться, вы все это читали и видели снимки. Мы старались не привлекать внимания к своим скромным персонам, но журналисты просочились-таки и на церемонию в загсе, и к ресторану, где был устроен банкет. Описывать знаменательное событие не стану. Будь моя воля, я зашел бы в загс по-тихому, шлепнул в паспорта по штампу и исчез в неизвестном направлении со своей любимой. Ненавижу пафосные мероприятия.

Но родители есть родители. А родственники есть родственники. И деловые партнеры есть деловые партнеры. В общем, все они существуют, и время от времени их надо объединять. Вот для чего нужны пафосные мероприятия. Мы сначала расписались, потом венчались, а потом поехали отдавать дань памяти. Если честно, в этот день я хотел бы отдать эту дань одному человеку, но до сих пор понятия не имею, где его похоронили. Хотя и обещал с этим разобраться. Но имени Сгорбыша никто, разумеется, не упоминал.

Моя невеста была великолепна. Как я и хотел, в платье со шлейфом и фате. Все, что предназначалось только для меня, было спрятано от посторонних глаз. Даже ее прекрасные очи целомудренно прикрывала вуаль. Теща всплакнула, передавая мне с рук на руки свою единственную дочь. Я прикинул: когда придет время, будет ли она со мной откровенничать? Если я намекну, что знаю семейную тайну? И подумал, что надо будет слетать в Канаду.

А потом, как водится, состоялся банкет. И концерт. Знаменитостей пригласили достаточно, все меня поздравляли. Женщины, обнимая, шептали на ушко:

— Надеюсь, ты меня не забудешь.

Многие даже всплакнули. Боб, на котором еле сошлась алая лента с надписью «Свидетель», пробурчал:

— Хоть ты и дерьмо, Петровский, но тебе, зараза такая, везет. Ну, везет! Хорошая девушка.

Отец тоже сказал:

— Леонид, я не возьму своих слов обратно. Я по-прежнему считаю, что ты плохо кончишь. Но ты умеешь устраивать дела. Этой девушки ты не стоишь. Тем не менее ты ее заполучил. Ну как с тобой быть после этого?

Я по привычке улыбнулся:

— Спасибо за поздравление, папа. По крайней мере от души. Я не собираюсь тебе ничего доказывать. И оправдываться тоже не хочу. Оправдываются виноватые, доказывают с пеной у рта свою правоту слабые. А я молча делаю то, что считаю нужным.

— Далеко пойдешь, — повторил отец. — Что ж. Удачи тебе!

— Спасибо.

И мы пожали друг другу руки.

А потом… Я провел свою первую брачную ночь. Описывать ее не буду, такими воспоминаниями не делятся. Я уверен, что через положенные девять месяцев у нас родится первый ребенок. И диплом детского психолога Насте вскоре пригодится.

Осталось рассказать о медовом месяце.

Крупным планом: НЕГАТИВ

Наше желание провести первую неделю медового месяца в глухой деревне, подальше от Москвы и суеты, всех удивило.

— Я думала, что мы вместе поедем во Францию, — огорчилась мама. — Жара спала, сентябрь — прекрасный месяц для отдыха на побережье. Дом огромный, мы не будем друг друга стеснять.